Дороти Шелдон - Убежденный холостях

При появлении Ариадны Джонатан встал.

– Давайте что-нибудь выпьем. Флоренс, чего бы тебе хотелось?

– Быстро же ты, дружок, забыл мои привычки. Джин с тоником, конечно, раз уж здесь нет шампанского.

Джонатан подал ей порцию джина и повернулся к Ариадне:

– Тебе аперитив, дорогая?

– Да, пожалуй, Джонатан.

Она сидела спокойно, не пытаясь поддерживать легкомысленную болтовню хотя бы потому, что о большей части людей, общих знакомых Джонатана и Флоренс, упоминаемых гостьей, она никогда не слышала.

Ариадна заметила, что ситуация явно раздражала Джонатана.

– Флоренс, извини, но у меня голова опухла от твоего щебетания, – не выдержав, сказал он и взглянул на Ариадну: – Как там наша подопечная?

– О, прекрасно, наелась и спит у плиты. – Ариадна обратилась к Флоренс: – Возле коттеджа мы нашли бездомную кошку, несчастное создание погибало с голоду, да к тому же – в ожидании потомства, вот мы и решили взять ее.

Флоренс сморщила свой хорошенький носик.

– Дорогая, вы, значит, принадлежите к числу тех скучных благотворительниц, которые только и знают, что спасать животных и раздавать деньги нищим? Не сомневаюсь, это важные дела, но от них так и тянет в сон… – Она повернулась к профессору и рассмеялась ему в лицо: – Джонатан, ты знал, что Ариадна из этих зануд, когда собирался жениться на ней?

Губы профессора недобро сжались, образовав тонкую линию, но он взял себя в руки и спокойно ответил:

– Флоренс, ты говоришь престранные вещи. Боюсь, ты слишком мало знаешь обо мне, ведь я тоже спасаю животных и занимаюсь благотворительностью, в этом мы с Ариадной абсолютно сходимся.

Ариадна, к собственному неудовольствию, чувствовала, что багровеет от гнева. Но когда Джонатан договорил, он повернулся к ней и с ласковой улыбкой спросил:

– Разве не так, любимая?

От слова «любимая», прозвучавшего столь неожиданно, у нее перехватило дыхание, но она нашла в себе силы кивнуть ему и улыбнуться. О, конечно, он вовсе не вкладывал в это слово того смысла, который хотела бы слышать она, он сказал это просто назло Флоренс. Ариадна подняла голову и спросила гостью:

– Наверное, у вас бесчисленное множество друзей?

– Целая туча, – сердито ответила та. – Ни минуты, чтобы побыть наедине с собой. Но жизнь так коротка, что остается лишь веселиться, не жалея на это времени.

Отвечать не понадобилось, поскольку Грейвз пришел сказать, что ужин подан, и все отправились в столовую.

После десерта в виде персикового мороженого и кофе, Флоренс спросила:

– Джонатан, друг мой, ты отвезешь меня домой? – Я бы взяла такси, но в твоем районе его ни за что не поймаешь…

– И все же придется тебе воспользоваться такси, – сдержанно сказал он. – Я не могу отлучиться, поскольку жду важного телефонного звонка. Грейвз поймает тебе такси.

Флоренс с уходом не торопилась, но все же уходить пришлось, и, когда дверь за ней наконец закрылась, Джонатан взял недочитанные письма и сказал Ариадне:

– Надеюсь, ты не сердишься на меня за испорченный вечер?

Ариадна не совсем поняла, что он имел в виду. Флоренс ли виновата в испорченном вечере или он сам, потому что, как обычно, собирается уединиться в своем кабинете? Она пробормотала что-то незначительное и сказала, что хочет спать. Ее пожелание спокойной ночи прозвучало вполне миролюбиво, и все же она добавила:

– Прекрасный уик-энд, спасибо, Джонатан, что вы взяли меня с собой.

Он подошел к основанию лестницы, по которой она уже начала подниматься, и довольно жестко спросил:

– Ты благодаришь меня? За что же меня благодарить? Это я благодарен тебе за доставленную радость, за то, что с твоим присутствием каждая минута в деревне доставляла мне истинное наслаждение.

Джонатан повернулся и ушел в свой кабинет, Ариадна же, поднимаясь по лестнице, размышляла над его словами. В его поведении по отношению к ней явно что-то меняется. Неужели он стал замечать ее?

Во вторник профессор пришел домой к ланчу и после трапезы повез Ариадну в больницу, где познакомил со своей операционной сестрой, высокой, решительной леди с металлическим отливом седых волос, маленькими, мерцающими голубыми глазами и крайне энергичной жестикуляцией.

– Позаботьтесь о моей супруге, миссис Макдауэлл, – сказал он. – Я освобожусь часам к пяти, так что к этому времени проводите ее вниз, к операционному блоку.

Профессор ушел, и Ариадна начала знакомство с больницей. Сестра Макдауэлл оказалась хорошим экскурсоводом и с удовольствием отвечала на вопросы Ариадны. Когда та спросила ее, давно ли она работает с Джонатаном, сестра рассмеялась.

– О, дорогая, еще как давно! Я помню его мальчиком на подхвате, но он и тогда уже вечно зарывался носом в книгу, хотя и играл в регби в больничной команде. В те времена, конечно, здесь к его рекомендациям не особенно прислушивались, но я и тогда уже высоко оценивала его способности и знала, как лучше применить их к делу. А теперь я искренне рада, что он наконец женился: девушек вокруг него всегда хватало, но он жил вечно уткнувшись в книгу. В один прекрасный момент профессор мог случайно обнаружить, что женат на одной из этих девиц, и потом долго соображал бы, как это, собственно говоря, так вышло. Надеюсь, он будет счастлив с вами.

– Я тоже надеюсь на это, миссис Макдауэлл, – улыбаясь, сказала Ариадна, а затем, посерьезнев, добавила: – Полагаю, что на мне он женился вполне осознанно, если вы это имеете в виду…

– Не сомневаюсь, моя дорогая, – улыбнулась сестра. – Ну вот, осталось еще заглянуть в детские палаты.

Посетив детские палаты, они спустились в почти пустой вестибюль операционного блока.

– Его еще нет? Присядьте, посидите здесь, миссис Мелвилл, он скоро появится. А мне, боюсь, придется вас покинуть. Заглядывайте к нам почаще, как только будет настроение. Если я понадоблюсь, я в ординаторской, но, думаю, во мне сегодня нужды больше не возникнет, скоро ваш муж освободится.

С этими словами она удалилась, а Ариадна присела на одну из банкеток, глядя, как последние пациенты один за другим выходят из двери в конце вестибюля. Скоро Джонатан подошел к ней. В длинном белом халате и со стетоскопом, свисающим с шеи, он выглядел непривычно. Его сопровождала медсестра, несущая кипу папок. На ходу бросив Ариадне, что сейчас освободится, он вновь исчез за одной из дверей.

– Ты давно здесь сидишь? – спросил он, вернувшись, и услышав «нет», поинтересовался, понравилась ли ей экскурсия.

– Да, очень. Вот бы мне стать медсестрой, чтобы работать рядом с вами, – выпалила она не подумав, и тотчас залилась румянцем.

– Да, – неплохо бы, – мягко сказал Джонатан. – Но с другой стороны, дорогая, по мне лучше видеть тебя дома после возвращения с работы.