Линн Харрис - Месть тореадора

— Тогда все было не так определенно.

— Значит, ты купил контрольный пакет акций моей компании и теперь хочешь продавать мои отели — один за другим?

Взяв полотенце, висевшее на шезлонге, он насухо вытер лицо, прежде чем одарить ее угрожающей улыбкой.

— Я продаю только неприбыльные, querida.

— «Ля Белль Амели» была первым отелем, который открыл моей отец, когда женился, — сказала она. — Он назвал его в честь моей матери.

Алехандро отбросил полотенце в сторону. Ребекка смотрела на него так, будто он ударил ее любимого щенка. Он ненавидел этот взгляд и ненавидел то, что она вынуждает его испытывать это чувство. Но ведь ей так хорошо удавалось манипулировать им, разве нет?

Это не должно повториться.

— «Ля Белль Амели» выставлена на продажу.

— Подумать только, однажды я поверила... — Она покачала головой и вздернула подбородок. Твердо встретила его взгляд. — Я куплю его у тебя. Дай мне пару недель — разобраться с денежными делами, и я...

— Подожди... Ты сказала, что однажды поверила — чему?

— Я ведь делаю тебе хорошее предложение.

— Поверила чему, Ребекка? — упорно добивался он ответа.

— Ты разве не слышишь, о чем я говорю? Я хочу купить «Ля Белль Амели». А то, во что я поверила, теперь уже не имеет никакого значения.

— Ты думала, я женюсь на тебе после того, как мы месяц провели вдвоем?

— Боже, нет!

Она попятилась назад, и Алехандро понял, что невольно наступает на нее. Он инстинктивно отодвинулся к краю бассейна. В нем по-прежнему бушевала энергия, настойчиво требовавшая выхода. Она была первобытной, почти сексуальной и не слишком отличалась от той, которая бурлила в нем при виде быка на арене. И Алехандро хотелось сражаться, покорять, завоевывать!

— Я ушла, потому что ты был обручен, Алехандро. — Она опустила голову. — Я считала, тебя порядочным человеком. Вот во что я однажды поверила...

Если бы в него вонзил рога бык, ему было бы не так невыносимо больно. В груди вспыхнул гнев.

— Ты смеешь говорить о моей порядочности, когда именно ты бросила меня?! Ведь именно ты поехала в Лондон и уговорила «Кахилл-групп» финансово поддерживать тебя, а не меня! Я готовил эту сделку несколько месяцев, а ты в один миг выдернула из-под меня ковер. Нет, я никогда не продам тебе «Ля Белль Амели»! — Алехандро задыхался, в нем кипела ярость. — Сначала я сотру этот отель с лица земли, Ребекка. Когда ты увидишь вместо него камни, тогда можешь его спасать.

Алехандро заметил, что Ребекка вся дрожит. Он ожидал вспышку гнева, истерику, слезы, может быть, мольбу — если она решит, что это сработает. Предложение секса, наконец.

Но меньше всего на свете он ожидал, что она набросится на него.

В Ребекке вскипела такая ярость, что потемнело в глазах. Она хотела швырнуть этого надменного типа в бассейн, вернуться в свою комнату и позвонить финансисту Роджеру Кахиллу. То, в чем обвинил ее Алехандро, не могло быть правдой!

Она стремительно бросилась на него, с силой толкнув, но и сама потеряла равновесие. Не удержавшись на краю бортика, Ребекка упала в бассейн — вслед за этим бессовестным испанцем.

Что-то больно ударило ей в голову — Ребекка почувствовала, что опускается на дно. Она сделала судорожный глоток, во рту появился вкус хлорки. Скорее подняться наверх, пробить водную преграду над своей головой! Но у нее ничего не получалось — руки и ноги не слушались ее.

Как глупо умереть в бассейне Алехандро... Последняя ее мысль была о том, что, если есть справедливость на земле, он будет проклят за ее смерть.

Через секунду в ее легкие проник воздух. Ребекка судорожно закашлялась, сплевывая воду. Голова ее лежала на чем-то твердом и теплом.

Алехандро...

— Querida, скажи что-нибудь, — раздался его хриплый голос.

Он склонился над ней, поддерживая ее голову. Ребекка закашлялась снова, горло ее горело. К горлу подступили слезы, но она подавила их. Меньше всего на свете ей хотелось проявить слабость перед этим мужчиной.

— Ребекка, mi amor [2] [2] mi amor — Моя любовь (исп.) , скажи что-нибудь! Назови меня по имени, если тебе не трудно.

— Надменный идиот... — выдавила она, но голос ее не слушался, она с трудом прошептала эти слова. — Тупой испанец, грязный тореадор!

Он улыбнулся ей в ответ.

— Я просил назвать всего лишь одно мое имя.

Сердце ее дрогнуло — плохой признак.

— А мне доставило удовольствие называть тебя именно так.

Как радостно видеть его улыбку, но ей ни за что нельзя было признаваться в этом. Слеза покатилась по ее виску. Она находится здесь всего лишь несколько часов, и какая-то часть ее существа уже жаждет того, что было у них когда-то...

— Как это произошло? — спросила она, украдкой вытирая слезу.

— Я хотел увернуться, когда ты стала падать на меня. И твоя голова ударилась о мой локоть. — Он осторожно ощупал пальцами ее голову. Ребекка ощутила его дыхание, и по телу ее прошла дрожь. — Никаких серьезных повреждений. Думаю, будешь жить.

— Продай мне отель, Алехандро, — настойчиво произнесла она, ища его взгляд. — Он для тебя ничего не значит.

— А для тебя значит... все?

— Да. — Она глубоко вдохнула сладкий ночной воздух. — Родители строили его вместе. Отец знал, что мать скучает по Парижу, поэтому дал ему французское название. Там до сих пор находятся семейные реликвии.

— Ты можешь их забрать. — Алехандро нахмурился.

— Я... — она сглотнула комок в горле. — Я... родилась там. Я умоляю тебя передумать.

Он окинул взглядом ее тело, к которому прилипло мокрое платье, и положил свою смуглую руку ей на бедро. Прикосновение его пальцев словно обожгло ее огнем. Ребекка прикусила губу.

— До каких пределов ты готова дойти, bella [3] [3] bella — Красавица (исп.) , чтобы спасти свой отель? — Взгляд его был напряженным.

Сердце Ребекки затрепетало. Голова его склонялась все ниже к ее шее, и вот язык прикоснулся к тонкой пульсирующей жилке.

— Ты хочешь этого, — прошептал он. Когда-то она жаждала его прикосновений. И часть ее по-прежнему желала их. Но она не могла. Ей слишком дорого бы это стоило.

— Нет, — тихо сказала она. И повторила, более твердо: — Нет.

Он поднял голову и взглянул ей в глаза — будто не поверил ее словам. Странно, но это придало ей мужества. Ребекка оттолкнула Алехандро и, приподнявшись на локте, медленно села. Голова у нее больше не кружилась.

— Я куплю отель, Алехандро. Но спать с тобой не буду.

— Надо же, как ты изменилась. — В голосе его звучал сарказм. — Ты не была такой принципиальной пять лет назад.

— Смешно, что ты говоришь о принципиальности, когда у тебя была тайная невеста. Или это я была тайной любовницей?

Он встал на ноги.