Энн Вульф - Прелюдия к чуду

Я не хотела обидеть актера, поэтому поспешила извиниться:

– Простите, я, наверное, слишком резка. Просто я так устала от того, что все делают загадочные лица и пытаются доказать мне, что вампиры существуют…

– Мод – безнадежная материалистка, – иронично усмехнулся Микаэль. – Она верит только в то, что видит.

– Надеюсь, вам не доведется увидеть тех, кто запугал жителей Мишвидце. – Галик посмотрел на меня так, будто я посягнула на святая святых. – А на вашем месте, – окинул он Микаэля осуждающим взглядом, – я бы не повез любимую девушку в Мишвидце…

Мои щеки залил густой румянец. Я не осмелилась даже посмотреть на то, как к Микаэль отнесся к последней фразе Галика. Интересно, с чего он взял, что я «любимая девушка» Микаэля? Мне казалось, что мы вели себя, как обычные друзья.

Но Микаэль, вопреки моим ожиданиям, не взбунтовался против слов Галика.

– Я хочу показать Мод настоящую Трансильванию, – невозмутимо ответил он. – А она хочет ее увидеть. Так что я не везу ее туда силком.

Галик пожал плечами.

– Конечно, это ваше дело… Но все же будьте осторожны…

Мне надоела эта тема, поэтому я поспешила ее сменить.

– И давно вы выступаете с этой милашкой? – Я указала Галику на Сибилл.

– О, – оживился Галик, – уже несколько лет. Обычно у нас более насыщенная программа, но сегодня я чертовски устал, поэтому ограничился парочкой номеров. А вам нравятся летучие мыши?

– Еще как, – улыбнулась я. – Вообще-то мне нравятся все мыши. И обычные, и летучие. Дома у меня целая «мышиная» коллекция…

– Отлично! Значит, я смогу сделать вам подарок.

Галик, как настоящий фокусник, извлек из своего цилиндра маленькую летучую мышку, сделанную, кажется, из бронзы. Она стояла на подставке, распахнув большие крылья. И ее головка забавно склонилась вбок, словно мышка спрашивала: «Ну и как я вам?».

От радости я захлопала в ладоши.

– Какая прелесть! Теперь я смогу пополнить свою коллекцию очередным шедевром. Спасибо, Галик! Это настоящий сюрприз.

Польщенный Галик расплылся в улыбке. Правда, Микаэлю, по-моему, не понравились мои восторги. Между бровей залегла складочка, которая служила сигналом: Микаэля что-то беспокоит… Может быть, он ревнует? – внезапно осенила меня догадка. Но с чего? Между нами нет никаких отношений, кроме приятельских. Да и потом, красавец Микаэль едва ли рассматривает меня всерьез. Скорее, просто хочет поиграть, как кошка с мышью…

Проболтав с Галиком еще какое-то время, мы с Микаэлем решили отправиться спать. Завтра нам предстояла очередная поездка, перед которой стоило набраться сил. Но «сюрпризы» на этот вечер еще не кончились. Наши с Микаэлем номера располагались на одном этаже. И когда мы подходили к его номеру, я увидела, что горничная выносит из него горшки с цветами. Я очень удивилась:

– У меня в номере тоже горшки с цветами, – огорченно пробормотала я. – Неужели они вынесут и мои?

– Не вынесут, – ответил Микаэль, отведя от меня взгляд. – Я сам попросил, чтобы цветы убрали.

– Но зачем? – ошеломленно спросила я. – Цветы – это прекрасно…

– Не выношу цветов на подоконнике, – ответил Микаэль.

Мне хотелось спросить его, почему, но я решила отложить этот вопрос на потом. Посмотрев на Микаэля, я почувствовала щемящую боль внутри. Его глаза померкли, и лицо как будто постарело на несколько лет. Мне захотелось взять его голову и прижать к своей груди. Чтобы успокоить его, как маленького ребенка. Не знаю, что было у него с цветами, но… Это произвело на него очень сильное впечатление. А я… я никогда не думала, что можно настолько остро почувствовать чужую боль. Боль едва знакомого человека…

– Пойду, пожалуй, спать, – бросил Микаэль и, очевидно, чтобы не показаться грубым, улыбнулся мне. Лучше бы он этого не делал. Улыбка была жалкой, вымученной. Мне стало еще больнее.

– Спокойной ночи, – сказала я ему. – Пусть тебе приснятся хорошие сны…

Он снова улыбнулся, но на этот раз улыбка не казалась жалкой. Его улыбка была как лучик солнца, промелькнувший из-за хмурых туч.

– Спасибо, Мод. Не беспокойся. Теперь мои сны будут самыми светлыми…

В номере меня ожидал очередной сюрприз. Перед сном я решила принять душ, но, когда залезла в ванну и пустила воду, на меня хлынула струя ледяной воды. Но я точно помнила, что нажимала на красный рычажок! Покрутив рычажки, я поняла, что они перепутаны. Вместо горячей воды текла холодная, и наоборот…

Мистика, какая-то, думала я, засыпая. Я ведь точно помню, что до моего ухода с рычажками был полный порядок. Неужели постарались работники отеля? Если не забуду, обязательно скажу им об этом завтра…

Завтра меня ожидает таинственная деревня Мишвидце, о которой я так много слышала. Что ж, по крайней мере, я не забуду этой поездки. И, наверное, никогда не забуду Микаэля… Мысль о возможном расставании снова напугала меня, и я поторопилась отогнать ее.

Мне вспомнилось его лицо, когда он говорил о комнатных растениях. Как человек может переживать из-за таких вещей? Хотя, конечно же, может, если они связаны у него с неприятными воспоминаниями…

И все же, Микаэль – очень странный мужчина. Но, может быть, именно поэтому меня так к нему влечет?

Я проснулась в чудесном настроении. Вопреки вчерашним «приключениям» в подвале Дракулы, мне снился хороший и светлый сон. Мы с Микаэлем бегали по заснеженному полю, счастливые, как дети. Играли в снежки и лепили снеговиков. Нам было хорошо и весело вдвоем. И никто больше нам не был нужен. Сон был наивным и детским, но он мне понравился. Может быть, Микаэль прав, я действительно должна прислушиваться к своей душе чаще, и тогда она подскажет мне правильный путь?

После разговора с Микаэлем о том, почему я так стремлюсь казаться взрослой, я стала относиться к этому гораздо проще. Отчасти я даже поняла, почему все это время настойчиво доказывала себе, и другим, что уже выросла. Мне казалось, что в детстве человек слишком уязвим. А с возрастом, как я думала, это проходит. Смерть отца и матери я переживала очень болезненно и почему-то вбила себе в голову, что, когда повзрослею, это пройдет. Но это было большим заблуждением…

Конечно же, я никогда их не забуду. Их лица всегда будут стоять перед моими глазами: добрые, ласковые. Да, мне нужно учиться жить самостоятельно, но разве для этого необходимо забыть тех, кого я люблю? Просто нужно думать об их смерти, как о том, что нельзя изменить. И не переживать по поводу того, что могло быть иначе… А взросление? Оно будет идти своим чередом. И потихоньку я буду сознавать, что становлюсь взрослой, опытной и мудрой. А если сейчас я еще ребенок… Что ж, значит, мое время еще не пришло…

Окрыленная своими светлыми мыслями, я направилась в душ. К моему огромному удивлению, с горячей и холодной водой не было никаких проблем. Но как это могло произойти? Неужели ночью пришли работники гостиницы и переставили рычажки? Нет, это невозможно… Устав думать о том, что могло случиться, я пришла к выводу, что вчера слишком сильно устала и сама перепутала рычажки.