Диана Гамильтон - Преступная связь

Бесс вытерла влажные глаза передником и, пребывая в слишком смятенном состоянии, чтобы хоть что-нибудь ответить, отвернулась к раковине, пытаясь отгородиться от него звоном фарфора и чайных ложек, приглушить все чувства, не оборачиваться, потому что не хотела думать о том, что делает Ваккари. Она вообще не желала знать о его существовании.

Когда он направился к ней, чтобы наполнить чайник, она метнулась в сторону, отбежала в противоположный угол кухни, и как раз в это время в дверь шагнул Том, потирая руки и одобрительно принюхиваясь.

— Джессика сказала, что ты вызвалась приготовить ленч. Пахнет вкусно.

Его улыбка была ; такой надежной, такой бесхитростной! Бесс чуть было не обняла Тома, но воздержалась от проявления каких-либо эмоций в присутствии Ваккари. Она и без того зашла слишком далеко — к своему вящему смущению и стыду. Вместо этого она поспешно проговорила:

— Ты успел вовремя: мы как раз собирались передохнуть и выпить кофе.

Очевидно, тон выбран неудачно, тут же решила Бесс, потому что лицо Тома помрачнело, а глаза, наблюдающие за элегантно-небрежными движениями, с которыми итальянец доставал третью чашку из шкафа, подозрительно сощурились.

— Передохнуть — от чего?

Бесс подавила вздох. Том не забыл ее появления вчера вечером, после танца с Ваккари. Можно было бы заявить: «Он вновь распускал руки. Сделай же что-нибудь!», но она воздержалась. Как бы несправедливо это ни было, она понимала: любые проявления ярости Тома вызовут у Ваккари не больше беспокойства, чем жужжание мухи в перевернутой банке.

И потому Бесс принужденно улыбнулась, сняла передник и направилась к шкафу.

— От приготовления ленча. Льюк только что вернулся с прогулки. — Она чувствовала себя трусихой и мучалась угрызениями совести. Теперь Ваккари поймет, что она способна лгать жениху — пусть даже не лгать, а просто скрывать истину. Она вынула из шкафа еще одну чашку. — Вы не отнесете кофе Хэлен? — спросила она у загадочно улыбающегося негодяя. — А мы с Томом выпьем кофе в гостиной.

Слава Богу, голос прозвучал достаточно спокойно. А лицо вполне могло раскраснеться от кухонного жара.

Но попытка умиротворения не удалась. Бесс поняла это, когда Том последовал за ней в гостиную с подносом, брюзжа:

— Этот Ваккари испортил нам весь уик-энд. Не понимаю, зачем твоя мать пригласила его.

Том уселся на диван, взял из рук Бесс чашку кофе и принялся раздраженно орудовать ложкой.

— Она его и не приглашала. Это Хэлен привезла его, разве ты не помнишь? Ваккари — ее последнее увлечение, — подчеркнула Бесс. — Все считают, что это серьезно, потому что Хэлен еще

никогда не приглашала к нам своих приятелей. — Румянец проступил на щеках Бесс. Она точно знала, зачем произнесла последнюю фразу — чтобы напомнить себе: Ваккари принадлежит Хэлен. Впрочем, зачем ей понадобилось напоминать об этом? Она помолвлена с Томом, и ей никто больше не нужен.

Бесс изобразила энергичный жест: все, с этой темой покончено. Очень хотелось провести время до ленча, обсуждая предложенную ей работу, но для этого требовалось хорошее настроение Тома и возможность подробно разобраться во всех за и против.

Однако напоминание о том, что именно Хэлен повинна в присутствии итальянца в доме, лишь усилило недовольство Тома. И это было странно. Внешне поведение Ваккари было безукоризненным. Откуда Тому знать, что он говорил и как себя вел, оставаясь наедине с Бесс? И потом, какое ему дело до увлечений Хэлен? Ведь он ее не выносил.

— О чем только вы думала, отправляя его разбудить Хэлен? — продолжал ворчать Том, лицо которого залил румянец. — Это выглядело словно приглашение в… Едва ли это прилично.

Он покраснел еще гуще. Потом глотнул кофе, поднеся чашку ко рту таким жестом, словно желал спрятаться за ней. Бесс подавила улыбку.

Прилично! Том не знал, каким забавным бывает иной раз. Он пришел бы в ярость, узнав, что Бесс подсмеивается над ним, но именно его старомодные взгляды и каменная непоколебимость

привлекали Бесс. С ним было удобно, безопасно и абсолютно надежно.

— Ну и что? — Бесс устроилась на диване поближе к Тому. — Хэлен может позаботиться о себе сама.

Мысль о том, что идея позаботиться о себе возникнет в голове у сестры в последнюю очередь, заставила Бесс затаить дыхание; в груди болезненно закололо.

Презирая себя за нелепую реакцию, Бесс переплела пальцы и сложила руки на коленях. Удивляясь происходящему с ней, она покачала головой, когда Том мрачно пробормотал:

— Ручаюсь, на это она способна.

— Жаль, что ты не видишь в ней никаких достоинств, — вздохнула Бесс. Конечно, у Хэлен были и недостатки, но не только они. Однако Том твердо верил во все пороки, которые подозревал у Хэлен. — В конце концов, она моя сестра. Близкая родственница. И если вы будете готовы вцепиться друг другу В глотку при каждой встрече, все мы станем чувствовать себя неловко.

Она уже думала, что Том не ответит ей, но он вдруг взял ее за руку и пожал ее так, что кольцо больно врезалось в палец. Бесс догадалась, что этот жест означает извинение, и предложила:

— Пойдем прогуляться после ленча? Вдвоем, только мы с тобой. Нам надо кое-что обсудить. — Сейчас времени уже не хватит, поняла Бесс, иначе она не успеет приготовить ленч к приходу родителей.

— Что обсудить?

Том приподнялся, чтобы наполнить чашку из кофейника, стоящего на подносе. Интересно, почему он держится от нее на расстоянии? Том предпочитал не афишировать отношения, но в тех редких случаях, когда они оставались вдвоем, пользовался любым шансом, чтобы обнять ее, а его нежные поцелуи пробуждали в Бесс то, что она считала чувством защищенности.

Неужели теперь, когда они официально помолвлены, Том решил, что необходимость в физических подтверждениях его любви отпала? Он, конечно, не отличается пылким темпераментом, но все же…

Подавив невольную вспышку гнева, она спокойно объяснила:

— Мне предлагают другую работу — интересную и перспективную, но в ней есть свои недостатки. Сейчас мы не успеем все обсудить: надо позаботиться о ленче. Потому я и предложила прогуляться. Завтрашнем я возвращаюсь в город, а окончательный ответ должна дать во вторник.

— У тебя же есть работа, — зачем-то напомнил Том. Потом взял чашку и поднялся, встав спиной к камину. — Карьеру как таковую ты не делаешь, а как только мы поженимся, ты вообще сможешь бросить работу. Зачем же менять ее, особенно если новая не лишена недостатков? Зачем приспосабливаться к капризам нового начальства?

— Мне не придется приспосабливаться…

Бесс оборвала возражение и встала. Все ясно: придется обсуждать каждую подробность, бесконечно повторять одни и те же доводы, прежде