Джульетта Армстронг - Остров цветущих апельсинов

Прежде чем заговорить снова, Дэвид посмотрел стакан на свет, словно больше интересуясь желтовато-коричневым вином, чем беседой.

– Особенно хороший сбор, – заметил он. Затем, опуская стакан, врастяжку произнес: – Кроме танцев, Ирэн должна быть рада новой компании. Полагаю, он весельчак и забавник, этот Николаидес. Настоящий любимец женщин.

На языке Ирэн вертелся искренний ответ, что, по правде говоря, она предпочитает в роли кавалера Дэвида, что, прояви он хотя бы половину настойчивости своего конкурента, она, вероятно, пошла бы с ним, но она промолчала.

Дэвид слишком самоуверен и слишком беспечен. Открытие нового клуба – одно из больших событий года. Он не спешил с приглашением, явно полагая, что других не последует. Наказание пойдет ему на пользу.

Затем ее посетила другая мысль: возможно, Дэвиду в радость освобождение от неприятного долга вежливости. Теперь он может пригласить Дельфину, не опасаясь обвинений кириа в пренебрежении внучкой. Вместо этого она весело сказала:

– Но Джози и я приняли другое ваше приглашение, не забывайте. В ближайшем будущем вы везете нас в Белла-Паис – или так мы надеемся.

– Я не забыл. Возьму вас завтра, если уверены, что не соскучитесь.

Ирэн хотела сказать: «Не будьте ребенком – такой большой!» – но снова передумала.

– Уверена, скука нам не грозит, – дружелюбно произнесла она. – Только сообщите время отъезда, и мы будем ждать у главного входа с корзиной для пикников, щенком и всем прочим.

На всю оставшуюся жизнь она запомнит поездку к руинам этого великолепного древнего готического аббатства и в деревню, которая носила то же имя.

По указанию Дэвида щенок Принц в конце концов остался дома – слишком уж беспокойный пассажир для такой долгой поездки. Но не успела Джози произнести слов разочарования, Дэвид бодро сообщил ей, что вместо пса поедет Тео. Он договорился с миссис Киприани. Они заберут мальчика из школы после уроков и ранним вечером вернут в дом его бабушки.

Поэтому они втроем, Дэвид, Ирэн и Джози, поехали по солнечной прибрежной дороге в Кирению и нашли Тео, нетерпеливо ожидающего их на школьном дворе. Через мгновение он был уже на заднем сиденье, взволнованно болтая с Джози, и они снова стартовали в восточном направлении через зубчатые горы к Белла-Паис.

В детстве родители возили Ирэн в старый монастырь, и он вызвал благоговейный страх своей грандиозностью, тишиной, величественной красотой сегодня, те же чувства испытают Джози и Тео.

Теперь, в двадцать один год, эти высокие, окрашенные золотом руины, громоздящиеся на краю пятидесятифутового утеса, произвели на нее другое впечатление. Первоначально постройка четырнадцатого века называлась Аббатством Покоя – из-за своей удаленности от людских соблазнов, и, когда все четверо, минуя буйство высокого львиного зева и великолепные розы, вошли под крытые аркады, чье безмолвие нарушал только щебет стрижей и ласточек, Ирэн ощутила не только страх, но и действительно глубокий покой. Вскоре они забрели в обширную столовую – над головой все еще метались птицы, – осмотрели кафедру, с которой в те давние времена какой-нибудь монах читал отрывки из Библии братьям, сидевшим за своей скромной трапезой, и выглянули сквозь стрельчатые окна на равнину.

Покой! Она прошептала это слово Дэвиду, и вместо простой ответной улыбки его лицо озарилось невиданным ею прежде светом.

– Для меня нет лучше места на земле, – очень спокойно сказал он. – А как вам известно, я много повидал. Обычно я прихожу сюда один и всегда ухожу с ощущением, что все неприятности и заботы сгинули – благость сошла на меня. – Ирэн кивнула, и он быстро продолжил: – Рад, что вы чувствуете то же самое. Если спутник неподходящий, все несколько портится…

Она, в свою очередь, внутренне засветилась, не из-за вежливого комплимента, а потому, что ей хоть на миг удалось испытать духовное единство с другим человеком. Опыт редкостный, и поэтому драгоценный – незабываемый.

Хотя большая часть старого здания лежала в руинах, церковь сохранилась, и они вошли через большие двери в полутемное помещение, украшенное, как оказалось, когда глаза привыкли к недостатку света, иконами старых знакомых святых – святого Георгия с драконом, святого Иоанна Крестителя в верблюжьей накидке и многих других.

В церкви работал молодой священник в черной рясе, с каштановыми волосами, аккуратно причесанными на старинный манер. Он с двумя мальчиками готовился к заутрене. Это дружелюбное трио удивилось и обрадовалось, что вместо обычных косноязычных туристов появились посетители, явно британцы, по хорошо владеющие греческим.

– Ну, конечно, мы знаем греческий. Мы здесь живем. И наши матери – коренные киприотки. – Джози напустила на себя самый важный вид. – Хотя моя сестра и я… ну, наша мама погибла в авиакатастрофе… – замявшись, невесело добавила она.

– Боже, упокой ее душу! – Священник перекрестился, затем взглянул на Тео. – Что касается этого мальчика, – улыбаясь, заметил он, – предположу, что он киприот до кончиков ногтей.

– Так и есть, – очень серьезно подтвердил Тео. – Отец умер вскоре после моего рождения в Греции. Но мама не говорит о нем. Ей слишком грустно. – Он сделал паузу. – Я понимаю. Но мне так хочется больше знать об отце.

– Однажды сердце твоей мамы исцелится, и она поговорит с тобой. – Священник ласково положил руку на черноволосую, кудрявую головку мальчика. – Тем временем, я уверен, ты большое подспорье для нее.

Но мальчик пожал плечами.

– Может быть, – безразлично пробормотал он и вежливо поклонился, принимая благословение молодого священника, дарованное всем четверым.

Оказавшись снова на дворе, они задержались, даже дети, очарованные грандиозным зрелищем окружающих гор и долин, синего моря далеко внизу и вдали, за морем, лавандового побережья Турции на фоне снежных шапок Тавра.

– Нам пора подниматься в деревню, – через некоторое время объявил Дэвид. – Все будут потрясены, если вечером мы вернемся, не посетив ее и не посидев под Деревом Безделья.

Ирэн так не хотелось оставлять это место, с его щемящей красотой, благородными руинами, ароматом цветов, атмосферой давно заброшенного мира. Она обязательно придет сюда снова при первой же возможности, но, как заметил Дэвид, с подходящим человеком. Нельзя посещать древнюю святыню с тем, кто не разделяет чувства ее благости и неотразимого милосердия.

Тео знал дорогу, так что дети побежали вперед и, когда старшие догнали их, уже гордо восседали на главной площади под развесистыми ветками знаменитого дерева – по легенде, оно лишало тех, кто задерживался в его тени, всякого желания и даже способности работать. И Дэвид, и Ирэн были не в настроении для разговора, но после того, как дружелюбный хозяин принес кофе для взрослых и лимонад для детей – беседа пошла легче.