Лиз Филдинг - Принц пустыни

— И ваш дед не смог приспособиться к этой роли?

— Он приспособился, — сухо сказал Кэл, — только не так, как следовало. Он был человеком с большими аппетитами, и огромное богатство давало ему массу возможностей для их удовлетворения. Он потратил целое состояние на скаковых лошадей, любил азартные игры и красивых женщин. Разумеется, экстравагантный образ жизни наследника престола одной из богатейших нефтяных стран заинтересовал прессу.

— И как на это отреагировала его семья?

— Чтобы напомнить Калилу о его долге, заставить его вернуться домой и остепениться, отец решил устроить ему брак с дочерью одного из старейшин.

— Устроить брак? — Ее брови взметнулись вверх.

— Да, здесь часто так делается. Стать зятем уважаемого члена общества — огромная честь. Такие браки создают связи между кланами, укрепляют страну, помогают людям сплотиться в трудные времена.

— А мнение девушки учитывается?

— Разумеется.

— Ну да, кто бы смог отказать будущему эмиру…

— Браки между представителями разных кланов скрепляют общество, поэтому все заинтересованы в том, чтобы они были удачными. Я не говорю, что наша система безупречна, но никто не станет ломать жизнь двоим молодым людям, соединяя против их воли.

— А для любви в вашей системе есть место? — В голосе Лидии слышался скептицизм.

— Вижу, вы насмотрелись сентиментальных голливудских сказок, — раздраженно ответил он.

— Голливуд появился в этой истории значительно позже, Кэл. Вы когда-нибудь слышали о Шекспире? «Любовь — над бурей поднятый маяк, не меркнущий во мраке и тумане. Любовь — звезда, которою моряк определяет место в океане». [1] Шекспир. У. Сонет 116. Перевод С.Я. Маршака.

Она произнесла это с такой верой, с такой страстью, что у него перехватило дыхание. Ему вдруг захотелось поверить, что две половинки могут найти друг друга в этом огромном мире и создать союз, который продлится до конца жизни.

Но, зная, что на практике эта теория не выдерживает никакой критики, он покачал головой.

— Старая сказка для легковерной аудитории, — возразил он. — Я всю свою жизнь расплачиваюсь за последствия «любви». Боль и разочарование — вот ее цена.

Роуз подалась вперед и накрыла его ладонь своей.

— Простите, — она быстро отдернула руку, — но я так не считаю.

Кэл пожал плечами.

— Признаюсь, моя семья — особый случай. Ответом деда на требования родных было его появление на первых страницах газет с новой невестой, британской старлеткой. В своем интервью он заявил, что эта женщина — любовь всей его жизни.

— Ничего себе! — удивилась Роуз, затем ее черты смягчились. — Однако… как романтично.

— Несомненно, их роман был бурным, словно горная река, — ответил Кэл, вспоминая рассказы деда, — но причина для скорого вступления в брак была более прозаичной. Его подруга ждала ребенка.

— О!

— Калил знал, его отец и родные выбранной для него невесты придут в ярость, но, являясь мировой знаменитостью и любимцем отца, он был уверен, что рождение сына принесет ему прощение.

— Я так понимаю, он ошибся.

— Когда любимый сын не оправдывает возложенных на него надежд, это тяжелый удар.

— И отец лишил Калила права занять престол?

— Не сразу. Ему сказали, что его новой невесте не рады в Рамал-Хамране, но сам он может вернуться домой, если одумается и выполнит требования своей семьи. Но дед был не из тех, кто может бросить беременную женщину и вернуться домой поджав хвост.

— И поэтому он мне нравится.

— Он всем нравится, Роуз. В этом и состоит часть проблемы.

— Вы очень его любите, — мягко сказала она.

— Он мой jaddi'lhabeeb. Любимый дедушка. Пока мой отец устраивал свою личную жизнь, он учил меня арабскому языку и истории моей страны.

— И он от всего этого отказался ради любви.

— А его послушный, исполнительный младший брат тем временем восстановил доброе имя семьи, женившись на девушке, которую выбрали для наследника. В том же году у него родился сын, новый представитель знатного рода с тысячелетней историей, и эмир избрал младшего сына своим преемником. Тот использовал свое богатство и влияние на благо народа.

— Новый человек для новой эпохи.

— Определенно он оказался умнее моего деда. Когда у их отца случился удар, Jaddi помчался домой, но было уже слишком поздно. Эмир впал в кому и не смог простить своего блудного сына.

— Бедняга.

Кэл посмотрел на нее, не зная, кого она имеет в виду.

— Интересно, успел ли эмир понять, что уже поздно? Пожалеть о своем решении? Мы все думаем, что у нас много времени, чтобы сказать важные слова. Когда погиб мой отец, я хотела сказать ему…

Не в силах продолжать, Роуз замолчала. Теперь была его очередь держать ее за руку, пока она вспоминала своих трагически погибших родителей.

Мгновение спустя она покачала головой:

— Я в порядке, Кэл.

Так ли это на самом деле? Он никогда не терял близких людей. У Роуз не было никого, кроме деда, и Кэл сожалел, что не может поделиться с ней своими многочисленными родственниками.

— Вы хотели бы сказать ему… — Он желал больше узнать о ней, о ее жизни.

— Что я любила его. — Ее взгляд просветлел. — По утрам в воскресенье мы ходили на прогулку в лес. Он рассказывал мне про деревья, цветы, птиц.

— Ваша мать не ходила с вами?

Роуз покачала головой:

— Она оставалась дома и готовила ленч, но мы всякий раз обязательно что-нибудь ей приносили. Большой каштан, птичье перо или красивый камень.

«Маркиза стояла у плиты?»

— Мне следовало говорить ему каждый день, как я его люблю. Любовь важнее всего на свете, Кэл. Жаль, что мы понимаем это слишком поздно.

— Вам так мало времени довелось провести с ним. С ними. Как трагично лишиться матери в таком раннем возрасте. Что вы о ней помните?

Она вздрогнула, словно вернулась к реальности.

— Мама была смелой, решительной. Очень любила моего отца. — Она высвободила свою руку. — Продолжайте ваш рассказ, Кэл.

Он не хотел говорить о своей семье. Он хотел узнать больше о ней. Его детские воспоминания о матери были связаны с поцелуями, угощениями, сказками на ночь. Неужели Роуз помнила свою мать прежде всего как смелую и решительную женщину? А может, это результат многолетнего промывания мозгов средствами массовой информации?

— Что случилось после смерти вашего прадеда? — настаивала она.

Здесь определенно что-то не так. Кэл это чувствовал. Но Роуз Нэпьер для него не больше чем средство для достижения цели. Ее жизнь его не касается.

— Когда Jaddi узнал, что его отец передал власть его младшему брату, его сердце чуть не разорвалось. Не только от горя, но и от чувства вины. Он обезумел.

Кэл уставился на тарелку перед собой. Каким-то образом ему удалось ее опустошить, не почувствовав при этом вкуса еды.