Мэхелия Айзекс - Кто сильнее

У Иветт перехватило дыхание.

– Благодарю за разъяснение.

– Не дерзи мне, девчонка!

– И не думаю. – Иветт почувствовала, как ее напряжение испарилось. Неприкрытая враждебность Элис не страшила ее. – Не беспокойтесь, мне не нужен ваш драгоценный сын. – Она замолчала, но бесенок озорства заставил ее добавить: – Во всяком случае, если и нужен, то ненадолго.

Казалось, глаза Элис вылезли из орбит: подобной наглости она явно не ожидала. Иветт решила, что лучше исчезнуть, пока мать Дика не успела опомниться, и выскользнула за дверь.

В эту ночь Иветт спала на удивление хорошо. На удивление – потому что ей казалось, что после полного нервотрепки дня она не заснет ни на секунду. Иветт открыла глаза, только когда молоденькая горничная вошла в спальню и раздвинула шторы.

– Доброе утро… мисс… мэм. – Девушка замялась, явно не зная, как обращаться к гостье.

– Мисс. Говори, пожалуйста, «мисс». – Иветт лениво потянулась и села, когда заманчивый запах кофе достиг ее носа. – Как тебя зовут?

– Керсти, мисс, – ответила девушка, ставя перед Иветт поднос с завтраком. – Сок, яйца, ветчина, тосты и кофе, – заученно объявила Керсти. – Может быть, вы хотите что-то еще? Есть блинчики с джемом…

– О нет, благодарю. Я сомневаюсь, что мне удастся осилить даже это. Кстати, который час?

– Четверть одиннадцатого, мисс.

– Четверть одиннадцатого?! – испуганно воскликнула Иветт, уставившись на горничную.

Живя в этом доме, она никогда не вставала так поздно и могла только вообразить, что думает о ней мать Дика.

– Что-то не так, мисс? – осторожно спросила Керсти, встревоженная ее реакцией. – Мистер Доул не встает теперь раньше двенадцати, а молодые хозяева давно ушли кто куда. Если я вам не нужна, мисс, я, пожалуй, пойду…

– Да, можешь идти. Оставшись одна, Иветт позавтракала и поднялась с постели. Было так приятно ступать босыми ногами по толстому мягкому ковру, которой устилал всю комнату от кровати до окна. Спальня монреальской квартиры Иветт могла бы дважды уместиться в этой огромной комнате. Кроме широкой кровати здесь было еще старинное зеркало в бронзовой раме, пара шкафов для одежды и комод для белья.

Иветт вышла на балкон и сразу почувствовала, как кожа покрылась испариной. Она знала по опыту, что это еще не самая сильная жара, которая бывает в этих местах. Но все равно утро было чудесным! Что-то необыкновенно чувственное таилось в удивительной щедрости природы, в буйной зелени и свежести красок, в опьяняющих ароматах, доносившихся из сада.

И тут Иветт увидела Дика. Он, видимо, только что вернулся с верховой прогулки и сейчас распрягал красавца коня. Дик, мельком взглянув на балкон, тоже заметил Иветт, и даже на расстоянии она ощутила его раздражение.

Но, следовало отдать ему должное, выглядел он отлично. В джинсах, обтягивающих сильные бедра, в сапогах для верховой езды и в расстегнутой рубашке, открывающей грудь, он был невероятно сексуален, и Иветт внезапно почему-то стало трудно дышать. С усилием улыбнувшись, она подняла руку в приветствии и, не дожидаясь ответа, повернулась и исчезла в комнате.

Через полчаса, освежившись в душе, одетая и причесанная, она была готова спуститься вниз. На этот раз Иветт выбрала белые шорты и алую майку, волосы заплела в косу, а на ноги надела сандалии на толстой подошве. Бросив на себя взгляд в зеркало и удовлетворенно хмыкнув, Иветт покинула комнату.

Спустившись в холл, она замешкалась, раздумывая, куда пойти. Джон Доул, наверное, еще не проснулся, надо будет с ним встретиться и узнать, наконец, зачем же ее пригласили в Олтамахо.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Иветт оглянулась и заметила Джона Доула, наблюдающего за ней со второго этажа.

– Доброе утро, мистер Доул, – поздоровалась Иветт.

– Поднимись сюда, я хочу поговорить с тобой.

Иветт поспешила наверх, радуясь, что сейчас узнает, зачем ее пригласили. Стоило ей оказаться рядом с Джоном, как он судорожно вцепился в ее плечо.

– Эта чертова болезнь! – проворчал он, видно, ему действительно не хватало сил устоять на ногах.

– Ничего страшного, – бодро заверила Иветт, помогая старику дойти до комнаты.

– Кто ты такая, чтобы говорить мне подобные вещи? – недовольно пробурчал он, тяжело опускаясь на край кровати. – Ты знаешь, что значит ощущать себя доходягой? Уж лучше умереть… Иветт улыбнулась.

– Не думаю, что ваша семья согласится с таким высказыванием.

– Но уж ты-то наверняка обрадовалась бы! Один Бог знает, что я чувствовал бы то же самое, будь я на твоем месте.

– Думаю, вам нужно отдохнуть, мистер Доул, – сказала Иветт, отступая к двери.

Но когда она двинулась к двери, его хриплый голос остановил ее.

– Я задел твои чувства, и ты хочешь сбежать от меня? – Его голос звучал презрительно. – Я прав?

– Нет. Я вернусь, обещаю. Когда вы будете чувствовать себя получше.

– Хмм. – Он прикрыл рот ладонью. – Я думаю, лучше уже некуда. А что, тебе неприятно видеть меня в таком состоянии? Лучше реванша не придумаешь!

– Нет!

– Нет?

– Нет. – Иветт взглянула на него вызывающе. – Вам трудно поверить, но я не лишена сочувствия.

– А-а-а… – протянул он удовлетворенно. – Я надеялся, что ты скажешь это.

– Надеялись? – Иветт растерянно заморгала. – Но почему?

Джон глубоко вздохнул.

– Ты оттолкнула от меня сына. Учить людей желать того, что они не могут иметь? Бред… Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделала. Но мне нужна твоя помощь, и ты не откажешь мне!

Выйдя на веранду, Иветт вздохнула полной грудью. Она была потрясена разговором с Джоном Доулом.

Причина, по которой Джон Доул вызвал Иветт в Олтамахо, оказалась совершенно неожиданной: он попросил ее поговорить с Диком и убедить его, что Джон не виноват в смерти Андре.

Иветт бил озноб, несмотря на то, что солнце обжигало плечи. Оказывается, Джон ждал от нее извинений, полагая, что вся вина за трагедию с Андре лежит на ней, Иветт! Подумать только… Иветт покачала головой. Нет, такое не приснится в самом дурном сне.

Длинноногий жеребенок, который, по-видимому, привык, чтобы его баловали, подошел к ней и ткнулся мордой в ее ладонь. Иветт не могла сдержать улыбки.

– Боюсь, что тебе не повезло. У меня ничего нет для тебя. Впрочем, не повезло нам обоим.

– Плач по загубленной жизни? – раздался низкий голос, и, повернув голову, Иветт увидела своего бывшего мужа, идущего прямо к ней.

Ей потребовалось усилие, чтобы ответить на его холодность приветливой улыбкой.

– Полагаю, тебе доставляет удовольствие думать подобным образом, – сказала она, избегая его взгляда и кивком головы указывая на жеребенка. – Как его зовут?

Ричард достал из кармана яблоко и протянул жеребенку.