Барбара Пирс - Ночь соблазна

— Неужели так сильно болит, Эверод? — с искренним сочувствием спросила леди Фэйр.

В ответ на этот неразумный вопрос виконт зарычал. Броули и Солити расхохотались, но Эверод заметил, как они обменялись взглядами, сочувствуя его несчастью.

После короткой встречи с Маурой Кигли виконт охотно принял приглашение Солити поужинать в кругу семьи Карлайлов. Но не прошло и часа, как он пожалел об этом. Герцог, ныне счастливый в браке, предложил провести вечер чинно, в противовес тому вихрю безрассудств, который неизбежно сопутствует лондонскому бальному сезону.

Чего стоило Эвероду выслушивать поучения о благонравии от одного из самых беспутных повес во всем Лондоне! Сколько лет он вместе с Солити (тогда еще просто Карлайлом), Рэмскаром и Кэддом, и думать не желая о приличиях, рыскал по всему Лондону в поисках развлечений. В высшем обществе эту четверку прозвали lessauvagesnobles, то есть «светскими дикарями».

Это прозвище великолепно им подходило в прошлом, пока двое из них не потеряли голову и не женились. Солити первым из их компании пал, сраженный стрелой Амура. Даже подозрение, что будущая жена была, вероятно, любовницей его собственного отца, не уберегло Солити от чар кокетливой леди Килби Фитчвульф.

Год спустя их друг Фаулер Ноуден, граф Рэмскар, безоглядно влюбился в маленькую пышную блондинку по имени Пэйшенс Фарнали. Если бы все это не было так печально, Эверод от души посмеялся бы над своим другом, некогда столь разумным, а ныне связанным узами брака по рукам и ногам.

При всем том виконт не мог не отдать должное женам друзей. Чем дальше, тем большее восхищение и симпатию испытывал он к обеим дамам. Однако память о тех днях, когда большой свет с замиранием предвкушал новые озорные выходки lessauvagesnobles, постепенно тускнела. Быть может, Солити и Рэмскар и не сожалели о потере своей свободы. Даже Макус Броули, женатый на младшей сестре Солити леди Фэйр, казалось, был вполне доволен семейной жизнью. Так что, кроме Эверода и Кэдда, некому было поддерживать былые традиции.

Да, но сейчас не приходилось рассчитывать даже на Кэдда! Он в последнее время чертовски странно себя вел, даже если учесть то, что Кэдд вообще был странным.

— Что ж, раз Дерек лишил вас чувства юмора, — в глазах леди Фэйр плясали озорные зеленые огоньки, — то я отведу его наверх и отдам няне.

Темноволосая Килби, сделавшая герцога Солити столь рассудительным, поднялась со своего места. Джентльмены тоже встали из уважения к дамам.

— Я пойду с тобой, Фэйр. В наше отсутствие мужчинам будет легче излечить Эверода от дурного настроения.

— Я не жалуюсь на настроение, — проворчал Эверод.

Герцогиня повернулась к Дереку и, не говоря ни слова, раскрыла объятия. Мальчик тут же потянулся к тетушке и обвил ручонками ее шею.

Что-то в этой трогательной сцене побудило Эверода спросить:

— Так что же, милая герцогиня, когда вы решитесь подарить нашему Солити наследника, умеющего так же ловко лягать в чувствительные места?

Вопрос был крайне бестактным, даже для близкого друга семьи. Эверод напрягся: его бы не удивило, если бы Солити отвесил ему подзатыльник за столь вопиющую неучтивость.

Но молодая герцогиня, прекрасно владеющая собой, только приподняла правую бровь, удивляясь прозвучавшей дерзости. Губы ее сложились в надменную улыбку.

— А кто сказал вам, Эверод, что я еще не решилась?

Удовлетворенная его полнейшей растерянностью, Килби удалилась с драгоценным грузом на руках; леди Фэйр, от души смеясь, последовала за ней.

Эверод посмотрел на Солити. По снисходительной улыбке друга и очевидной веселости Броули, с которой тот смотрел вслед уходящим дамам, Эверод заключил, что заявление герцогини не было новостью.

Виконт усмехнулся и хлопнул друга по спине.

— Я вижу, Солити, что скоро тебя надо будет поздравлять. А я тебе не говорил, что мы с Кэддом давно заключили пари: можешь ли ты произвести потомство, или таковая способность у тебя отсутствует?

Солити посмотрел на него с сожалением.

— А что, у вас с Кэддом совсем уже не осталось совести? Ничего святого для вас нет?

— Наверное, не осталось, — насмешливо улыбаясь, ответил Эверод.

Теперь, когда дам в комнате не было, Броули взял с серебряного подноса бутылку бренди и три бокала.

— Такая добрая новость требует чего-нибудь покрепче чая, и тост должен быть подходящим.

Эверод принял бокал из рук Броули. Герцог недоверчиво хмыкнул.

— За твои воспроизводительные органы, Солити! — не обращая внимания на его реакцию, провозгласил Эверод. — Мы все рады, что они оказались не такими бесполезными, как ты утверждал.

Он не успел поднести бокал к губам, как Солити сбил его с ног. Эверод взмахнул руками, и они оба повалились на диван. Где-то за спиной послышался жалобный звон разбившегося бокала. Эверод смеялся, даже не чувствуя, как кулак Солити ткнулся в его живот. По правде говоря, друг не сердился на него по-настоящему, разве что был немного раздражен: Солити умел драться, и, если бы он хотел нанести ощутимый удар, ему бы это удалось.

Герцог схватил Эверода за воротник, развернул и со смехом ткнул лицом в подушку:

— Вот тебе, щенок паршивый!

— Мы же ровесники, — возразил виконт, отдуваясь после короткой схватки. Он добродушно потер живот. — Ублюдок!

— Это грязная сплетня, пущенная либо тобой, либо Кэддом, — равнодушно парировал Солити. Он отошел от дивана, взял у Броули свой бокал бренди и выпил залпом. — Боже, Килби носит моего ребенка. Везет же мне!

Эверод, приподнявшись на локтях, улыбнулся другу. Он почувствовал легкий укол зависти, но это, скорее всего, был просто отклик на тот торжественный тон, которым Солити извинялся за удар.

— Держу пари, ты возьмешь свои слова обратно, как только герцогиня родит тебе девочку.

Солити протянул Эвероду свой бокал бренди и посмотрел другу прямо в глаза.

— Если я увижу — еще раз — свое имя в клубной книге пари, друг мой, считай, что ты получил от меня формальный вызов!

Эверод отхлебнул бренди. Ему хватило ума воздержаться от ответа.

— Милорд, доставили посылку для мисс Кигли, — доложил дворецкий Уоррингтонов вскоре после того, как Маура закончила завтракать вместе со своими тетей и дядей.

Никого это сообщение не удивило больше, чем саму Мауру. Она ведь недавно прибыла в город. Возобновить былые знакомства она еще не успела, а ее родители, люди щедрые, не имели, однако, привычки посылать ей подарки из своих путешествий.

— Тетушка Жоржетта, это ты устроила? — спросила Маура, вставая и подходя к дальнему концу стола, куда Эббот положил завернутый в материю подарок.

Тетя, удивленная не меньше Мауры, покачала головой.