Элизабет Бартон - Сон в заснеженном саду

– Кто привел в мой дом этого пса?

Мэгги засмеялась и бросила ему на кровать халат.

– Благодаря Патрику нас не застукали. У нас гости.

Мэгги оставила Дэвида одеваться и снова вышла на лестницу. По гостиной сновали какие-то люди. Судя по топоту ботинок, внизу было не меньше пяти человек. Перегнувшись через перила, она разглядела полицейскую форму на одном из вошедших. Вверх по лестнице медленно плелась Каролина.

– Там полицейские спрашивают хозяина, – произнесла она вполголоса, как будто опасалась, что Дэвид услышит ее слова. – Они сказали, что у них ордер на обыск. Вон видите, как шныряют по залу.

– О чем еще они сказали? Зачем им Дэвид? – деловито спросила Мэгги.

– Они ищут этого грубияна, вашего мужа. Говорят, какая-то женщина обвиняет Дэвида в убийстве.

– Какая женщина? Нет, вы, наверное, неправильно поняли их.

К женщинам подошел Дэвид, пронзил обеих женщин испытующим взглядом. По лицу Мэгги скользнула тень, и Дэвид властным движением положил руку ей на талию.

– Кто у нас внизу?

– Полиция, – ответила Мэгги и попыталась отвлечь Дэвида от тревожных подозрений: – Это какое-то недоразумение.

– Дэвид, потрудись спуститься к нам, – обратился к Дэвиду пожилой мужчина с седыми усами. На груди у него висел значок шерифа.

Каролина, Мэгги и Дэвид спустились на первый этаж. Мэгги показалось, что Дэвид и шериф хорошо знакомы. Шериф обращался к художнику запанибрата, Дэвид же, увидев шерифа, не смог скрыть сильного разочарования.

Конечно, если бы Мэгги спросила, он бы поведал ей историю трехлетней давности. Было жаркое лето, и шериф привел свою восемнадцатилетнюю дочь к Дэвиду с просьбой нарисовать ее портрет. Лицо Мэри понравилось художнику, он взялся за дело с рвением, вдохновенно работая по три часа в день. Однако юная Мэри приняла страсть в глазах Дэвида на свой счет и начала ту извечную игру искренности и коварства, которую обожают женщины, поставив себе целью соблазнить мужчину. Несколько неудачных попыток с ее стороны, и Дэвид открыто сообщил шерифу, что, если его дочь не угомонится, он откажется продолжать писать портрет. На следующий сеанс Мэри пришла тихая и все время, пока Дэвид рисовал, скромно поглядывала в раскрытое окно. Когда же портрет был окончен, вместо «спасибо» девушка выкрикнула, что ненавидит «кретина, который не знает, что делать с влюбленной женщиной». Сейчас бы, наверное, он этого не сделал, но в тот момент, окинув Мэри оценивающим мужским взглядом, Дэвид не совладал с собой и рассмеялся ей в лицо. С тех пор Мэри не сказала Дэвиду ни одного слова, а между ним и шерифом установились в каком-то смысле интимные отношения. Они испытывали вину и неловкость друг перед другом и, сводимые обстоятельствами в одном месте, не знали, как себя вести и о чем говорить.

– Мистер Шелдон, – шериф всегда переходил на официальный тон, даже со своими родственниками и друзьями, когда дело касалось закона, – мои намерения, к сожалению, не добрые. У меня есть ордер на обыск вашего дома.

– Что будете искать, шериф? – расположившись на диване, непринужденно поинтересовался Дэвид.

– Пока не знаю. Есть основания полагать, что в этом доме произошло убийство.

– И кого, позвольте спросить, здесь прикончили? – Дэвид закинул ногу на ногу и закурил.

– Некоего Эрика Слейда. Вы знаете этого человека? – Шериф обвел взглядом всех присутствующих.

– Да, – без раздумий ответил Дэвид. Выпустив колечко дыма, он проследил, как оно растаяло в воздухе, и спросил: – Его убили?

– Похоже на то, – озабоченно кивнул шериф.

Каролина украдкой тронула Мэгги за локоть и, когда та подставила ухо, прошептала:

– Я ходила привязать Патрика. Копы приехали не одни. В машине их дожидается женщина.

Мэгги, улучив момент, выглянула во двор из-за шторы. Автомобиль был припаркован довольно далеко от дома, и со своего наблюдательного пункта Мэгги могла видеть только чей-то профиль, но с уверенностью утверждать, что он принадлежит женщине, она бы не осмелилась.

– Вы ее знаете? – шепнула Каролина.

– Я не могу разглядеть ее лица. Очень далеко.

Экономка прикрыла глаза и начала перечислять приметы:

– Брюнетка лет двадцати пяти, не местная, волосы кудрявые, стянуты в узел на затылке.

– Сандра? – с ужасом произнесла Мэгги.

Язык опередил ее мысль, и она произнесла имя раньше, чем успела сопоставить описанные экономкой приметы с внешностью своих знакомых.

Шериф на мгновение оторвался от допроса Дэвида и, метнув тревожный взгляд в окно, попросил одного из своих помощников:

– Позови мисс Уоткинс в дом. Нам нужно кое-что прояснить.

– Она ясно дала понять, что не хочет входить в дом, – напомнил тот.

– Пока еще я здесь командую, – сверкнул глазами шериф. – Нам нужно выяснить истину. И если она откажется идти, я притащу ее сюда на этом тросе.

Спустя пару минут Мэгги увидела, как к дому нетвердым шагом приближается знакомая фигура.

– Я не верю… – пробормотала Мэгги.

Не успела женщина войти, как Мэгги разъяренной тигрицей кинулась на нее:

– Это ты все придумала, да?! Отвечай!

Мэгги так крепко вцепилась в меховой воротник куртки Сандры, что двое дюжих полицейских с трудом оттащили ее от перетрусившей девицы.

По лицу Сандры бежали слезы. Мэгги захлестнула ненависть к ней, а может, и к себе. Глаза ее потемнели и стали похожи по цвету на ядовитый плющ.

– Мисс Уоткинс, объясните мистеру Шелдону, в чем вы его обвиняете.

– Обвиняет?! – вскричала Мэгги, но, ощутив на себе рассерженный взгляд шерифа, вынуждена была замолчать.

Она подошла к Дэвиду, сидевшему на диване в довольно расслабленной позе, и положила руку на его плечо. Он поднял на нее глаза и сжал рукой ее ледяные пальцы.

– Все будет хорошо, – шепнул Дэвид и улыбнулся ей.

Краем глаза Мэгги заметила, как в гостиной появилась Каролина. В руках у нее угрожающе покачивался половник.

– Я обязана говорить? – оглянулась на шерифа Сандра.

В ее взгляде перемешались страх и мольба. Ей совершенно не хотелось говорить. Мэгги хорошо знала Сандру, и сейчас многие годы дружбы подсказывали ей: если немного надавить на ее психику, она откажется от всех своих надуманных и лживых обвинений, какую бы выгоду они ей ни сулили. Но Мэгги боялась чем-нибудь навредить Дэвиду и, стиснув зубы, молчала.

– Вы не обязаны, мисс Уоткинс, – объяснил шериф, не скрывая раздражения, – но, кажется, до недавнего времени эти люди были вашими друзьями. Уверен, они бы хотели все услышать от вас, а не от меня.

– Хорошо, – сказала Сандра. Лицо ее будто окаменело.

Пока Сандра рассказывала свою грязную историю, Мэгги раздирало желание вырваться от Дэвида, который, кстати, очень крепко удерживал ее за руку, и выцарапать глаза этой нахалке, которую она считала своей подругой.