Линдсей Армстронг - Потому что люблю

– Ну вот, ты опять за свое. Интересно, чего ты не знаешь о беременности?

– Я никогда не смогу представить в точности то, что придется пережить тебе, но я знаю, что ты будешь не одна.

– Лаклан… – Клэр помолчала немного, потом собралась с мыслями и выпалила: – Я все еще не уверена.

– Что же, давай не будем торопиться, но разве есть хоть одна причина, по которой нам не стоило бы попробовать?

Она не ответила.

Он нежно поцеловал ее, распустив волосы, чтобы они упали ей на плечи, и лаская лицо, шею и руки.

– О, Господи!..

– Что-то не так?

Она прижала руки к горящим щекам:

– Мне кажется, я не должна хотеть этого.

– Почему?

– Наверное, звучит глупо, но, по-моему, это неправильно. Я ведь беременна… Я знала, что это будет звучать очень наивно, – безнадежно повторила она, видя, что он смеется.

– Глупенькая ты моя, – ласково пробормотал он сквозь смех. – Я же говорил тебе, что вторые три месяца твоей беременности – это самое замечательное время. Золотое время для всех женатых пар, которые готовятся стать родителями. Это не только правильно, но и вполне своевременно. Именно так и должно быть.

Он взглянул на часы и внезапно серьезно произнес:

– Через час улетает мой самолет, так что мне пора идти, но завтра я вернусь и мы продолжим наш разговор о том, что нам с тобой делать. Но, по-моему, если ты не замечаешь того, что происходит между нами, ты, должно быть, просто слепа.

Лаклан помог ей подняться и встал сам. Клэр хотела было спросить, сталкивались ли они с Сериной с такими же проблемами, но в самый последний момент промолчала.

Он долго смотрел на нее, запоминая каждую черточку ее озабоченного лица, изящные линии фигуры, темную гриву всклокоченных волос, а затем слегка улыбнулся:

– Некоторое время я не смогу звать тебя Худышкой, – пробормотал Лаклан, целуя ее. – Увидимся завтра.

И он ушел.

Ночью она задумалась: почему бы ей просто не сделать это? Предположим, что все это случается не с ней и Лакланом, а с двумя другими людьми, а она просто смотрит на это и выносит свой приговор. Что бы она сделала? Конечно, сначала подсчитала все «за» и «против».

Итак, сначала «за». Он очень хороший отец. Для ребенка, родившегося в семье Хьюитт, не может быть ничего плохого. Все в порядке не только в материальном плане, но и в духовном и моральном, особенно если ребенок унаследует отцовскую любовь к земле.

Она с грустью подумала об отрицательных сторонах. Предположим – нет просто предположим, – что ей будет плохо в Розмонте, что она окажется совсем не той женой, которая нужна Лаклану, – что тогда? Вдруг он идет на это только для того, чтобы привести в дом женщину, которая нравится Шону, только для того, чтобы укрепить свои позиции в конфликте с Сериной и не отдавать ей мальчика?

Она беспокойно заворочалась в постели. Ну почему этот ребенок решил родиться сейчас, а не в какое-нибудь другое время?

Внезапно зазвонил телефон. Клэр бросилась к трубке, чувствуя, как сердце сильно подпрыгивает в груди.

Это была ее мать, которая сообщила, что у отца был сердечный приступ, и попросила Клэр немедленно приехать.

Армидейл находился в четырех часах пути от Леннокс-Хеда, и Клэр отправилась в путь, как только забрезжил рассвет. Она сунула в чемодан охапку одежды и оставила сообщение на автоответчике в своем офисе – мол, уезжает, но связаться с ней можно будет в любую минуту по мобильному телефону. Будить среди ночи Сью или Луси ей показалось несправедливым и нетактичным.

Однако, подъезжая к госпиталю, где лежал ее отец, неожиданно поняла, что оставила свой мобильник преспокойно лежащим на кухонном столе.

– Черт, – пробормотала она, чувствуя, как гнев и беспомощность охватывают ее. – Ладно, теперь уже ничего не поделаешь.

И она попыталась выкинуть эти мысли из головы.

День прошел в тревожном ожидании: отец боролся за свою жизнь, а мать находилась в шоковом состоянии и не могла ни с кем общаться.

Но на следующее утро, хотя кризис еще не прошел и отец лежал в реанимации, врачи заявили, что его состояние стабилизировалось, и дали обнадеживающие прогнозы.

Клэр отвезла мать домой и уложила спать. Ей пришла было мысль позвонить на работу, но она так устала, что уснула, едва добравшись до подушки. На всякий случай она все же поставила рядом с кроватью телефон.

На следующий день отцу стало лучше. Они провели в больнице почти целый день, а потом поехали домой, купив по дороге пиццу на ужин. Джейн Монтроуз постепенно начинала выходить из транса.

– Он был бы в ужасе, – сказала она, жадно поедая пиццу.

Приближался вечер, и вскоре стало очень холодно, гораздо холоднее, чем на побережье.

– Я знаю, – отозвалась Клэр. Ее отец терпеть не мог все виды быстрых закусок, особенно те, которые можно было взять с собой. – Мам, а почему ты всегда позволяла ему подавлять тебя?

Ее мать вздохнула.

– Я родилась домашней, послушной и хорошей девочкой, и, хотя тебя это всегда раздражало, я прекрасно понимала, что отвратительное поведение твоего отца происходит от жуткой неуверенности в себе.

Клэр посмотрела на мать.

– И хотя иногда он бывает совершенно невыносимым, у нас очень теплые взаимоотношения. А сейчас пришло время мне быть сильной и внешне, и внутренне.

– Понятно. Извини. Я никогда этого не понимала.

– Брак – странная штука. То, что хорошо для одних, может не годиться для других. Но одно несомненно – надо работать над тем, чтобы все ладилось. Надо принимать и хорошее, и плохое, лелеять хорошее и благодарить свою счастливую судьбу за плохое, которое могло бы быть гораздо хуже. Кстати, твой отец никогда не посмотрел ни на одну женщину и ему было бы ужасно плохо без меня, как и мне без него.

Клэр осенило. Она поняла, о чем говорит мать. Не о браке, который можно так же легко разрушить, как и создать. И не о том, что легко давать клятвы в любви, не заботясь о том, чтобы их выполнить. А об ответственности и настоящей любви. Все еще размышляя над этим, Клэр налила себе кофе.

– Клэр, дорогая, ты беременна? – мягко осведомилась Джейн Монтроуз.

Клэр уронила турку с кофе и несколько минут тупо смотрела, как дымящаяся коричневая жидкость растекается по полу.

– Откуда… откуда ты знаешь?

– Дорогая, ты – мой единственный ребенок, и я знаю тебя. И раз ты не сказала мне сама, должно быть, тут какая-то проблема.

Неожиданно зазвонил телефон, и Джейн пошла в холл. Но сразу же вернулась.

– Там некто по имени Лаклан Хьюитт хочет поговорить с тобой. Ты будешь с ним беседовать?

– А… да… Лаклан, – произнесла она в трубку секунду спустя. – Извини, но у моего отца был сердечный приступ.

– И ты, конечно же, не подумала сообщить мне об этом? – Его голос был угрюмым. – На самом деле мне очень жаль, и я надеюсь, что он выздоравливает. Но ты вообще понимаешь, что мы все тут на ушах стоим из-за твоего исчезновения? Твой мобильник не отвечает…