Линн Грэхем - От мести до любви

Гвенна тяжело сглотнула.

— А как насчет меня?

— Тебя... Я не могу это объяснить. Я увидел тебя — и меня словно громом поразило. Я пошел бы на все, чтобы завладеть тобой. Клянусь, я не знал, что ты дочь Гамильтона, до тех пор пока ты не пришла ко мне в офис просить за него.

— И ты обрадовался, получив две жертвы вместо одной. Когда ты понял, что причиняешь боль не ему, а мне?

— Думаешь, мне за это не стыдно? Думаешь, я не понимал, что причиняю тебе боль? — неистово воскликнул Анджело. — Но когда я это понял, было уже поздно. Я не хотел тебя отпускать.

— Я была твоей любовницей, — горько произнесла Гвенна. — Это продолжалось бы до тех пор, пока я бы тебе не надоела. Ты ведь не собирался признаваться, не так ли?

— Я не хотел тебя потерять, — признался Анджело.

— Ты и не мог меня потерять, — солгала Гвенна. — Я никогда тебе не принадлежала. Но теперь я вижу, что ты хочешь мной завладеть. Возместил недостачу фонду Мэссей Гарден, вернул мне имение. Скажи, зачем все это.

Анджело пристально смотрел на нее. Его взгляд выражал такую муку, что у нее сжалось сердце.

— У тебя так мало всего было в жизни. Наверное, ты не поверишь, если я скажу, что сделал все это ради тебя, дорогая. — Собравшись с духом, он продолжил: — Потому что я люблю тебя и готов посвятить остаток жизни тому, чтобы сделать тебя счастливой.

Гвенна не верила своим ушам.

— Это п-правда? — робко спросила она.

— Я не мог спать, если рядом не было тебя, безумно ревновал тебя, к Тоби и чуть было не спятил, когда ты заявила, что между нами все кончено. Я полюбил тебя с первого взгляда, но понял это лишь недавно. Поэтому я хочу, чтобы ты стала моей женой и всегда была рядом.

Глубоко тронутая его словами, Гвенна взяла его руку в свою и прошептала.

— Я тоже тебя люблю и принимаю твое предложение.

Его поцелуй был страстным, опьяняющим и в то же время нежным.

— Но я ведь ничего не понимаю в растениях, — пошутил Анджело.

— Зато ты мастер кое в чем другом, — улыбнулась Гвенна, падая на кровать и увлекая его за собой.

Они услышали сильный кашель еще до того, как вошли в дом.

— Кто из детей? — с отчаянием в голосе спроси­ла Ребекка. Как будто это имело значение!

— Я думаю Алексиус, — взволнованно ответила Бетти.

Ребекка застонала. Она и Ксандрос знали своих детей, как никто другой. Как же они могли оставить их, совсем еще маленьких?

— Что с ним случилось?

— Он начал сильно кашлять где-то полчаса назад. И кашель все усиливается. Мне кажется, это круп. Мой сын переболел им.

Круп? Какие-то смутные воспоминания об этой болезни всплывали у Ребекки в голове. О ней дол­жно быть написано в книге!

Ксандрос взлетел на второй этаж по лестнице, за ним следовали обе женщины. Чувство вины еще больше захлестнуло Ребекку, когда она увидела, как Ксандрос прижимает к себе кашляющего малыша.

— Это Алексиус, — заявил он.

Ребекка прикусила губу.

— Я позвоню доктору, — наконец сообразила она и повернулась к Бетти, — а вас прошу рассказать мне в подробностях, как это началось.

Доктор приехал быстро. Это был на удивление молодой врач, едва получивший степень. Но он бережно и уверенно осмотрел ребенка.

— Ваша домохозяйка права, это круп, — сооб­щил он, выпрямившись. — Старый добрый круп.

— Круп? Это что еще такое? — недовольно про­бурчал Ксандрос.

— Воспаление верхних дыхательных путей, — пояснил доктор. — Обычное дело в это время года у детей. У ребенка, кажется, есть брат-близнец? Я осмотрю и его тоже.

— А лечение? — дрожащим голосом спросила Ребекка. — Вы положите его в больницу?

— В этом нет необходимости, мисс Гиббс, — улыбнулся доктор. — Я боюсь, что лечение будет выглядеть немного старомодным. Вам нужно быть с ребенком и стараться поддерживать влажность в помещении. А еще лучше находиться с ребенком в ванной, когда включена горячая вода.

Ксандрос смотрел на врача, не веря своим ушам.

— Неслыханно! В наш век вы предлагаете лечить моего ребенка паром из ванной?

— Мы просто сделаем это, Ксандрос, — с моль­бой в голосе сказала Ребекка.

Он кивнул, уловив какую-то непоколебимость в ее просьбе.

— Да, дорогая, — мягко ответил он. — Я сделаю это прямо сейчас.

Доктор заверил их, что Андреас здоров, и велел несколько дней подержать детей раздельно.

— Завтра утром я загляну, — пообещал врач перед уходом, — а сегодня вам предстоит длинная ночь.

Ребекка бережно взяла сына на руки и пошла с ним в ванную комнату, которая уже вся была в пару. Она не сразу различила высокую фигуру Ксандроса.

— Давай я возьму его.

— Подожди минутку, — попросила она, когда малыш закашлялся. — Я хочу подержать его. О, Ксандрос, мы не должны были ходить на эту вече­ринку.

— Ради бога! — воскликнул он. — С ним все было в порядке, когда мы уходили. Иначе ты бы не пошла никуда. Не вини себя, Ребекка. Я этого не позволю. Ты прекрасная мать для наших детей, — пылко закончил он.

— Все это не важно, — со слезами в голосе ответила она. — Главное, чтобы он скорее поправился.

— Обязательно поправится.

— Точно? — неуверенно переспросила она, ощу­щая, как тяжело дышит ребенок.

— Конечно, — заверил ее Ксандрос, хотя абсо­лютно уверен не был. Ситуация вышла из-под его контроля. Но он должен успокоить Ребекку.

Ему самому было бы спокойней, если бы доктор дал сыну лекарство или сделал укол. Его нервиро­вало то, что им с Ребеккой постоянно придется находиться в ванной, чтобы их сын дышал паром от горячей воды.

Он был немного растерян. Никогда еще минуты не тянулись так долго. Но одна за другой они скла­дывались в часы. С каждым следующим часом их сыну вроде бы становилось легче дышать. Ребекка чувствовала себя изможденной, потому что все время была в напряжении.

Может, ей просто кажется, что Алексиус дышит немного легче?

— А я еще считал, что это в Греции люди живут примитивно, — пробормотал Ксандрос, когда малыш заснул у него на руках, и они оба поняли, что опасность миновала. — Только подумай — пар!

— О, Ксандрос, — всхлипнула Ребекка и, к сво­ему ужасу, расплакалась. Слезы текли по ее щекам, а Ксандрос смахивал их большим пальцем.

— Тише, тише, — успокаивал он ее, с удивлени­ем рассматривая капли слез на своих пальцах. Он вдруг ощутил что-то вроде облегчения. — Все хоро­шо, — прочувствованно сказал он.

Утром снова был доктор. Он осмотрел Алек­сиуса с широкой улыбкой.

— С детьми всегда так. Сначала заставят вас переволноваться, а потом быстро идут на поправку.

Как только доктор ушел, Ксандрос повернулся к ней, не в силах скрыть волнение от пережитого страха.

— Я беру двух нянь, чтобы они сидели ночью с детьми, — объявил он.

— Но я хочу сама сидеть с ними, — еле слышно прошептала Ребекка.