Лина Мерканто - Вперед, Паола!

Слово «спутница» почему-то больно кольнуло Паолу. Она не могла понять почему. Вспомнились печальные глаза отца той малахольной брюнетки.

Свет фар разорвал темноту. Роберто поднял руку. Около них с визгом затормозило такси.

– Какая удача, – сказал Роберто. – Здесь это большая редкость. Садись, Паола. В отель «Тремеццо», – крикнул он водителю и захлопнул за собой дверцу машины.

Всю недолгую дорогу до отеля они молчали. Каждый думал о своем. Паолу мучил один вопрос, но ей не хотелось говорить об этом при постороннем человеке.

Когда они наконец остались одни в номере Роберто, Паола сразу же ушла в ванную, якобы причесаться, а на самом деле, чтобы собраться с мыслями. Она не знала, как начать этот разговор, как среагирует Роберто. Когда она вышла, он сидел в кресле и листал какой-то журнал. Она стала бесцельно слоняться по комнате, поправила цветы, вышла на балкон, вернулась, включила телевизор, выключила, снова занялась цветами.

– Может быть, скажешь, что тебя гложет?

– Ничего. Почему ты так решил?

– Да ты просто думаешь вслух.

– Все эти женщины. Когда ты поешь, они все твои, только свистни. Что ты чувствуешь при этом?

– Наслаждаюсь своей властью. Если кто-нибудь скажет тебе, что ему это безразлично, не верь.

– А потом, после концерта, когда они гроздьями виснут на тебе и ты можешь выбирать любую или всех сразу, что тогда?

– Тогда? По-разному. Поначалу я просто балдел от этого, потом успокоился. Они ведь все такие наивные маленькие дурочки. Придумают себе героя и воображают, что влюбились по уши. Дурь одна. Ничего интересного.

– А много у тебя их было?

– Не считал. Послушай, Паола, я же тебе, кажется, сразу сказал, что я не святой и не евнух. Или ты предпочла бы, чтобы я был таким?

Вместо ответа Паола опустилась перед ним на колени, провела руками по внутренней стороне ног от колен вверх, расстегнула молнию на джинсах и почувствовала, как напрягается и растет под ее пальцами его мужская плоть.

– Какой еще евнух, – прерывисто прошептала она. – Кому нужен евнух?

Она стянула с него джинсы и принялась целовать. Роберто откинулся в кресле, запустил пальцы в ее волосы, закрыл глаза и отдался ласке ее губ и трепещущего языка.

Андрей проснулся оттого, что язык прилип к гортани. Голова раскалывалась, было трудно дышать, сердце бешено пульсировало. Сначала он не мог вспомнить, где он и почему здесь. Потом память постепенно вернулась. И надо же ему было так забыться! Именно теперь, когда его впервые отправили в командировку с серьезным заданием. Но ничего, он еще все исправит, постарается сгладить неприятное чувство, которое вчерашний вечер наверняка оставил у Гольвезе. Сейчас главное быстро прийти в форму.

Андрей доплелся до шкафа, вынул из ящика таблетку «Алка-Зельцер», растворил в стакане воды и поспешно выпил. В голове слегка прояснилось, не совсем, конечно, но достаточно, чтобы добраться до душа.

Трясясь под ледяными струями, Андрей судорожно соображал, что ему делать дальше. У него оставалось всего несколько часов на поиски Паолы. Завтра уже будет поздно. Он понимал, что Гольвезе в этом деле вполне может обойтись и без него, но ему надо сделать все самому, избавить Гольвезе от дополнительных хлопот и хоть как-то реабилитироваться в его глазах за вчерашнее.

Он переключил рычаг, стиснув зубы, выдержал напор горячей воды, переключил еще раз, еще, еще. Окружающий мир постепенно восстанавливал утраченные краски. Ничего, подумал Андрей. Я еще поборюсь.

Когда он вышел из душа, за окном уже стемнело. Зажглись фонари на набережной, на противоположном берегу алмазной россыпью искрились окна домов. Андрей невольно поддался очарованию этой ночи. Воздух был напоен запахом цветов, свежестью воды и еще чем-то несказанным. В такую ночь грешно быть одному. С кем бы он мог разделить сейчас эту красоту? Кто бы не нарушил очарования? Андрей задумался. Ольга? Исключено. Она слишком будничная и рациональная, чтобы понять. Он представил себе ее длинный остренький нос, тусклые бесцветные волосы, рано отяжелевшую фигуру. Его даже слегка передернуло. Стюардесса из самолета? Порочная, холодноватая улыбка, удлиненные, густо накрашенные глаза. С такой приятно покувыркаться на заднем сиденье машины и через час забыть.

Андрей вздрогнул. Из темноты на него взглянули лучистые зеленые глаза, он явственно ощутил пьянящий запах волос, прикосновение тонких прохладных пальцев. Паола! Вот что мучило его все это время, жило в нем с той самой минуты, как он ее увидел. Поэтому он так безобразно напился вчера. Он вспомнил ее легкую, танцующую походку, гордую шею, соблазнительный изгиб бедер. Вновь почувствовал пальцами ее напрягшуюся грудь, услышал крик: «Отпустите! Идиот, проклятый сукин сын!» Нечто изысканное и прекрасное прошло совсем рядом, задело его крылом и исчезло, оставив с бессильно опущенными руками. Он слишком поздно это понял, теперь уже ничего не поправить.

Осталось только жгучее чувство стыда. Он непременно должен увидеть ее перед отъездом, не столько для Гольвезе, сколько для себя самого. Он обязан перед ней извиниться, чтобы она не считала его законченным подонком. Нельзя допустить, чтобы она вспоминала его таким, каким он был во время их последней встречи.

Андрей уселся в кресло и набрал номер Паолы. Он долго вслушивался в размеренные гудки, вздрагивая от каждого щелчка в трубке, но никто не ответил. Ее нет, с горечью подумал он. Наверное, развлекается где-нибудь с этим длинноволосым типом. А может быть, она у него? От этой мысли его бросило в жар. Вдруг задрожавшей рукой он набрал номер Орицио. Трубку долго не снимали. Андрей, задыхаясь, кусал губы. Он почему-то был уверен, что они там и сейчас занимаются любовью, а его звонок, как назойливая муха, жужжит им в уши и мешает, мешает, мешает. Но легче от этой мысли ему не стало.

Андрей совсем уже собрался дать отбой, как вдруг в трубке раздался низкий мужской голос.

– Алло, я слушаю.

Андрей замер, слова словно застряли у него в горле.

– Алло! Говорите, вас не слышно.

Откуда-то издалека возник голос Паолы.

– Кто это, Роберто?

Андрей откашлялся.

– Это Андрей Сосновский. Я бы хотел поговорить с Паолой… – Он запнулся. – С синьориной Контини.

В трубке возникла пауза. Шелест приглушенного разговора. Вновь раздался мужской голос.

– Если вам не трудно, зайдите, пожалуйста, к нам, господин Сосновский. Вы знаете, где это?

– Да уж знаю, если звоню, – пробормотал Андрей и быстро повесил трубку, успев услышать пронзительное: «Нет, нет, не хочу!..»

– Поверь мне, любимая, такие узлы лучше рубить сразу.

Роберто стоял посреди комнаты и полными сочувствия глазами смотрел на Паолу. Она забилась в кресло – ни дать ни взять, перепуганный котенок. Все ее страхи вдруг вернулись.