Кэролайн Андерсон - Твой волшебный поцелуй

Он присоединился к спасателям, в то время как Эмили сидела, затаив дыхание, и ломала руки.

– Дэн, он умрет, – прошептала она. – Возможно, он уже…

Она внезапно замолчала и, вырвав из руки брата пульт, переключила на спутниковый информационный канал, по которому шел экстренный выпуск новостей. Затем позвонил Ник. Дэн поговорил с ним, и через несколько минут Ник приехал за Бесс и Фредди. Он видел новости и знал, как ей сейчас нелегко.

– Держись, – сказал Ник Эмили, обнимая ее за плечи, но она сидела словно оцепенелая.

Она думала о Гарри, который сейчас лежал под обломками. О его нежности, обаянии, чувстве юмора и любви к жизни, которая сейчас, наверное, висела на волоске.

Киззи проснулась, и Эмили, смотря бесконечный информационный выпуск, кормила грудью его дочь. Слезы ручьями текли по щекам женщины, в то время как ее взгляд был прикован к экрану, на котором разворачивалась драма.

Господи, как же ему было больно!

Болело все.

На спину и плечи ему что-то сильно давило, и он с трудом мог дышать. Под собой он слышал плач жены Исмаэля.

Сверху до него доносились голоса спасателей и шум техники. Затем кто-то потребовал полной тишины. Гарри попытался закричать, но его грудная клетка была сдавлена, поэтому он смог издать лишь приглушенный стон.

Зато он мог стучать. Нашарив рядом какой-то обломок, он зажал его в кулак и со всей силы ударил им по каменной глыбе над ним.

– Я что-то слышу, – крикнул кто-то, и Гарри узнал голос Тима Дэли, оператора.

Он ударил еще несколько раз, затем услышал скрежет лопаты и голоса.

Слава богу. Закрыв глаза, Гарри оценил ситуацию.

Он лежал на животе, его левая рука была согнута у него за головой. Должно быть, он ее поднял, чтобы защитить голову и шею, но сейчас она застряла и очень болела. Он чувствовал свое тело, но не мог пошевелить ничем, кроме правой руки и левой ступни.

Он был в ловушке.

Почувствовав, как нарастает паника, Гарри зажмурился и стал реже дышать, чтобы не тратить зря энергию. В его организм и так попадало мало кислорода, чтобы растрачивать его на бесполезную панику.

Тогда он стал думать об Эмили и о Киззи. Интересно, что бы он чувствовал, окажись они здесь, на месте семьи Исмаэля?

На память ему пришло выражение, сказанное на днях Дэном. Между молотом и наковальней. Гарри попытался рассмеяться, но у него ничего не вышло. Тогда он заставил себя успокоиться и вспомнил лицо Эмили, ее нежную улыбку, прикосновения ее рук.

Ему следовало остаться с ней в Йоксбурге. Послать свою начальницу ко всем чертям и остаться с любимой женщиной, с семьей, которую он начал считать своей.

Но тогда его не оказалось бы здесь, чтобы помочь Исмаэлю.

А Исмаэль мог бы остаться снаружи, целый и невредимый, а не лежать здесь беззвучно рядом со своей плачущей женой.

Как Кармен, такая холодная и безмятежная в своем гробу в маленькой часовне при церкви, в то время как ее осиротевшая малышка отчаянно цеплялась за жизнь в отделении интенсивной терапии для новорожденных. И все из-за его вмешательства.

К горлу подступил комок, но у Гарри не было сил его сглотнуть.

Что станет с Киззи, если он не выживет? Если бы только Эмили не была так решительно настроена против нее. Из них получилась бы замечательная семья, но она ясно дала ему понять, что не хочет заниматься Киззи больше, чем того требует крайняя необходимость. Например, стала пользоваться молокоотсасывателем. Он с самого начала считал это безумием. Гораздо удобнее было бы кормить ее грудью.

Но Эмили была непреклонна, а кто он такой, чтобы с ней спорить? Всего лишь старый знакомый, который вернулся, чтобы усложнить ее размеренное и четко организованное существование. Дом, дети, работа…

Впрочем, это его жизненная стратегия оказалась несостоятельной. Разве нормально, когда человек уезжает в командировку, беспокоясь лишь о том, как бы ему не забыть паспорт? Это совсем не то же самое, что уезжать, оставляя дома маленького ребенка. В этом случае подготовиться к путешествию – все равно что спланировать военную операцию. Для этого нужно быть организованным, а его жизнь не подчинялась никаким графикам и распорядкам. Он был вольной птицей но, очутившись здесь, испугался собственной свободы, которую прежде так ценил.

Гарри подумал о своей лондонской квартире. Перед отъездом он дал ключи от нее Дэну. Был ли он по-прежнему там? Гарри надеялся, что нет, потому что собирался вернуться туда. Если выживет, конечно.

Он будет там совсем один, без Киззи, Эмили, Бесс и Фредди, Ника и Джорджи и их детей. Интересно, родила ли Джорджи? Гарри не помнил, какой у нее был срок.

Постепенно его мысли и воспоминания начали терять четкость. Правая нога онемела, а левая рука заболела так, что он больше не мог ни о чем думать. Только бы хватило кислорода!

Чтобы его вытащить, понадобилось десять часов.

Десять часов, в течение которых Эмили сидела у экрана телевизора и смотрела повторяющиеся информационные выпуски, в надежде узнать что-нибудь новое.

А затем внезапно произошло прямое включение как раз в тот момент, когда спасатели освободили Гарри из-под завала и, положив на лист гофрированного железа, унесли.

Он был жив!

Жив!

Его правая рука и ноги шевелились, лицо было в крови и грязи, левая рука висела как плеть. Эмоции, которые она сдерживала столько времени, хлынули наружу мощным потоком слез.

– Тише, родная, я здесь, с тобой, – сказал Дэн, обнимая сестру.

Она рыдала, по-прежнему не сводя глаз с экрана. Спасатели понесли Гарри вниз по улице, рядом шел оператор Тим Бэли.

– С ним все будет в порядке, правда? – спросила Эмили брата.

Немного помедлив, тот кивнул.

– Надеюсь. По крайней мере он жив. Это хорошее начало.

Резко отстранившись, Эмили с ужасом посмотрела на Дэна.

– Думаешь, он может умереть? Ты так думаешь, правда? Нет, Дэн, он не может умереть. Я не смогу без него жить.

Она позвонила на телевидение, но с ней никто не стал разговаривать. Она не знала имени начальницы Гарри, а даже если бы и знала, кто она такая? Соседка? Разве она могла назваться его любовницей или женщиной, которая присматривала за его ребенком? Гарри вряд ли захотел бы, чтобы подробности его личной жизни стали всеобщим достоянием.

Но ей отчаянно хотелось с ним связаться.

– Пошли ему SMS-сообщение, – сказал Дэн, прочитав ее мысли. – Возможно, телефон был у него с собой.

В таком случае, скорее всего, он валяется среди обломков вместе с остальным содержимым его карманов и не подлежит восстановлению.

Он был жив.

Весь изранен, но жив. Гарри горько рассмеялся. Его левая рука сломана в двух местах и по самое плечо закована в гипс. Все его тело в синяках и ссадинах, но он остался жив.