Наташа Окли - Восточная сказка

— От него требуется сказать всего одно лишь слово, которое он упорно не желает произносить, — парировал Рашид.

— Да что же между вами произошло? — воскликнула англичанка.

— Это из-за Бахайи, — признался молодой шейх. — Когда четыре года назад она пришла ко мне и молила заступиться за нее, я пошел к отцу и попросил его использовать свое влияние, чтобы заставить ее мужа дать ей развод. Но он, равно как и дед, не пожелал в этом участвовать. У них, видишь ли, принципы. Будто Бахайя виновата сама. Прямо они, конечно, этого не сказали. Но и признаваться в том, что ошиблись в выборе мужа для нее, тоже не пожелали. Лишь со временем, и то только потому, что Бахайя ушла из дома и должна была где-то жить, ей позволили вернуться во дворец. Отец очень жестко тогда с ней обошелся, сказав, что она позорит своим поведением семью. Бахайя позорит семью! Да абсурднее этого я никогда в жизни ничего не слышал. Бахайя — самая умная, тонкая и мудрая женщина из всех, кого я когда-либо знал. Отец не разговаривал с ней на протяжении очень долгого времени, а при случае не упускал возможности упрекнуть ее в том, что она ушла от мужа. Я защищал сестру, тогда он обозлился и на меня. Припомнил так называемые проступки моей матери. Я не мог сносить это бесконечно, мы поругались. Я вспылил, он наговорил мне уйму гадостей. Я хлопнул дверью. А через некоторое время случилась эта болезнь. Она проявилась внезапно и развивалась стремительно. И вот теперь отец при смерти.

— И с тех пор ты… даже не пытался повидаться с отцом, поговорить с ним?

— Нет! Он прогнал меня. А я не хочу навязываться.

Полли ошеломленно покачала головой.

— Бахайя его простила. Разве этого недостаточно? Ведь это она должна считать себя самой ущемленной в сложившейся ситуации. Но твоя сестра не держит на отца зла. Почему же ты продолжаешь упорствовать? Разве перед лицом смерти прошлые обиды имеют значение? Если ты действительно так любишь свою умную и добрую сестру, то хотя бы ради нее сделай над собой усилие. Ведь если в те считанные часы, что, может быть, еще остались у вашего отца, вражда не прекратится, она себя будет считать виноватой в том, что из-за нее отец и сын разорвали отношения. Бахайя себя не простит… Рашид… Да и ты обязательно пожалеешь о своей жестокости.

Рашид молчал.

— А что обо всем этом думает твой старший брат?

— Ханиф не вникает в мои проблемы. Как старший престолонаследник, он с детских лет мнил себя королем. Наши беды и переживания оставляют его равнодушным. Он прирожденный стратег и нацелен в будущее…

— Я что-то не пойму, Рашид, — осторожно проговорила Полли, — в каких вы с ним отношениях?

— Сейчас? В нормальных. У нас наконец не осталось повода для вражды и соперничества. Я занимаюсь бизнесом, он строит свою политическую карьеру. Иногда мы даже неплохо проводим время вместе. Но я бы не сказал, что мы друзья… Брату я не завидую. Впереди у него очень непростые времена.

— Понятно, — кивнула девушка и добавила: — Прости, Рашид. Перерыв закончился. Мне нужно вернуться к работе. А ты все-таки подумай над моими словами. Еще есть время, есть шанс все исправить. Просто представь, какое сам испытаешь облегчение, когда недоразумения, взаимные упреки и обиды останутся позади!.. Я не утверждаю, что это легко. Такой поступок требует большой смелости и силы воли. Но это именно тот поступок, по которому можно будет судить, что ты за человек.

Полли повесила полотенце на спинку раскладного стула и достала из косметички зеркальце. Она промокнула лицо освежающей салфеткой и подправила макияж.

— Полли?

— Да? — отозвалась она, не отрывая взгляда от своего отражения.

— Назови основную причину, по которой ты продолжаешь жить в Шелтоне. Все, что ты говорила про любовь к родным стенам, про мать, про отца, про отчима, — это все понятно. Но я хочу, чтобы ты сказала мне, почему все свои силы и время ты отдаешь поместью, которое никогда не будет твоим.

Полли внимательно посмотрела на него, затем вновь устремила взгляд на зеркальце, неторопливо подкрашивая выцветшие на солнце кончики бровей.

— Наверное, все дело в привычке, — неуверенно ответила она. — Если бы по какой-то причине я не могла там жить, то, конечно же, моя судьба сложилась бы по-другому.

— А если бы не было Шелтона, чем бы ты занималась? — спросил принц.

— О! — воскликнула англичанка. — Это очень сложный вопрос. Не думаю, что на него так просто ответить. Тем более, что я никогда и не задумывалась над такой возможностью. Дело в том, что я не воспринимаю себя в отрыве от семьи, любимых людей, друзей, коллег. Я вижу себя только в их обществе. И это определяет все мои действия. Как тебе известно, я какое-то время не жила в Шелтоне. Училась в университете, начала работать. Но потом случилась авария, мама долгое время провела в больнице. После выписки она уже не была прежней, ни физически, ни духовно. Возвращение домой было для меня самым естественным решением. Я просто собралась, приехала и осталась. А почему ты спросил?

— Так просто, — пожал плечами Рашид. — Спасибо, что выслушала меня. Иди работай, — отпустил он ее.

Полли присоединилась к остальным членам съемочной группы. Но разговор с принцем не шел у нее из головы. Она чувствовала, что ее отношения с Рашидом вышли на новый, более высокий уровень.

Вот только не вернется ли она домой с разбитым сердцем?

Так продолжалось изо дня в день. На каждой новой точке маршрута, которую консультант проекта, доктор Риггли, отметил как заслуживающую внимания съемочной группы, они останавливались и разворачивали оборудование. Пит вставал за камеру, Стив брал на себя функции режиссера, Бас писал звук, Полли вела репортаж, совершенно освоившись перед камерой. Грэхем, как всегда, выполнял разные мелкие поручения, а принц наблюдал за всем происходящим со стороны. Его помощник Карим всегда безмолвно присутствовал где-то рядом.

Так, зарисовка за зарисовкой, они прошли весь маршрут, лишь изредка позволяя себе немного передохнуть.

Если их путь проходил через какой-нибудь город, парни коротали свободное время в барах, тогда как принц и Полли бродили по окрестностям. Рашид показал себя отличным экскурсоводом и знатоком истории и культуры родного края.

— Что у нашей красавицы с принцем? — шепотом спросил Джона Бас, отключая оборудование после окончания очередного съемочного дня. — У нее есть основания на что-то рассчитывать?

— Сомневаюсь, — отрицательно покачал головой руководитель группы.

— Интересно, а она это понимает?

— Надеюсь… Ты с нами?

— А как же! — воскликнул звукорежиссер, тотчас забыв и о Полли, и о принце.

— В таком случае ты знаешь, где нас искать.