Энн Вулф - Жемчужная тропа

– Да Кортни же! – из зловещего шепот стал почти сердитым. – Я здесь, внизу…

Уповая на милость Господню, Кортни опустила голову и широко раскрытыми глазами уставилась на асфальт. Естественно, там ничего не было, кроме пухлых здоровых шин автокемпера. Но не машина же, в конце концов, разговаривает с ней? Хотя… Она так часто беседовала с «Роджером», что, может быть, и он научился говорить…

– Ко-о-ортни, – протянул голос – Загляни под колеса. Только не кричи, умоляю…

Рассудок отказался осмыслять происходящее, и Кортни с чувством обреченности опустилась на корточки. Осталось только набраться храбрости и заглянуть под колеса. Главное, чтобы эти колеса ей не улыбнулись…

Она опустила голову. Черные волосы скользнули по асфальту. Неужели именно так сходят с ума? Из-под машины на нее смотрели два влажных, блестящих глаза. И, слава богу, они принадлежали не шинам «Роджера», а Морису Митчеллу.

– Ох, – с облегчением выдохнула она. – Как же ты меня напугал. Я решила, что схожу с ума…

– Тсс… – прошептали глаза. – Говори шепотом. Ты что, ни капли не удивилась, что меня увидела?

– Нет, – прошептала Кортни. – Я думала, что мне слышатся голоса из-под земли.

Глаза довольно хмыкнули.

– Я же говорил – у тебя паранойя.

– Не начинай, Морис…

– Оглядись по сторонам. Только осторожно, не привлекай внимание.

– Никого нет…

– Оглядись…

– И у кого после этого паранойя?

– Кортни…

– Кажется, я просила…

– Ладно, Вулф…

– Хорошо, – сдалась Кортни и осторожно, как просил ее Морис, огляделась по сторонам. Тишь да гладь, нечего было и беспокоиться. – Никого нет, можешь вылезать.

Морис буквально выкатился из-под машины. Кортни, конечно, представляла, что Морис не будет образцом чистоты, когда вылезет из-под «Роджера», но перепачканный парень в синих носках с красными ромбиками невольно вызвал у нее приступ смеха. Она с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться, и то только потому, что представила себя на месте бедняги Мориса.

– Слава богу… – глухо прошептал он. – Я не был до конца уверен, что эти типы убрались отсюда.

– А кто это?

– Не все сразу, моя дорогая. И вообще, я не так уж уверен в том, что тебе нужно все знать…

– Прекрасно, – нахмурилась Кортни. – Тогда какого черта ты делаешь под «Роджером»?

– Глупый вопрос. Конечно же прячусь… Искать меня под твоим «Роджером» никому не придет в голову…

Только и всего? – разочарованно спросила себя Кортни. А она-то думала, что Морис Митчелл пришел к ней за помощью…

– Ладно, не дуйся, – улыбнулся Морис. В уголке его губы виднелась грязь, и от этого его улыбка почему-то показалась Кортни доброй. – Если ты примешь меня, оборванца и беглеца, во второй раз, то я поспорю с шекспировским Гамлетом.

– О чем это ты?

– «О, женщины, вам имя – вероломство»… Этот тип, Гамлет, очень низко ценил женщин. А все из-за эдипова комплекса… Правда, матушка у него была та еще штучка…

Кортни никогда не слышала, чтобы кто-то говорил об эдиповом комплексе Гамлета и уж, тем более, о том, что его мать была «той еще штучкой». Очевидно, у Мориса свои взгляды на классиков. Она улыбнулась. Перепачканный с ног до головы уличный философ не мог не вызвать в ней симпатии.

– Конечно, пущу… – ответила она Морису. – Но, надеюсь, ты будешь со мной откровеннее, чем в прошлый раз…

– Кто бы говорил… – пробормотал Морис, вспоминая, как слова из Кортни приходилось тянуть клещами. – А ты что, собираешь дорожные истории?

– Начну с твоей. Пойдем, оборванец и бродяга… Думаю, нам стоит отъехать подальше от этого места.

Кортни поднялась с корточек и отряхнула волосы. Золотые в свете фонарей крупицы песка прилипли к кончикам волос. Внезапно она поймала на себе взгляд Мориса и почувствовала: еще мгновение, и он передумает. Попрощается и пойдет своей дорогой…

– Кортни… – нерешительно начал он.

– Вулф… Я пошутила насчет откровенности.

– Я не об этом. Мне лучше пойти, потому что я не хочу навлечь на тебя неприятности. Так будет лучше, поверь…

– Брось, – отмахнулась Кортни. – Теперь уже я не оставлю тебя в покое. Это дело чести.

– Ты рассуждаешь, как мужчина…

– А что, я очень похожа на женщину?

Морис шутливо оглядел Кортни с ног до головы. Уходить совсем расхотелось. В конце концов, маловероятно, что его мозговитые друзья вернутся сюда за ним…

– Ну… как тебе сказать… Иногда внутренний мир бывает совсем не похожим на внешнюю оболочку.

– Иногда? – улыбнулась Кортни. – Скорее, зачастую… Ладно, приятель, давай убираться отсюда подобру-поздорову. Кстати, куда девались твои кроссовки?

– Обязательно расскажу, когда залезу в трейлер, тьфу ты, в автодом… С тобой приходится делать слишком много уточнений.

– Ну это не самое страшное в общении со мной.

– Успел заметить…

Не прекращая привычной перебранки, они залезли в «Роджер». Кортни завела мотор и вопросительно посмотрела на Мориса.

– Думаешь, нам стоит отъехать подальше?

– Не знаю… Если бы я догадывался, каким чутьем обладают мои приятели, то меня не занесло бы в этот мотель на окраине Остина…

– Ладно, не будем углубляться в дебри. В конце концов, твои преследователи ищут человека в синих носках с красным ромбиком, а не автокемпер…

– Смеешься? – недовольно покосился на нее Морис, оттирая салфеткой грязь, словно въевшуюся в лицо. – Между прочим, мои кроссовки дали мне время для того, чтобы убежать. Если бы не они, думаю, меня сцапали бы.

– И как же тебя спасли кроссовки?

– Очень просто. Старый трюк с кроссовками в туалете. Я проделывал его в школе, когда меня хотели отмутузить старшеклассники. Забегаешь в туалет, ставишь кроссовки в дальнюю кабинку, не забыв, разумеется, закрыть дверь с внутренней стороны, выбираешься и встаешь на крышку унитаза в первой кабинке. Пока твои преследователи ругаются на кабинку с твоими кроссовками, пинают дверь ногами, не жалея своей обуви, ты тихонько выбираешься и уходишь. Вот и все.

– Да у тебя богатый опыт, – рассмеялась Кортни. – И что, в этот раз ты проделал то же самое?

– Не совсем, – невинно улыбнулся Морис. – Я поставил кроссовки, задвинул щеколду, а сам вылез в окно. Представляю их глупые лица, когда они взломали дверь в кабинку. Идиоты! Ммм… – неожиданно застонал он. Его лицо исказилось от внезапной боли. – Это еще что?

– В чем дело? – озабоченно посмотрела на него Кортни. – Ух ты! – Голубая рубашка Мориса, та самая, которую она отдала ему вечером, была разорвана. Рука, торчащая из разреза, представляла собой не очень-то приятное зрелище: она была поранена, по всей видимости, довольно глубоко, и сейчас из нее сочилась кровь. Слава богу, Кортни была не из тех женщин, которые теряют сознание при виде крови. – Ничего себе… Как же ты раньше не заметил?