Дженни Лукас - В эпицентре любви

— До того дня, — говорил Талос, глядя на солнечные лучи, пробивавшиеся через витражи, — я только смеялся над слухами о тебе. Ни одна женщина не может быть так красива, надменно заявлял я. Никто не может быть настолько обворожителен. — Его темные глаза прожигали ее насквозь. Он тихо добавил: — А потом мы встретились.

Талос казался ей темным корсаром, которого она нарисовала в своих грезах, берберским пиратом, пришедшим разграбить средневековый город — забрать желанное и сжечь все остальное.

Ив прикрыла глаза. Как она могла удостоиться такого имиджа — жестокой, бессердечной женщины? Почему пошла такая молва?

— Я увидел тебя, когда ты спускалась по этим ступеням, одетая в длинное красное платье, — приглушенно сказал Талос. — Ты шла под руку с одним из моих главных соперников по бизнесу, но я точно знал, что отобью тебя у него. — Он медленно приблизился к ней. — Я бы забрал тебя из рук самого дьявола. Ты заставила меня целую неделю охотиться за тобой по всей Венеции, прежде чем наконец сдалась и согласилась уехать со мной в Афины. Где я и обнаружил, к своему удивлению, что ты девственница. — Он пристально посмотрел на Ив, и ее тело захлестнула горячая волна страсти. — Впервые в жизни я не охладел к женщине после близости, а проникся еще большим желанием. Чем дольше я владел тобой, тем сильнее хотел тебя.

Талос уже почти коснулся ее губами, но неожиданно остановился, и лицо его ожесточилось. Он отстранился, и его взгляд потух.

— Пошли. Мы тут уже все посмотрели, — сказал он.

Поблагодарив экономку, они вышли из палаццо. Небо подернулось тяжелыми тучами, и над их отношениями нависли такие же тучи, готовые разразиться бурей, не имевшей ничего общего с любовной страстью.

Они поднялись на изящный крытый мост через Гранд-канал. Снаружи завывал холодный, сырой ветер. Мост на мгновение оказался пуст, и Талос наконец повернулся к Ив.

Его темные глаза горели.

Он обнял ее, и легкая дрожь одновременно страха и желания пробежала по ее телу. Она ощущала на коже прикосновение его пальцев, чувствовала крепость его мускулистого тела. Ее желание росло, сжимаясь кольцами внизу живота.

— Здесь, — сказал он хрипло, — я впервые, поцеловал тебя.

Он склонился к ней, коснувшись рукой ее затылка. Убрав завитки ее волос с щеки, он взял в ладони ее лицо. Глядя на Талоса, Ив различала мельчайшие его черты. На подбородке уже появилась темная щетина, несмотря на то что он брился несколько часов назад. Ей казалось, что у него черные глаза, но теперь она увидела, что на самом деле они темно-коричневые, с медово-золотыми искорками.

— И здесь я поцелую тебя сейчас, — тихо сказал он, склоняя голову.

Ив вздрогнула, сердце затрепетало в ее груди, как крылышки напуганной колибри. Она так хотела, чтобы он поцеловал ее, — и в то же время что-то вынуждало ее спасаться бегством!

Но на этот раз он держал ее крепко. Он не позволил бы ей сбежать.

Ив испытала такое чувство, словно ни разу раньше не целовалась. Его губы сначала нежно коснулись ее рта. Потом он стал раззадоривать ее языком.

Страсть и жажда охватили ее, подобно пламени. И она забыла о том, что намеревалась сбежать. Она не смогла устоять. И не захотела.

Его поцелуй стал требовательнее, чувственнее. Теперь он уже не соблазнял и не прельщал, а требовал и брал. Он так тесно прижался к ней, что она уже не ощущала границы между их телами.

Этот поцелуй пробудил в ней неведомые ранее чувства. Те чувства, которые он должен был пробудить.

Ив была ошеломлена, она растворилась в нем. Когда Талос отстранился, с ее губ слетел слабый стон протеста. Он посмотрел на нее. В его темных глазах полыхал огонь.

— Теперь ты принадлежишь мне, — прошептал он.

Над их головой кричали чайки, вдали звонили колокола церквей. Под ними плескалась вода, гудели двигатели моторных лодок, кричали торговцы на близлежащем рынке Риалто.

«Ты принадлежишь мне». Она закрыла глаза, слыша внутри себя эхо этих слов. Он уже говорил ей это. Он целовал ее здесь раньше.

«Ты принадлежишь мне».

В ту жаркую влажную летнюю ночь, при полной луне, обливавшей их серебром. Она вспомнила прикосновение его рук к ее обнаженным плечам. Вспомнила, как отчаянно жаждала его поцелуя. Вспомнила чувство облегчения и победы, когда он впился в ее рот поцелуем. Вспомнила, как утонула в его объятиях, таких крепких, и наконец…

Ив распахнула глаза и отстранилась от Талоса, глубоко вдохнув.

— Я кое-что вспомнила!

Он стиснул зубы.

— Что именно ты вспомнила? — спросил напряженно, но она была так взволнована, что не обратила внимания на его интонацию. Она радостно улыбалась ему сквозь слезы.

— Наш первый поцелуй. Здесь, на этом мосту, как ты и сказал! О, Талос, память возвращается ко мне. Она возвращается! Все будет хорошо!

Она обвила его руками, прижалась лицом к его груди, переполненная благодарностью и облегчением, и зажмурила глаза, едва сдерживая слезы.

Ее разум не мог вспомнить что-либо о нем, но тело инстинктивно помнило. Она была напугана, но теперь…

Но теперь…

Ее щеки вспыхнули, стоило ей взглянуть в его глаза.

— Ив, моя прекрасная Ив, — шептал он, глядя в ее лицо. — Выходи за меня. Будь моей женой.

Она уже открыла рот, чтобы сказать «да». Но заставила себя покачать головой.

— Ты заслуживаешь много большего, — тихо сказала она. — Ты заслуживаешь жену, которая будет помнить все о тебе и вашей любви.

Его губы насмешливо скривились.

— Не переживай. Я получу то, что заслуживаю. Когда ты выйдешь за меня, я посвящу каждый день и каждую ночь своей жизни тому, чтобы помочь тебе вспомнить. Клянусь.

Ив сглотнула, представляя, как это прекрасно — стать его женой. И самое время пожениться, раз она ожидает ребенка. Может быть, тогда ее тело перестанет так бояться его поцелуев.

Может быть, чувство собственного достоинства позволит ей нечто большее, чем просто поцелуй.

— На мой взгляд, согласиться — это крайне эгоистично, — выдохнула она, цепляясь за свое первое решение.

Талос провел пальцем по ее нежной губе.

— Эгоистично — отказаться. Выходи за меня. Ради ребенка. — Он помедлил. — Ради меня.

Ив вздрогнула: его прикосновение отозвалось в ней, заставив ее соски набухнуть, а тело затрепетать. Она выдохнула. У нее больше не было сил бороться. К чему это теперь, когда все, что она желала, — быть любимой и защищенной и знать, что ее ребенок тоже в безопасности.

— Выходи за меня, — шептал Талос, целуя ее веки, подбородок, шею. Она едва способна была думать. Он так нежно, заботливо обнимал ее. С такой любовью. — Стань моей женой сейчас же.

Глаза Ив наполнились слезами, когда она взглянула в смуглое красивое лицо Талоса. Его голова была в ореоле света, а где-то вдалеке, в темно-сером небе, сквозь бегущие облака парили птицы.