Джессика Стил - Плохие соседи

Проснувшись утром в пятницу, Пернел впервые в жизни почувствовала – не хочется идти на работу. Совесть замучила – она не проявляет должной лояльности по отношению к шефу. Но, между прочим, ее общение с Хантером носит чисто личный характер, она вовсе не обязана ставить в известность Майка. А если заикнется – он, несомненно, не преминет воспользоваться таким случаем.

Она была недалека от истины.

– Ничего нет от «Брэддон консолидейтид»? – сразу спросил он, когда Пернел вошла к нему, чтобы разобрать поступившую почту, тяжело вздохнул и вопросительно посмотрел ей в глаза. – Ты, вероятно, увидишься с мистером Тримейном в уик-энд?

– Возможно – если он приедет. – Она отвечала спокойно, но чувствовала себя кругом виноватой. – Только… вы же знаете, мы не очень-то дружим.

– Да, я помню… Знаешь, пожалуй, лучше оставить его в покое.

– А почему бы вам не позвонить прямо на фирму? – предложила Пернел.

– Можно, конечно, но престиж-то пострадает. Я почему-то думаю, такой человек, как Хантер Тримейн, не станет собственноручно подписывать письмо, если не уверен в положительном решении вопроса. Меня убивает только сам факт – что до сих пор не поступило никакого ответа.

В час Пернел пошла перекусить, по дороге отправив доброе, сердечное письмо миссис Дикин с пожеланиями скорейшего выздоровления. Остальную часть дня она провела в постоянных терзаниях, что не оказывает Майку необходимой ему помощи. Наконец она не выдержала и без пяти пять вошла в кабинет шефа.

– Если подвернется случай, спросить у мистера Тримейна о наших делах?

– Хорошо бы, – засиял он.

Впервые за долгое время на лице Майка появилась улыбка. «Я правильно поступила!» – одобрила себя Пернел. По дороге домой, даже не зная, будет ли в состоянии выполнить свое обещание, она уже не казалась себе предательницей интересов своей фирмы. Вот и семь часов, но телефон молчит. Половина восьмого… молчит. Хантер не справляется о своей посылке. Сердце у нее замерло, – а что, если он сегодня вовсе не приедет?.. Без двадцати восемь… Звонок! Какие чувства ее обуревают – волнение, что он не приедет, или радость, что услышит его голос? Все напрасно: это Джулиан Коллинз.

– Привет, Пернел!

– Привет, Джулиан! Как дела?

Нотка разочарования, кажется, все же прозвучала.

– Да я вот тут рву и мечу, – признался он шутливо.

Оказалось – пригласил девушку на завтрашний вечер в Уникорн-театр, в Восточном Дарнли, а она только что сообщила: совсем расхворалась.

– Как легкомысленно с ее стороны! – посочувствовала Пернел.

Пусть и не просит – совсем она не настроена идти с ним в театр. Ей так хорошо быть дома – сидеть и ждать: вдруг опять на пороге появится Хантер, в руке у него бутылка вина и он желает взглянуть, как она отделала свои комнаты…

– Не пойдешь ли со мной, если у тебя нет других планов?

Джулиан на нее надеялся… Любовь к Хантеру уже вынудила ее утратить лояльность к шефу, а теперь – то же самое с хорошим приятелем. Пожалуй, хватит!

– А когда начало?

– О, ты просто молодчина! – от всей души обрадовался Джулиан. – За это в антракте я угощу тебя джином!

– Ты прекрасно знаешь, как обращаться с девушками, – пошутила она. – Заезжай за мной в семь пятнадцать. – И, едва положив трубку, кинулась к окну: нет ли Хантера?

В эту ночь Пернел плохо спала. Хантер не приехал, но она все надеялась: ведь однажды в субботу он уже приезжал в четыре утра… Вот и четыре… половина пятого… Но не стучат его ворота, не слышно мягкого урчания мощного мотора… Спустившись вниз выпить чашку чая, Пернел задумалась: как она перенесет, если он не приедет на этот раз? Приняв душ, она натянула шорты и безрукавку и, чтобы занять себя чем-то, принялась пылесосить комнаты. Без четверти одиннадцать, отучая себя от уже ставшего привычкой выглядывания из окна (не приехал ли Хантер), пошла в сарай за газонокосилкой, но тут же передумала и вернулась в дом: сначала выпьет кофе.

Пора бы ему уже быть здесь – если вообще явится сегодня. Она так расстроена, ей так хочется его видеть… А если все же не приедет? Одна эта мысль привела ее в ужас. Да нет, он наверняка остался в Лондоне, вообще не собирается в Чамлей-Эдж. И остался он там, конечно, не один, а с женщиной… Ревность раздирала ей сердце, доводила до бешенства. Уж, несомненно, у него была бурная ночь и он и так устал… Его партнерша очень хороша собой, безукоризненно элегантна, уверенна…

Чайник закипел, она сняла его и, обуреваемая всеми этими кошмарными видениями, стала наливать воду в чашку с кофе, взяла ложку… И тут в проеме открытой кухонной двери возник Хантер. Сердце Пернел сумасшедше забилось – какое внезапное счастье… От неожиданности она вздрогнула, чайник дернулся, кипяток пролился ей на руку, и она громко вскрикнула. Хантер молнией бросился к ней, мгновенно оценил ситуацию, схватил ее руку и подставил под струю холодной воды… Потом наполнил холодной водой чайник и сунул ее руку туда.

Ошеломленная, Пернел никак не могла понять, что произошло, и только смотрела ему в глаза в поисках ответа. Ясно одно: рука нестерпимо болит, а Хантер стоит рядом и обнимает ее левой рукой за плечи. Так они стояли некоторое время и молчали, глядя друг на друга. Улыбка появилась в уголках его губ, и он тихо произнес:

– Доброе утро, мисс Ричардс.

– Д-доброе… я… я не слыхала, как вы подъехали. – Пернел запиналась, заикалась, готова была сквозь землю провалиться из-за своей неловкости. – Стена… между нами… такая тонкая… – принялась она объяснять, но страшная боль в руке прервала ее речь.

Она закрыла глаза – пусть он не замечает ее страданий… Но ему все ясно; другой рукой он нежно обнял ее и слегка прижал к себе.

– Постарайтесь отвлечься, думайте о чем-нибудь… приятном, – сочувственно посоветовал Хантер, обнимая ее крепче.

Он прикоснулся губами к обожженному месту, и, как ни странно, этот легкий поцелуй подействовал – боль стала утихать. И почти совсем унялась, когда губы его коснулись ее щеки. Пернел отпрянула, взгляды их встретились.

– Ты такая красивая… потрясающе хороша! – пробормотал он и поцеловал ее – так нежно, тепло, ласково…

Сердце ее заколотилось, она совсем потеряла голову.

– Я… я… потрясающе хороша? – Пернел безуспешно пыталась прийти в себя.

– Да, да… это даже не те слова, – шептал он и целовал ее. – А фигура у тебя… о, как ты сложена… Все, все в тебе… прекрасно!

Его объятия и поцелуи, его слова – она впитывала все это, как губка воду, и сама не заметила, как стала с не меньшей страстью отвечать на его прикосновения. Никогда прежде не доводилось ей испытывать ничего подобного. Наконец он оторвался от нее – но не мог оторвать от нее глаз: лицо ее горело нежным румянцем, взор сиял.