Моника Бейком - Через реку забвения

Наконец Тереза медленно произнесла:

— Может быть, ты и прав. Даже наверняка. И это означает, что я зашла в тупик.

— Ну, не расстраивайся, положение не так уж безнадежно… — начал было Брюс, однако Тереза прервала его.

— Не успокаивай меня, теперь я прекрасно осознаю свои заблуждения. — Она усмехнулась. — Признаться, у меня и раньше возникали сомнения относительно того, возможно ли реализовать теорию самодостаточности на практике, а сейчас… Вероятно, она принадлежит к категории идей, которым суждено остаться неосуществленными. Во всяком случае, для меня.

— Все равно не вижу причин сокрушаться. По-моему, отказавшись от этой идеи, ты только выиграешь. — Выдержав небольшую паузу, Брюс добавил: — Между прочим, я еще в ходе пресс-конференции заметил некоторое противоречие в твоих словах.

— Какое? — быстро взглянула на него Тереза.

— Сама посуди, отвечая на один вопрос, ты говоришь, что хочешь стать самодостаточной, а на другой — что желаешь быть целостной. Но, по-моему, первое подразумевает ограничение, а второе, напротив, расширение и готовность вобрать в себя как можно больше всего. В том числе и эмоций. И как это совместить?

— М-да… — задумчиво протянула Тереза.

— К тому же мне кажется весьма актуальным то, о чем тебя спросила девушка из журнала «Рок мюзик», — добавил Брюс, пристально глядя на нее.

Она не подняла глаз.

— Помнишь, что она сказала? — спросил Брюс, хотя и без того было ясно, что Тереза прекрасно понимает, о чем идет речь. — Что-то наподобие: а как же любовь? Ведь самодостаточность ее исключает!

— Помню, — тихо произнесла Тереза.

— И что думаешь по этому поводу?

Она скользнула по начавшему постепенно заполняться посетителями залу безразличным взглядом. Ее больше занимали свои мысли.

— Хочешь знать правду? — наконец посмотрела она на Брюса.

Тот с улыбкой пожал плечами.

— Разумеется.

Тереза вздохнула, разговор давался ей нелегко.

— Идея самодостаточности потому и привлекла меня, что не подразумевает любви.

Слегка помрачнев, Брюс спросил:

— То есть ты исключаешь для себя возможность полюбить кого-нибудь?

— Вообще, вникая в суть этой теории, я больше подразумевала свои отношения с Патриком Корбеттом, — сказала Тереза. — Мне хотелось наконец научиться жить так, чтобы воспоминания о былом не терзали меня.

— И что, получилось?

Она грустно улыбнулась.

— Отчасти да, но… Порой мне кажется, что я до сих пор не избавилась от чувств к Патрику. И… — Тереза на миг умолкла, собираясь с силами, прежде чем сказать самое главное. — И я хочу, чтобы ты понимал это.

Брюс замер, вглядываясь в ее лицо.

— Выходит, я угадал? Ты действительно не сможешь полюбить… гм… другого, пока не избавишься от… э-э… эмоциональной привязанности к Патрику?

Тереза вздрогнула. Эмоциональная привязанность! Удивительно, но Брюс тоже употребил это выражение. Не потому ли, что любовью подобное душевное состояние назвать трудно? А под словом «другой» он, вероятно, подразумевает себя.

— Я… — Едва начав, Тереза умолкла, потому что ее горло сковало спазмом. Кое-как справившись с собой, она произнесла с нотками мольбы в голосе: — Я не знаю, Брюс!

Повисло молчание. Оба сидели, не поднимая глаз. Тереза рассматривала тканый рисунок на белой скатерти, которой был накрыт стол. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем она услышала:

— Солнышко, я тоже хочу кое-что сказать тебе.

Подняв голову, Тереза увидела, что Брюс серьезно и пристально смотрит на нее. Она вопросительно взглянула на него, и он продолжил:

— Мне необходимо, чтобы у тебя не было никаких сомнений на мой счет. — Вновь замолчав, Брюс в свою очередь оглядел зал, который к этому времени заполнился более чем на треть. Он мрачно усмехнулся. — Вот не думал, что придется говорить об этом в ресторане! Но раз уж так вышло… — Он вновь посмотрел Терезе в глаза. — Ты должна знать: то, что произошло между нами в субботу, имеет для меня огромное значение. И случилось это не просто так. Словом… я тебя люблю. Подожди, не прерывай! — попросил он, видя, что Тереза шевельнулась. — Началось это давно. Собственно, думаю, я полюбил тебя, как только увидел. То есть, как нетрудно догадаться, три года назад. И люблю по сей день. Вот почему для меня так важно знать, как далеко ты готова зайти в стремлении оставаться самодостаточной.

Тереза усмехнулась.

— Как далеко? Похоже, эта затея вообще провалилась. Такое у меня возникло чувство после беседы с тобой.

Брюс взволнованно вздохнул.

— Значит, у меня есть надежда?

Тереза потерла пальцами лоб.

— Понимаешь, мне очень трудно дать тебе сейчас однозначный ответ. Я еще не до конца разобралась в собственных эмоциях. Но… мы можем вернуться к этому разговору, когда я удостоверюсь, что чувства к Патрику наконец покинули мое сердце.

— Что ж… — сдержанно произнес Брюс. — Мне остается только ждать. Потому что в своих чувствах я уверен.

Пару секунд Тереза смотрела на него, потом взяла бокал и залпом допила его содержимое.

— Не нужно ждать, — произнесла она чуть хрипловато. — Пока я не могу сказать тебе те слова, которые ты, наверное, желал бы услышать, но одно знаю твердо: мне с тобой очень хорошо. Понимаешь?

Брюс протянул руку через стол и сжал ее пальцы.

— Да. Глаза его заблестели. — Мне с тобой тоже.

Тереза улыбнулась.

— Значит, ты согласен отправиться сейчас ко мне?

Вместо ответа Брюс оглянулся в поисках официанта, который обслуживал их столик. Тот заметил его взгляд и приблизился.

— Счет, пожалуйста, — попросил Брюс.

Пока белый лимузин вез Терезу и Брюса на Броудвик-стрит, они не размыкали объятий. Когда подъехали к дому, Тереза сама сообщила водителю, что его услуги сегодня больше не понадобятся. Косвенным образом это означало, что она оставляет Брюса ночевать.

— Ты уверена? — шепнул Брюс ей на ухо, под локоток ведя ее к подъезду.

Она рассмеялась негромким грудным смехом.

— Пожалуй, сейчас это единственное, в чем я уверена!

Войдя в холл, они обменялись несколькими ничего не значащими фразами с миссис Фадж. Та уже не удивилась, увидев их вместе.

— Добрый вечер, добрый вечер, — закивала она в ответ на приветствие Терезы.

— Запомните, пожалуйста, — сказала Тереза, кивнув на Брюса, — мистеру Харрингтону не нужно ждать, пока я отвечу вам по домофону. Впускайте его ко мне сразу.

— Понятно, мисс Уэйн, — заулыбалась консьержка. Она провожала поднимающуюся по лестнице парочку взглядом, пока та не скрылась из виду.

В холле квартиры, едва успел защелкнуться электронный замок на входной двери, Брюс с жадностью припал к губам Терезы. Она отвечала с не меньшим пылом и даже первой принялась расстегивать молнию на куртке Брюса.