Андреа Йорк - Счастливый брак

Погасив на кухне свет, Джеральд вернулся в гостиную, освещенную только пламенем камина и двумя небольшими бра. Он опустился на ковер рядом с Линдой. Женщина старалась дышать ровно и спокойно. Его пальцы погладили выбившуюся из прически прядь ее волос.

– Уже поздно, – сказал он. – После хорошего сна ты почувствуешь себя намного лучше.

Эти же слова, сказанные другим тоном, могли бы показаться прелюдией к последующей сцене соблазнения. Однако сейчас они прозвучали просто и логично. Иди спать – вот что они означали. И ничего другого не будет.

Он очень чуткий, подумала Линда. И тем не менее что-то защемило у нее в груди.

– Да, я устала, – произнесла она и сама не узнала свой голос.

Джеральд помог ей подняться.

– Я отнес твою сумку в дальнюю спальню, – сказал он. – Она самая тихая, хотя в это время года здесь не много шума.

Она вспомнила: эта спальня выходит на террасу с видом на лесной склон. И там двойная кровать.

– Я буду в комнате напротив, через холл от твоей, – добавил Джеральд. – Крикни, если тебе что-нибудь понадобится. Постарайся хорошенько выспаться.

Только тут Линда осознала, что, несмотря на всю неловкость ситуации, на одолевавшие ее сомнения, на мучительную неопределенность, единственное, чего она не могла предположить, – такого вот равнодушного отвержения. Она никак не ожидала, что ее отошлют спать, как ребенка, – и это в первую брачную ночь! Хорошенькое начало!

– Спокойной ночи, – еле выдавила супруга в ответ, но не была даже уверена, слышит ли ее Джеральд за треском поленьев в камине, которые он ворошил. Она вышла из комнаты.

Ее сумка уже лежала на тумбочке рядом с кроватью. Линда стала открывать молнию дрожащими пальцами.

– Не говори, что не была предупреждена, – сказала она себе. – Ты просто плохо слушала.

«Я хочу, чтобы этот ребенок не испытывал ни в чем недостатка, чтобы он рос в любви и заботе», – сказал Джеральд. И это все. Он ничего не говорил о ней самой, о них двоих. Как она могла быть настолько глупой, чтобы хоть на мгновение забыть об этом!

Линда стала готовиться ко сну, убеждая себя, что должна радоваться: Джеральд оказался таким джентльменом, позаботился о комфорте и отнесся с пониманием к ее измученному состоянию. Но на самом деле она не была рада, чувствовала себя отвергнутой и одинокой. Более одинокой, чем когда-либо.

Сьюзен, должно быть, заварила очень крепкий кофе, подумала Линда. Запах не только добрался до ее квартиры, он пропитал даже подушку. Она вдохнула поглубже и повернулась так, чтобы аромат лучше доходил до нее. Немного погодя она встанет и тоже сварит себе кофе…

– Вставай, соня.

Звук мужского голоса в спальне заставил ее полностью проснуться и вспомнить, что она вовсе не у себя дома и этот запах доносится не из квартиры соседки. Линда открыла глаза и увидела перед собой что-то ярко-желтое, но что – не могла как следует рассмотреть, потому что предмет находился всего в сантиметре от ее носа. Однако похож был на чашку. А за чашкой виднелся свитер цвета свежей травы. На краю кровати сидел Джеральд.

– Так, теперь я знаю, что автоматическая кофеварка, включенная рядом с твоей кроватью, сработает лучше любого будильника. Я думал уже, что ты никогда не проснешься.

– Ты же посоветовал мне выспаться. – Линда потянулась и приподнялась с подушки.

– Но я же не сказал, чтобы ты проспала целый день. Не так далеко и полдень. Нет, не вставай, сначала съешь тост. – Он протянул руку к тарелке, стоящей на тумбочке рядом с кроватью, и положил маленький кусочек тоста супруге в рот.

– И кто дал тебе такие указания? – спросила Линда, прожевывая последние крошки. – Сьюзен?

Джеральд покачал головой.

– У меня есть знакомый врач-акушер. И если ты еще не выбрала себе врача…

– Еще нет.

– Тогда я хотел бы, чтобы ты повидалась с Кэтрин.

Женщина? Неудивительно, подумала Линда. У него множество друзей среди женщин, и большинство из них блестящие специалисты – каждая в своей области.

– Она хороший врач?

– Ну, я сам не могу судить, как ты понимаешь, но отзывы, которые я слышал, очень впечатляющие. – Он сделал большой глоток кофе. Линда с тоской взглянула на свою чашку:

– Это не мой кофе ты пьешь?

– Съешь тост, и я налью тебе свежий и горячий, каким был этот, когда я принес его сюда.

Линда повиновалась. Пока Джеральд ходил за кофе, она взбила подушку и пригладила волосы. Она, конечно, не могла себя видеть, но не сомневалась в том, что сейчас ее прическа смотрится как шерстяной клубок, с которым хорошо поиграли котята, таская его по всему дому.

Это не имеет значения, сказала себе Линда. Он видел ее и в худшем виде, например, когда она крепко спала, зарывшись лицом в подушку, и, возможно, даже храпела. И что бы она ни сделала теперь, это впечатление уже не поправить. Впрочем, какое все это имеет значение? Прошлой ночью он достаточно ясно дал понять, что, если и испытывал к ней влечение, оно было кратковременным.

Джеральд вернулся с новой чашкой, на этот раз ярко-синей. Линда осторожно села и потянулась к ней. Джеральд присел на соседнюю кровать.

– Нормально себя чувствуешь?

– Конечно, для марафона не гожусь, но чувствую себя даже лучше обычного. Чего, наверное, нельзя сказать о моем внешнем виде.

Его взгляд остановился на ее лице. Что он так внимательно рассматривает? Считает веснушки, что ли?

– Да, ты чувствуешь себя получше, – вынес он свой вердикт и подоткнул ее одеяло.

Линда и не подозревала до этого, что оно соскользнуло. Какая разница, однако? На ней была ее обычная старенькая фланелевая рубашка, а не какое-нибудь модное прозрачное белье. И все же ей было немного неловко, что она сейчас сидит перед ним в таком неприглядном виде.

– Мне лучше встать, – проговорила она быстро. – А то я так целый день продержу тебя возле постели.

– Не торопись. Кэтрин сказала, что надо оставаться в постели около получаса после того, как проснешься. – Он поднялся. – Я спущусь вниз за газетой.

Дверь за ним мягко закрылась, а Линда продолжала лежать, злясь на себя. Теперь ей предстояло полчаса быть в постели и корить себя за то, что практически выпроводила Джеральда из комнаты. А он, конечно, ушел – от такой скучной дурочки, да еще доставляющей одни хлопоты, любой убежал бы. А впереди еще несколько дней…

– Я хочу домой, – произнесла она вслух.

Ее слова, прозвучавшие почти жалко и безнадежно, напомнили ей, что в действительности у нее больше нет дома, куда она могла бы вернуться. Нанятые люди уже паковали сейчас ее вещи под присмотром Сьюзен. Она сама сделала выбор, и ей не в чем обвинить Джеральда.

Единственное, что теперь оставалось, – быть верной клятве, которую она дала вчера перед судьей. Она обещала сделать все от нее зависящее, чтобы брак был счастливым. Так, для начала не помешало бы выглядеть пожизнерадостней и перестать без конца жаловаться. Ведь они с Джеральдом решили объединить свои усилия ради ребенка. Если дружба – это большее, на что они способны, пусть будет дружба. По сравнению с отношениями во многих других супружеских парах это не так уж и плохо.