Джекки Мерритт - Ранчо в Монтанне

— Нет! Единственный смысл моей жизни — в тебе. Я хочу тебя и ребенка, — сказал он глухо. — Для меня это ясно как день.

— Тогда разговаривай со мной, Слейд. Не отгораживайся от меня.

— Разговаривать — о чем? О том, о чем ты спрашивала раньше?

— С этого можно было бы начать. Мы ведь только затронули эту проблему. Ты говоришь, что тебе теперь все равно, кто твой отец. Но, понимаешь, это важно для меня, и это будет важно для нашего ребенка.

— М-да. Выходит, так? А я и не подумал об этом. Проклятье, Трейси, если мать лгала, зачем же она продолжала поддерживать эту ложь, когда ее родители уже умерли?

— Ты помнишь их?

— Конечно.

— Они были суровыми людьми?

— Да, наверное, можно так сказать. Трейси вздохнула.

— Рейчел говорила, что твоя мать поверила в собственную ложь. Как ты думаешь? Это возможно?

— Да кто знает, черт возьми? Она все время твердила, что Джейсон Мурленд когда-нибудь приедет. Я знаю, она верила в это.

— Слейд, а ты веришь дневнику?

— Ты хочешь сказать — в бесплодие Мурленда?

— Да.

— Трейси, если это правда, почему же он не сказал тебе?

— Ты ведь прочел то, что он написал. Он боялся, что я не выйду за него замуж.

— И ты никогда не подозревала?

— Нет. Думаю, поэтому я и не боялась забеременеть от тебя. Незадолго до смерти Джейса я собиралась начать обследование, чтобы выяснить причину моего бесплодия. Я была уверена, что все дело во мне.

— И добрый старый Джейсон не возражал, чтобы ты так думала, правильно я понимаю?

— Это было нехорошо с его стороны. Ну да, он не мешал мне так думать. Я не представляю себе, что бы он стал делать, если бы я узнала, что способна рожать.

Слейд коротко рассмеялся.

— Ну, бесплодием ты не страдаешь, это точно. Сколько раз мы занимались любовью до того, как ты забеременела?

— Три раза.

Он повернулся к ней.

— Я знаю, сколько раз. Это риторический вопрос, любовь моя. Неужели ты думаешь, что я мог забыть хоть одну минуту из тех, что мы провели вдвоем? — Он нежно обнял ее. — Тебе никогда не встретить мужчину, который любил бы тебя сильнее меня, — прошептал он, касаясь ее губ. — Даже если ты и не знаешь, что мне нравится музыка в стиле «кантри» и мистические романы.

Трейси улыбнулась.

— А твой любимый цвет — голубой.

— На тебе. — Его губы на мгновение задержались на ее губах, и, когда он заговорил, его голос стал серьезным. — Трейси, я буду очень стараться. Я буду рассказывать тебе обо всем. Я буду так много говорить, что ты станешь кричать на меня, чтобы я заткнулся.

— Ты? Да ну, дождусь ли я того денечка? — сказала она с иронией.

— И ты даешь мне шанс доказать это? Не суди обо мне по моему поведению летом. Я потерял голову, когда услышал твое имя. Однажды с голубого неба появилась самая роскошная… — он наклонился и поцеловал ее в губы, — восхитительная… — он захватил ее нижнюю губу и нежно сжал ее своими губами, — самая сексуальная женщина, которую мне когда-либо доводилось видеть.

Она перебила его:

— Лишь для того, чтобы наткнуться на рычащего… — она легонько укусила его в губы, — грубого… — ее язык обрисовал линию его нижней губы, — весьма сексуального мужчину.

Они вместе засмеялись.

— А потом, — продолжала Трейси, — как будто этого было мало, этот весьма сексуальный мужчина влетел в ванную комнату…

— И застыл как вкопанный. — Еще один долгий поцелуй прервал их шутливый рассказ. — Это была женщина его мечты, — тихо добавил Слейд. — Трейси, я чуть не умер, когда увидел тебя в этой ванне.

— Ну конечно, ты скажешь! Этакий хам, глазел и глазел…

Слейд засунул руку под одеяла и неторопливо обвел ее груди.

— Хочешь знать почему?

— А ты мне скажешь? — Желание начало разгораться в ней. Они еще никогда не переживали такого вместе — игривого настроения, окрашенного в эротические тона. И она задала свой вопрос, задохнувшись от волнения.

— В ту минуту, когда я увидел тебя, мне захотелось сделать так, — Слейд откинул одеяла и прильнул ртом к ее соску. — Его губы захватили сосок, а язык стал вращаться вокруг него, мгновенно вызвав в нем ответное возбуждение.

Глаза ее закрылись, а голос стал глухим.

— Возможно, мне тогда тоже этого хотелось, — прошептала она. — Я почти не спала той ночью.

Слейд хитро усмехнулся.

— Тебе хотелось большего, моя дорогая. И, если бы ты была кем угодно, только не Трейси Мурленд, ты бы получила как раз то, что хотела.

Она засмеялась глубоким, грудным смехом.

— Я гадала, почему ты остановился. Но не могла понять. И чувствовала такое унижение!

Никогда в жизни я не вела себя так распущенно.

Что-то изменилось в комнате, когда Слейд поцеловал ее долгим, горячим поцелуем. И посмотрел на нее.

— Я потерял голову, когда прикоснулся к тебе тогда, ночью, — тихо сказал он.

— А почему ты сделал это? После нашего, мягко говоря, не очень дружеского начала твое поведение очень удивило меня.

В памяти тотчас всплыли те мысли, что обуревали его тогда. Нет, будь он проклят, он не собирается вилять! Слейд положил голову на подушку.

— Я вел себя как последний ублюдок, — признался он. — Я начал все это, думая о чем-то вроде мести Джейсону Мурленду.

— О, Слейд, — прошептала она. — Боюсь, я тоже подозревала что-то подобное. Его рука гладила ее волосы.

— Но все вышло иначе. На самом деле я посмеялся над самим собой. Тебе не спалось, пока я не вернулся домой, но, поверь мне, я заплатил за это потом. Мне пришлось убраться подальше от тебя. Я не мог поручиться, что сумею совладать со своими руками.

— И ты убежал сюда, — сказала она.

— В мое укрытие. — Он тихонько рассмеялся. — Теперь это наше укрытие. Во всяком случае, на сегодняшнюю ночь, — добавил он, вдруг посерьезнев.

Она всегда хотела именно такого общения — разговора, смеха, откровенности. Она не просила большего. Что произошло, почему все так кардинально изменилось? Эти несколько минут слез разрушили стену, отгораживавшую внутренний мир Слейда?

Трейси улыбнулась, счастливая.

— Мне хочется сказать тебе что-то. Я чувствую такую близость к тебе — это все, чего мне хотелось добиться, Слейд. Чтобы ты делился со мной своими переживаниями, и я не ощущала себя нарушителем твоего спокойствия. Ты чувствуешь происшедшую перемену?

— Любимая моя, клянусь, что никогда не буду отгораживаться от тебя. Ты веришь мне?

— Всем сердцем, — прошептала она. — И я никогда не буду кричать на тебя за то, что ты слишком много говоришь. Никогда, никогда, никогда! — твердила она шутливо.

— Значит, ты сказала то, чего я жду? — осторожно спросил он.

Трейси подвинулась поближе к нему, перекинула ногу на его бедро и поцеловала его в губы.

Слейд застонал и обнял ее. Страсть прорвалась наружу, и потребность в словах исчезла, утоленная долгими поцелуями. Нежно лаская Трейси, он обхватил руками ее бедра и посадил ее верхом на себя.