Джейн Арбор - На краю света

Прогноз, который высказала Аиша относительно восточного ветра, подтвердился. Проснувшись на рассвете, Эмма прислушалась. На улице было тихо: листья росших в саду пальм не шелестели, а ставни на окнах не скрипели. Правда, вскоре ветер дунул с прежней силой, но тут же стих.

Успокоившись, Эмма почти мгновенно заснула, а когда снова открыла глаза, настало погожее утро.

Вечер того же дня выдался удивительно тихим. Небо вновь приобрело зеленовато-синий оттенок, а над столом во дворике, куда Аиша должна была подать Эмме ужин, в сложном танце фанданго кружили легкие мотыльки.

В ожидании служанки Эмма, откинувшись на спинку кресла, наслаждалась вечерней тишиной и вспоминала, как радовалась Пилар своему бальному платью.

Сначала девушка хотела быть в красном. «Ярко-красное платье из плотного шелка, черные туфли, а в волосах – настоящий испанский гребень. Эмма, по-моему, совсем неплохо». Пилар сделала набросок платья испанской танцовщицы с кастаньетами, чтобы показать его Эмме и Леоноре.

Эмма, не желая обидеть девушку, идею ее не отвергла, а предложила вначале заглянуть в магазин. Леонора, посмотрев на эскиз бального платья, брезгливо поморщилась, а Пилар вздрогнула, словно ее укололи, трясущимися пальцами разорвала рисунок и в течение нескольких дней обсуждать свой костюм отказывалась.

Спустя некоторое время Эмма, проходя мимо магазина женской одежды, увидела в витрине платье. Оно было белого цвета, средней длины, с юбкой из легкого шифона. Корсаж украшало шитье из зеленых и серебристых нитей. Держалось оно на двух узких серебряных бретельках. Эмма сразу поняла, что это платье для юной девушки. Оно продавалось в комплекте с маленькой театральной сумочкой, серебряными туфельками на низком каблуке и тонкой, как паутинка, накидкой.

– Ой, какое миленькое! – увидев его, воскликнула Пилар и тут же ревниво добавила: – Ты хочешь купить его себе?

– Нет. Я надену то, которое привезла из Англии, – ответила Эмма. – А это платье я хотела предложить тебе.

– Мне? Ты правда его не хочешь?

– Уверяю тебя, что нет.

– А Леонора?.. – неуверенно произнесла Пилар, – Она его…

– Пилар, дорогая, я уверена, что она его одобрит. Пилар примерила платье и, хотя уверенности в том, что Пилар к балу окончательно поправится, не было, купила его. Теперь нужно было его немного переделать.

Когда девушки вернулись домой, Эмма достала из упаковки платье и встряхнула его. Не удержавшись, Пилар нежно провела по его складкам рукой и неожиданно спросила:

– Как ты думаешь, я могу в нем кому-нибудь понравиться?

– Несомненно, – ответила Эмма и, смеясь, добавила: – Все самые красивые мужчины будут соревноваться за право получить от тебя букет!

Позже, во дворике, Эмма лежала в шезлонге и думала о Пилар. Насколько ей было известно, для девушки круг знакомых ей мужчин ограничивался Марком Трайтоном, Галатасом и еще несколькими молодыми людьми, членами клуба, и Эмме было очень интересно посмотреть, кому завтра вечером Пилар преподнесет свой букет.

Услышав шум подъезжавшей к вилле машины, Эмма сразу же приняла сидячее положение и насторожилась. «Кто бы это мог быть? – подумала она. – Гость Леоноры, который не знает, что ее нет дома?» С того места, где сидела Эмма, разглядеть машину было нельзя. Вскоре она услышала, как на звонок в дверь из дома раздался голос Аиши. «Только бы Пилар не проснулась!» – подумала Эмма.

Но разбудил ли спавшую девушку разговор в холле, Эмма так и не выяснила. Через минуту-другую она услышала приближающиеся к ней шаги. Вскоре возле нее уже стоял Марк Трайтон.

Увидев его, Эмма вскочила.

– Сеньора де Кория… – начала Эмма, решив, что Трайтон спросит, не знает ли она, куда и с кем уехала Леонора, но запнулась.

– Да, я знаю, – спокойным голосом произнес он. – Она уехала. Когда я въезжал во двор, встретил Хореба. Он мне сказал, что вы здесь. Как чувствует себя Пилар?

– Слава богу, теперь намного лучше. Ей предстоит тяжелый вечер, и она сейчас спит.

– Замечательно. А вам приходится ужинать в одиночестве?

– Да, – ответила Эмма, и тут ей в голову пришла мысль, а не пригласить ли Трайтона разделить с ней ужин.

Ей было бы очень приятно услышать, что он… Но Трайтон в ответ только молча кивнул.

– Извините, но сеньора де Кория не предупредила нас…

– Что я приеду? – спросил Трайтон. – Так она этого не знала. Ну, коль ее дома нет, а вам предстоит ужин в одиночестве, я хотел бы вам кое-что предложить. Правда, я с этим предложением слишком долго тянул.

– С предложением?

– Да. Помните, когда мы обедали в «Эль-Минзах», я сказал, чтобы вы не слишком строго судили обитателей старого города и не боялись их? Но может быть, ваше мнение о них уже изменилось?

Эмма вспомнила их тогдашний разговор. А еще она вспомнила, как они расстались: тогда ради Пилар ей пришлось ему солгать.

– Да, я помню, – покраснев, ответила она. – Вы сказали, что, прежде чем судить о местных жителях, мне надо их получше узнать. Но я с тех пор в старую часть города не ходила.

– Одной вам там появляться не следует, – резко произнес Марк Трайтон. – А я с большим удовольствием показал бы вам там мои самые любимые места. Или я тогда в ресторане нечетко выразился?

– Наш разговор прервали, – напомнила ему Эмма. – Вас в тот момент позвали к телефону.

– Верно, – ответил Трайтон и, как обычно, когда он задумывался, высоко поднял голову.

«Он наверняка не помнит, что после его телефонного разговора мы к этой теме больше не возвращались», – подумала Эмма.

– Ну, теперь-то вы поняли, что я, хоть и с опозданием, предлагаю себя в качестве гида? – улыбнулся Трайтон. – Это – мое повторное предложение. Вы не откажетесь поужинать со мной и моим старым другом в его маленьком, но очень красивом домике? Он как раз живет в районе Касбах. Если согласны, мы туда прямо сейчас и отправимся.

Эмма затаила дыхание. Ей очень хотелось сказать ему «да».

– Но я не могу оставить Пилар, – была вынуждена она ответить.

– Почему? Вы же сказали, что девочка спит. А потом, в доме остается Аиша.

– Да, но… – неуверенно начали Эмма и замолкла. По его нахмуренным бровям она поняла, что Марк Трайтон счел ее предлог не ехать с ним совсем неубедительным. Но разве можно было сказать ему, какой ненавистью воспылает к ней Леонора, если узнает об их поездке?

Пока Эмма не знала, что ответить Трайтону, тот в упор смотрел на нее. И тут она прибегла к старой как мир женской уловке:

– Но я одета неподходяще для такого случая…

– И я тоже, – заметил он. – Никаких формальностей соблюдать не надо. Так что, если хотите, возьмите с собой плащ и скажите Аише, что вы скоро вернетесь. Я буду ждать вас в машине.

Эмма ничего ему не ответила и пошла в дом, чтобы поговорить с прислугой и проверить, не проснулась ли Пилар. Ее тревожила одна мысль: а не слишком ли быстро она поддалась уговорам? Не подумает ли сам Трайтон о ней плохо?