Дарлин Гарднер - Приглашение на праздничный ужин

Коул засунул руки в карманы. Его вид говорил о том, что его совершенно не волнует эта проблема, и, что еще больше разъярило Анну, он показался ей невероятно красивым. Она закусила губу. Когда она начала воспринимать его так?

— Я думал, что завтра мы получим удовольствие от общения друг с другом, — сказал он.

Анна всплеснула руками.

— А я думаю, что сегодня мы и так слишком насладились общением. Иначе наше положение не было бы таким затруднительным.

— Мне кажется, что вечер прошел хорошо, — заметил Коул, перешагнув через три ступеньки, ведущие на тротуар, чтобы, как решила Анна, быстрее скрыться в своей машине.

— Вовсе не хорошо! — с жаром возразила она, устремляясь за ним. — Вы слышали, что говорило мое семейство. Они воображают, что у нас связь.

Почти дойдя до машины, Коул резко обернулся и посмотрел Анне в лицо.

— Ну и что? Мы же знаем, что это не так, поэтому я не вижу, в чем проблема.

Почувствовав во рту холодный воздух, Анна поняла, что от его слов у нее отвисла челюсть.

— Как вы можете говорить так? Разве вы их не слышали? Сейчас, вероятно, они уже обсуждают, какие подарки дарить нам на свадьбу!

Коул рассмеялся и легонько провел кончиками пальцев по ее нежной щеке. Анна не знала, вызвана ли пронизавшая ее дрожь ласковым прикосновением, или в этом виноват холод, потому что, выходя из дома, чтобы проводить Коула до машины, она не удосужилась надеть пальто.

— В офисе вы не такая, как дома, — сказал он. — В семье, среди ваших родственников, вы мягче и женственнее. Вот смотрю я на вас сейчас, и мне легко забыть о том, что мы работаем вместе.

— Тогда вам нужно иметь память получше, потому что именно из-за работы между нами ничего не может быть, — заявила Анна.

Ее слова прозвучали бы более убедительно, с сожалением подумала она, если бы от холода у нее не стучали зубы.

— Согласен, — спокойно сказал Коул.

— Согласны?

— Конечно, — повторил он так убедительно, что Анна не стала протестовать, когда ладони Коула заскользили по ее замерзшим рукам, создавая чудесное ощущение тепла. — Если между нами что-то возникнет, мне будет трудно сосредоточиться на работе.

— Мне тоже, — призналась Анна.

В данный момент было трудно сконцентрироваться на чем-то другом кроме ощущения, вызываемого его руками. У него такие большие, чудесные, волшебные руки…

Анна прочистила внезапно охрипшее горло.

— Можно спросить вас кое о чем?

— Гм! — рассеянно отозвался Коул, продолжая восхитительный массаж.

— Если мы не собираемся иметь какие-то отношения, то почему вы пытаетесь завести меня?

— Я пытаюсь не завести, — в его глухом голосе послышались нотки сдерживаемого смеха, — а согреть вас. Сейчас не меньше тридцати градусов.

— А-а-а, — разочарованно вырвалось у Анны.

— Помогает?

Интересно, что он имеет в виду?

— Не очень.

Массаж прекратился, и Анна испугалась, что Коулу не понравился ее ответ. Она сжала пальцы в кулаки, чтобы, глядя, как он расстегивает пуговицы, не протянуть к нему руки. Не успела Анна спросить, все ли в порядке у него с головой, как Коул распахнул пальто.

— Идите сюда, пока вы не замерзли до смерти, — пригласил он.

Именно это сказал паук мухе, мелькнуло в голове у Анны. Но предвкушение тепла плюс шанс оказаться так близко к нему явились слишком большим искушением.

— Ну, хорошо, — кивнула она, позволив Коулу запахнуть пальто.

Они прижались друг к другу, и чудесное тепло начало разливаться по телу Анны. Обхватив Коула руками за талию, Анна прижалась щекой к прохладной ткани его рубашки и услышала, как быстро забилось его сердце.

— Хоть бы никто не следил за нами из окна! — пробормотала она, не поднимая головы. — Иначе мы никогда не сможем разубедить их в том, что вы мой близкий друг.

— Какое значение имеют их домыслы? — удивился Коул, и Анна почувствовала на виске его теплое дыхание.

— Важно не то, что они думают, а то, чем они займутся, — пояснила она. — Вы им понравились. Теперь они будут всячески стараться свести нас.

— И поэтому вы никогда не приводили домой Ларри Липински?

— Я не приводила его потому, что он отъявленный лгун, — сказала Анна. — Ему невозможно доверять.

Коул обошел молчанием это объяснение.

— Тогда зачем вы встречались с ним?

— Я же не знала, что у него комплекс Пиноккио.

Но мы отклонились от темы. Мы говорили о том, почему вы не сможете провести с нами завтрашний день.

Она почувствовала, как напряглось его тело.

— Но я же уже сказал, что приду.

— У меня появилась идея, — проговорила Анна, уткнувшись в его грудь, потому что, не видя его поразительно привлекательного лица, ей было легче выразить свою мысль. — Когда я вернусь в дом, я скажу, что вы вспомнили, что приглашены куда-то.

— Но меня никто никуда не приглашал!

— Откуда им это знать? Чудесный план!

— Вы говорите так, будто это уже решено. — Коул поджал чувственно изогнутые губы, и его глаза стали похожи на голубые льдинки, что явно свидетельствовало о его неудовольствии.

— Да, решено.

— Нет, — возразил Коул, выразительно качая головой и упрямо выпятив подбородок. — Это вы так решили, а не я. Мы не на работе, Анна, где все решает ваше слово. Меня пригласила ваша семья, и только от меня зависит, приду я или нет.

Анна широко открыла глаза.

— Неужели вы имеете в виду, что действительно хотите провести Рождество с моей семьей?

— Мне она нравится, — подтвердил Коул. — И, уж конечно, это лучше, чем в одиночестве сидеть дома.

В одиночестве, повторила про себя Анна его слова. Она вздохнула.

— Вы ведете нечестную игру, Коул Мэнсфилд!

Он криво улыбнулся.

— Это значит, что вам слабо составить компанию одинокому парню на Рождество так, как в сочельник?

— Не совсем, но что-то вроде этого.

Теперь, когда они не спорили, она остро почувствовала, как нетерпеливо отзывается ее тело на чувственный призыв его плоти, что, в свою очередь, напомнило ей об их проблеме.

— Значит, так. Вы можете прийти завтра, но только при одном условии.

Снежинка, медленно кружась, опустилась ей на нос и отвлекла от того, что Анна хотела сказать. За ней последовали другие. Анна подняла глаза и увидела, как сотни белых пушинок лениво парят в ночи, опускаясь на серое одеяло земли.

— Снег идет! — радостно воскликнула она, улыбаясь Коулу.

И почти тотчас же где-то вдалеке кто-то запел «Я мечтаю о снежном Рождестве». Стараясь оставаться в кольце теплых рук Коула, Анна повернулась и увидела, как люди расходятся после вечеринки. Уходя, гости пели. Большинство из них шли в обнимку.

Она хихикнула.

— Похоже, что Гумберты не в силах сдерживать себя!

— Как и я. Больше не могу, — сдавленным голосом признался Коул.