Линн Грэхем - Прости меня, Молли

— Да нет, но… Я думала, мы вместе позавтракаем.

— Через два часа мы летим в Париж. Боюсь, ты неудачно выбрала день для сюрпризов, — процедила Пандора с лицемерным сочувствием.

То был самый долгий разговор Молли с кузиной Вито за все время их знакомства. Голубые глаза Пандоры были холодны, как две льдинки. Только после того, как Вито и Молли объявили о своей помолвке, Пандора изволила обратить на Молли внимание, однако же это было вовсе не то внимание, которое могло быть приятно. Шло время, и у Молли росла обида и раздражение на эту женщину, которая неустанно делила с Вито каждую минуту его бытия.

У Вито с Пандорой были общие друзья, равное богатство, одинаковые вкусы. Пандора расхаживала по дому Вито, будто это был её дом, на правах хозяйки занимала гостей, носила рубашки и свитера Вито, развлекала его умными шутками, а Молли приходилось помалкивать. Она ощущала себя самозванкой, она видела, что Пандора красивее; умнее ее, а Вито словно и не замечал ее терзаний.

И снова, и снова она задавалась вопросом — почему же все-таки Вито решил жениться на ней? Он ведь не говорил, что любит ее. Он просто привлек Молли к себе поближе и спокойно, буднично сказал: «Давай поженимся».

Она тогда онемела от счастья, потому что вдруг сбылись самые смелые и несбыточные ее мечты. Они были знакомы всего два месяца, и каждый раз, возвращаясь домой со свидания с ним, Молли неизменно выслушивала мрачные проповеди отчима о том, что она ступает по кривой дорожке греха, ведомая богатым и безнравственным развратником. В тот вечер Вито имел неосторожность указать преподобному мистеру Гилпину на его некомпетентность в каком-то темном богословском вопросе, и отчим от глухого недовольства перешел к открытой неприязни.

Их помолвка потрясла всех. Друзья Вито даже не считали нужным скрывать, как они к этому относятся. В ответ Молли попыталась усовершенствовать себя. Она честно выдерживала зверскую диету, постриглась и покрасила волосы сначала в каштановый, потом в рыжий и, наконец, в белый цвет, она совершила ряд набегов на модные магазины, где накупила безумно дорогих и броских нарядов…

— Мисс Баннистер?

Молли неуверенно обернулась и не сразу нашла взглядом секретаря, оклик которого так резко вернул ее в настоящее.

— Мистер Кристобальди ждет вас. Его кабинет в начале коридора.

Молли кивнула, как будто никогда еще здесь не бывала. Хорошо, что никто не узнаёт ее. Да, впрочем, кто будет долго помнить однодневную сенсацию четырехлетней давности, какую-то невесту, давно уже ускользнувшую в спасительный мрак неизвестности? Газетные заголовки давно уже кричат о других бедолагах. Она тщательно оправила на себе зеленый шерстяной костюм с юбкой в складку. Этот костюм она надевала в церковь, и эмоций он вызывал не больше, чем остывшая каша. Но ведь Вито пригласил ее сюда не для того, чтобы любоваться ею?

Она рывком открыла тяжелую, створку резной двустворчатой двери и ступила на мягкий толстый ковер. Сдержать сердечный галоп никак не удавалось.

— Пятерка тебе за точность. — Вито легко поднялся из-за сверкающего стеклянного стола и не принужденно приблизился к ней. — Прошу садиться.

Неразборчиво пробормотав слова благодарности, Молли присела на самый краешек кожаного кресла очень странной формы. Сквозь тонированное огромное окно открывался сногсшибательный вид на город, но Молли не могла смотреть в окно. Она видела только Вито. Он улыбался, и что-то угрожающее почудилось Молли в его улыбке.

Вито мягко, по-кошачьи отошел обратно к столу. Выглядел он до странности буднично в своем темно-синем костюме в узкую полоску. Правда, присмотревшись получше, Молли отметила квалифицированную работу итальянского модельера: экзотический золотой галстук оттенял цвет глаз. Поймав себя на том, что опять думает о Вито, Молли густо покраснела и начала разглядывать ковер.

— Я очень благодарна тебе за вчерашний звонок, — неловко выговорила она, моля Бога, чтобы Вито не услышал в ее голосе той приниженности, которая ей самой была отлично слышна.

— Пожалуйста, выслушай сначала, что я хочу тебе сказать.

Молли кивнула, постепенно поднимая на него глаза. В поле ее зрения последовательно возникли ярко начищенные, ручной работы ботинки, длинные ноги в превосходно сшитых брюках, широкая грудь и плечи, которые выгодно подчеркивал элегантный двубортный пиджак, решительный подбородок… Прекрасно очерченные губы растянулись в ослепительной улыбке.

— Да, много воды утекло после нашего вчерашнего свидания, — лениво заметил Вито.

Он мурлыкал, как большой кот после удачной охоты. «Осторожно, осторожно, — звенел тревожный колокольчик в голове у Молли. — Таким голосом он уже говорил с тобой, помнишь, там, в доме Фредди, в мягкой постели, и гляди, что из этого вышло!»

Резким движением она подняла голову и увидела устремленные на нее темные, непроницаемые глаза Вито. С пылающими щеками она ждала, когда же он нарушит затянувшееся молчание.

— В истории с Найджелом виноват не я, — спокойно заговорил Вито. — Это я должен объяснить тебе прежде всего. Я дал ему отличный шанс, а он все проморгал. Так как в бизнесе он не силен, мои банкиры порекомендовали ему опытного бухгалтера. Но твой брат отказался от его услуг, как только было отстроено садоводческое хозяйство, и, возможно, отказался именно потому, что бухгалтер обращал его внимание на то, чего он не хотел замечать.

Молли молчала. Что она могла возразить? Деловая жизнь брата была ей совершенно неизвестна.

— Потом Найджел начал делать глупости, и мои банкиры написали ему. На том этапе еще можно было спасти его от финансового краха. Но он на их письма не отвечал. Тогда они приехали к нему в хозяйство, но он велел работникам сказать, что его нет на месте. А когда они пришли к нему домой, твоя невестка не пустила их на порог.

Молли облизала пересохшие губы.

— Твои банкиры ему угрожали.

— А как бы ты вела себя на их месте, пробегав за ним целый день? — раздраженно отозвался Вито. Разговор принимал опасный оборот. Чтобы не дать Вито возможности распространяться об очевидных промахах Найджела, Молли робко признала:

— Найджел вел себя очень глупо.

— Найджел — полный идиот! — категорически заявил. Вито. — И уж поверь мне, сага, нечего и думать — конечно, находясь в здравом уме — давать ему еще одну возможность выправиться.

— Он теперь все понял. Честное слово, он понял, — упрашивала Молли. — Он готов делать все, что ты велишь, лишь бы выкарабкаться.

— Он готов… А ты?

Молли смутилась:

— Но я ничего в садоводстве не смыслю.

Блестящие темные глаза не спеша скользили по ее встревоженному лицу.

— Я имею в виду не бизнес. Ты сказала, что ни сила, ни деньги не заставят тебя делить со мной постель. Я предлагаю тебе подумать еще раз, — мягко произнес Вито. — Если ты переберешься ко мне и будешь жить со мной, я устрою дела твоего брата; оставлю ему дом и позабочусь, чтобы он ещё раз не довел себя до такого безобразия.