Роман Камбург - Линия жизни

Эмили сидела на песке у линии прибоя и не отрываясь смотрела на приближающееся к горизонту светило. Она не замечала, что отдельные языки волн добирались почти до ее ног, а песок вокруг нее был давно мокрым. Через крохотные губчатые наушники она слушала Баха. Глубокие, звучные аккорды органа словно волны проникали в ее голову, создавая ощущение полной гармонии с перегретым за день морем и приближающимся закатом. И Эмили подумалось, что заход солнца — всего лишь знак вечного коловращения Земли. В сегодняшней встрече заката с Бахом ощущалось нечто ритуальное, даже языческое. «Как быстро она вращается, я почти физически чувствую…» — и на самой середине мысли густой с хрипотцой голос прервал ее:

— Сейчас вас совсем зальет, смотрите какие волны приближаются.

Голос принадлежал немолодому господину, одетому традиционно по пляжному, в бермуды чуть ниже колен и в майку ярко-оранжевого цвета. Бахово-закатное настроение Эмили внезапно прервалось. Подавляя раздражение, она сняла наушники. «Почему я подумала, что он немолодой, он моложавый. Ах да, обычная иллюзия: кто старше меня — старики, кто младше — юнцы».

— Ну давайте, отодвигайтесь от воды и перебирайтесь сюда ко мне, — настаивал он.

— Я не уверена, что это хорошая идея, смотрите, сколько места на пляже, — Эмили кивнула направо, в направлении белоснежной «Колони Бич», а потом налево, где вдавался в море стеклянный ресторан «Фиш».

— Что-то же все-таки притянуло нас в этом море песка у моря воды, — сказал он. Хотя раздражение ее еще не унялось, она отметила удачный каламбур незнакомца.

— Хотите закурить? — он протянул ей желтую с верблюдом пачку «Кэмел».

— Пожалуй, да — согласилась Эмили, и как-то само собой получилось, что она послушно, как он ее просил, отодвинулась от воды и села рядом с ним. Теперь они оба, попыхивая сигаретами, не отрываясь смотрели на огромный апельсин у горизонта. Молчали. И эта чуть затянувшаяся пауза ощущалась ими обоими. Ведь за началом обычно должно следовать продолжение. Такова игра новых знакомств. Но сейчас они не нарушали молчания, он только бросал на Эмили молчаливые взгляды, как бы продолжавшие их связь, а она удовлетворенно ловила их столь развитым у женщин боковым зрением. Раздражение давно покинуло ее.

— Смотрите, сейчас коснется горизонта.

— А я думаю, горизонт коснется его.

— О-о-о! А вы философ.

И снова повисла пауза, когда они погрузились в созерцание закатного слияния двух тел — Земли и Солнца. Половина солнечного диска уже спряталась за линию горизонта. Они обменялись какими-то незначительными репликами про небо и светила, потом про море и пляж, про ее загар, и, наконец, про ее руку и ладонь.

— Давайте я взгляну на вашу линию жизни, — предложил он, и, не дожидаясь ответа, взял ее ладонь и повернул кверху. Она не отдернула руки, лишь задумчиво улыбнулась, вспомнив, как много лет назад с ней таким же образом знакомился ее бывший муж.

— Роскошная линия… Глубокая, ясная… — он еще что-то говорил, а она уже не слушала. Тогда после гадания по руке они впервые поцеловались. Сейчас Эмили не хотелось целоваться. Оно и понятно — постарела да и нацеловалась уже.

Солнце зашло за горизонт и мгновенно стемнело. Они еще не представились друг другу.

— Когда я должна умереть? — спросила Эмили.

— Лет через сто, — пошутил он.

Вдруг она как бы прервала их легкую игру и, перехватив инициативу, ответила:

— Спасибо за предсказание. Пойдемте поужинаем. Я ужасно проголодалась. Вон «Фиш» недалеко, а то до другого ресторана я уже не дотерплю. Умру от голода сейчас, а не через сто лет. Так что ведите меня туда быстрее, чтоб ваше предсказание сбылось.

Он подал ей руку:

— Меня зовут Даниэль, Дани.

Один раз она уже давала ему руку для гадания, а сейчас протянула вновь — для знакомства.

— Эмили, но друзья зовут Эли.

Через пару минут они уже приблизились к ресторану, напоминавшему аквариум. Надо было еще пройти по мысу, вдающемуся в море, метров сорок-пятьдесят и через небольшой стеклянный куполообразный зал спуститься по винтовой лестнице вниз. Через окна-иллюминаторы виднелись подводные обитатели — разноцветные рыбки, раковины, улитки, кораллы, крабы, водоросли.

— Кто кого рассматривает, мы их или они нас?

— Теперь я окончательно убежден, что рядом со мной не только очаровательная дама, но и философ, — заметил Дани.

— Спасибо за комплимент, Даниэль. А в вашем имени присутствует божественное, где эль — там Элоим.

— Тогда ваше имя — это сам Бог, Эли!

— Что ж, два бога рядом.

— Не так: богиня и бог.

В меню они еще не заглянули, а официантка в черных брюках и в черной форменной блузочке с надписью «Фиш» уже дожидалась их решения.

— Так вы меня заговариваете, чтоб я все-таки умерла с голода!

Эли обратилась к официантке:

— У меня нет сил изучать меню, порекомендуйте нам что-нибудь.

— Закажите меч-рыбу. Это блюдо дня, она очень сочная, без костей.

— Меч, так меч.

— А что подать к ней?

— К мечу я хочу щит. А если серьезно, то картофель, запеченный в фольге.

Дани заказал испанскую пейоту — морские деликатесы в рисе.

— Что пьете? — спросила официантка.

— Воду, — откликнулась Эли.

— И бутылочку хорошего вина, — добавил Даниэль, — за знакомство.

— Вы думаете, надо вино?

— А вы нет?

— Отчего же, я хочу, тем более, что мы с вами и закат встретили, и руку вы мою изучили.

Официантка проворно убежала, словно чувствуя голод Эли.

— А знаете, что особенно сильно сближает людей? — спросил он.

— Беда?

— Беда, да. Но это из драматических событий. А из обычных?

— Постель?

Он хмыкнул и даже чуть смутился от ее смелости.

— Насчет постели я согласен. Но сейчас я хотел сказать: еда, общая трапеза…

Эли возвратилась домой около трех ночи. Давным-давно она так поздно не задерживалась на свиданиях. И было ли это свидание? Смутил ли ее покой Даниэль? Она не смогла точно ответить. Они даже не целовались. И ее руки он коснулся всего дважды — когда гадал и когда знакомились. Через несколько часов ей уже надо на работу, но не спалось. Эли лежала под одеялом и вспоминала прошлое.

Между двумя точками недолгой человеческой жизни — рождения и смерти — можно провести великое множество линий. Прямых и жирных, словно мажорные аккорды. Еле заметных пунктирных. Синусоид с подъемами и спадами. Парабол и гипербол, уносящихся в бесконечность или бесконечно приближающихся к нулю. Ломаных, спиральных, витиеватых.

Основы жизненной геометрии Эли начала постигать в детстве. Скромный домик ее родителей располагался у самого побережья.