Бетти Нилс - Подарок к Рождеству

— Где ты предлагаешь?.. У меня тоже есть что сказать.

— Да? — В голосе Родни не слышалось интереса. — Жди меня в том французском ресторанчике на Эссекс-роуд. Вечером в семь.

Он повесил трубку раньше, чем она согласилась.

Сегодня у него какой-то необычный голос, думала она, идя к матери, чтобы сказать, что вечером уходит. Миссис Фицгиббон, читавшая у окна, отложила газету.

— Давно пора, — заметила миссис Фицгиббон. — Будем надеяться, что он сделает предложение. — И она опять раскрыла газету. — Одним ртом меньше, — буркнула она противным голосом.

Может, и я буду такая же, когда состарюсь, подумала Оливия и весело подмигнула маме. Что толку раздражаться… К тому же Оливия знала, что старуха гораздо добрее к ее маме, своей единственной дочери, которая вышла замуж за недостойного, с точки зрения бабушки, человека, и не любила Оливию, потому что та была больше похожа на отца, чем на мать. Если бы Оливия была тонкая, изящная и нежная, как ее мама, был бы совсем другой разговор…

Оливия тщательно одевалась, надеясь произвести на Родни самое лучшее впечатление. Жакет и юбка, приобретенные четыре года назад, казались вполне свежими, как и шелковая блузка. Выгляжу неплохо, решила Оливия, изучая себя в зеркале шкафа, только вот хорошо бы быть маленькой и хрупкой. Она напудрилась, поправила напоследок волосы и пошла попрощаться с матерью.

— Ключ возьми, — приказала бабка. — Нечего будить нас среди ночи.

Оливия промолчала. Ни разу Родни не привозил ее домой позже одиннадцати.

Может, они с Родни слишком давно знают друг друга, размышляла она, сидя в полупустом автобусе. Хотя, если люди любят друг друга, какое это имеет значение? От мысли, что она его не любит, у Оливии перехватило дыхание. Конечно, любит! Он ей нравится, она его обожает, они замечательно проводили время в разных необыкновенных ресторанчиках, ходили в театр. А еще она была у него дома. Правда, только один раз. Возле реки, в новом многоквартирном доме с астрономической платой. Оливии показалось, что квартира прекрасно обставлена, но у Родни был целый список вещей, которые еще надо купить. Только тогда он намерен устраивать свою семейную жизнь, сказал Родни.

Идти от автобуса было недалеко, и она пришла вовремя, но он уже был там, сидел за столиком на двоих в углу. Увидев ее, он встал и сердечно сказал: «Привет!» — совсем не так, как обычно.

Оливия села и сдержанно улыбнулась ему.

— Привет, Родни. Поездка была успешной?

— Поездка? Какая… Ах да, очень. Что ты будешь пить?

Почему у нее возникло чувство, что ей надо как-то себя подбодрить?

— Джин с тоником, — сказала она. Этот напиток она не любила, но Дебби, которая все про эти вещи знала, однажды говорила, что ничего нет лучше, чтобы собраться с духом. Родни удивился:

— Что-то на тебя не похоже, Оливия.

На это она не ответила.

— Родни, расскажи, что ты делал и о чем хочешь поговорить? Я очень рада тебя видеть, но по телефону ты мне показался таким… настойчивым.

Он не успел ответить, потому что официант принес меню, в которое они оба и углубились. По крайней мере, Оливия делала вид, что изучает меню, но на самом деле ее мысли занимал Родни. Она заказала грибы в чесночном соусе и палтус по-дуврски с салатом. Желая подбодрить себя, Оливия глотнула непривычный напиток. Он был ужасен, но Оливия поняла, что Дебби имела в виду. Она сделала еще глоток.

За едой они вели обычный разговор. Что бы Родни ни собирался ей сказать, он скажет после кофе. Родни был занятный собеседник, переходил от одной темы к другой и никогда не упоминал про свою работу. И Оливию не спрашивал ни о работе, ни о том, что она делала. Она сама ему сейчас все скажет, решила Оливия. Она с трудом подавила досаду, когда он жестом отослал официанта, разносившего десерт, и заказал кофе. У нее был здоровый аппетит, и она была совсем не прочь съесть персик.

Она разлила кофе в чашки и перехватила взгляд Родни.

— Ну? — сказала она приветливо. — Вперед! Послушай, тебя не уволили?..

— Оливия, мы так давно знаем друг друга, мы были добрыми друзьями… Может быть, ты даже ждала, что мы поженимся. Мне очень трудно говорить…

— Ничего, говори! — подбодрила она его решительным тоном, скрывавшим ее потрясение. — Как ты сказал, мы же старые друзья.

— Возможно, ты уже догадалась. — Родни с трудом переходил к сути дела.

— Знаешь ли, нет.

— Дело в том, что я не уезжал. Я хотел тебе сказать, но слишком трудно было. Я полюбил. Мы собираемся пожениться… и как можно скорее.

— Еще до того, как ты купишь новую машину? — спросила Оливия. Глупо, конечно, но что еще сказать?

— Да. Она стоит десятка новых машин. Она замечательная.

Оливия взглянула на Родни через стол. Бабушка права: глаза у него слишком близко посажены. Она улыбнулась сладчайшей улыбкой.

— Поздравляю, Родни! Я и сама собираюсь замуж.

— Могла бы мне сказать…

Она стрельнула в него взглядом. Родни смутился, но спросил:

— Каков он собой? У него хорошая работа? Когда вы собираетесь пожениться?

— Красивый. У него есть профессия, и поженимся мы очень скоро. Хватит обо мне, Родни, расскажи лучше о девушке, на которой ты женишься. Она красивая? Блондинка? Брюнетка?

— Очень симпатичная. Я думаю, ты бы назвала ее белокурой. Ее отец — глава нескольких больших компаний.

— Как это замечательно — жена с чемоданами денег!

Он, казалось, удивился:

— Оливия, как ты можешь такое говорить? Мы же старые друзья, я ушам своим не верю.

— Старые друзья говорят друг другу все, что хотят, Родни. Если я здесь останусь, то наговорю еще больше, так что я лучше пойду.

Он поднялся вслед за ней.

— Не надо… — затараторил он. — Я тебя подвезу, это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.

— Не будь напыщенным ослом, — сладеньким голоском сказала Оливия и пошла к автобусной остановке.

Сидя в автобусе, Оливия решила, что сердце ее… нет, не разбито. Правда, ее гордости был нанесен жестокий удар, и она чувствовала грусть, которая могла заставить Оливию — если она поддастся — переполниться жалостью к себе. Конечно, такое случается с тысячами девушек. Оливия должна была признаться, что считала Родни частью той милой и приятной жизни, которая была, пока не умер отец, и что надеялась как-то повернуть время вспять после того, как они с Родни поженятся. Она была влюблена в него, потом он стал больше, чем другом. Хотя в этой любви были приливы и отливы. Оливия никогда не отдавала своего сердца полностью — решила, что сделает это после свадьбы.

— Как можно быть такой глупой? — пробормотала Оливия, и строгая пара, сидевшая впереди, обернулась и уставилась на нее. — Я порадовалась раньше времени, — важно объявила Оливия и вышла на своей остановке. — Это, наверное, джин с тоником, — разговаривала сама с собой Оливия. — Или я в шоке. — Она отперла входную дверь и вошла. — Сделаю-ка я себе крепкий чай. Дверь в гостиную была приоткрыта.