Сандра Мэй - Ты – лучший

– Шайтан, поцелуй даме плечико. Это Морин, она ведьма.

В следующий момент бархатные губы коня мягко коснулись плеча девушки, и она благоговейно погладила изящную горбоносую голову красавца.

– Чудо! Я тебе завидую. Сама я ничего не понимаю в лошадях, кроме одного: они красивые.

– Этого вполне достаточно. Значит, ты их уважаешь. Значит, никогда не ударишь и не оскорбишь. Значит, они будут тебя слушаться. А это, наконец, значит, что ты очень быстро будешь в них разбираться.

Морин задумчиво протянула, поглаживая Шайтана:

– Неужели даже в наше время требуется объезжать все новых и новых диких лошадей? Я думала, ранчеро – устаревшая профессия.

– Не-ет, моя дорогая. Ни в ранчеро, ни в ковбоях надобность не отпадет еще очень долго. Вот, скажем, здешние места. Ты же сама видела, какие здесь дороги. А лошадь пройдет там, где застрянет вездеход и не справится пеший человек. Врачи, полицейские, спасатели, геологи – всем нужны лошади. Наших лошадей покупают даже англичане. Разумеется, после того, как мы их объездим.

– Ага, значит, вы выполните самую опасную часть работы, а потом английский лорд будет хвастаться перед барышнями своим умением держаться в седле?

– Моя дорогая ирландка, в тебе слишком развито чувство классовой нетерпимости. Надо быть добрее.

– Приеду в Англию, буду заниматься конным спортом, решено.

Синие глаза пронзили ее душу насквозь, а потом Джон тихо спросил:

– Ты хочешь уехать, рыжая?

– Я ДОЛЖНА уехать.

– Ты ведь говорила, между нами что-то происходит…

Морин грустно усмехнулась.

– Но ведь ничего не было…

Синие глаза мрачно сверкнули.

– А кто меня остановил?

Морин в смятении отвела взгляд.

– Кстати… Тюра Макфарлан приехала. Устроила небольшой переполох в нашем дамском обществе.

Джон судорожно засунул руки в карманы, чтобы ненароком не обнять Морин на глазах у всех.

– Д-да. Тюра это умеет.

– А что она еще умеет?

– Много чего. Водить самолет, например.

– Надо же. Не думала, что женщины водят самолеты.

– Пит подарил ей на совершеннолетие.

– Значит, она может прилетать сюда, когда захочет…

– Морин, самолеты здесь обычное дело. Это даже не роскошь, это просто средство передвижения.

– А я разве что говорю? Пусть летает… хоть на метле.

– Мисс О’Лири!

– Морин. Просто Морин.

– Ладно, не злись. Как тебе Тюра?

– Да никак. Такая вся… из фильмов. Тридцать три чемодана и море гонора.

– Сноб, иначе говоря?

– Можно и так… Впрочем, она красивая. Значит, ты с ней не спал, говоришь…

– Морин!

– Что?

– Ты ревнуешь!

Она хмыкнула.

– Пока нет. Но могу начать. Так что же пошло не так?

– Между мной и Тюрой?

– Пока мы говорим о ней. До других твоих подружек очередь пока не дошла.

– Успокоила. Что до Тюры… мне не нравится ее манера обращаться с людьми так, словно они пыль под ее ногами. Никогда не нравилась.

– Но в сексуальном плане она тебя привлекает? Или нет?

– Морин О’Лири, ты вгоняешь в краску старого ранчеро…

– Не заговаривай мне зубы и ответь прямо. Раз у нас в некотором роде намечаются отношения, я хочу разобраться досконально. Как насчет женитьбы на Тюре? Династический брак, то да се…

– Если не считать того, что я ее не хочу.

– Династические браки заключаются не для этого…

– Я хочу тебя, рыжая.

– Да? Вот и давай поговорим на эту тему. Или опять сбежишь? Почему ты меня хочешь? Что тебя привлекает?

Он в смятении смотрел на эту рыжую нахалку и мучительно размышлял. Почему, собственно, он молчит? Какого черта, неужели Джон Карлайл, сын Ричарда Карлайла и Марисабель Аркона, не умеет разговаривать? Боится женщин? Боится именно эту, рыжую женщину?

– Ну хорошо же! Ты не уродина. Не дура. Очень сексуальна. Я все время о тебе думаю…

– То есть все время хочешь затащить меня в постель?

– Почему затащить? Отнести на руках. Потом, я надеюсь, что ты и сама будешь не против…

– Ох, о чем я разговариваю с тобой, развратный босс! Не иначе, мне головушку напекло. Все. Я ухожу. Меня ждут Каседас и Алисита.

– Позвольте проводить вас до машины, миледи, а также заметить, что на этот раз убегаете вы.

– У меня работа, как справедливо заметила ваша подруга детства. Ее надо выполнить, чтобы получить денежки.

– Так у тебя же все готово?

– Все равно, без разницы. Надо все проверить…

– Не о чем волноваться. Если не подведет погода, все пройдет отлично, а если подведет – будем сидеть в доме, хлестать ром и смотреть, как поднимается Река.

– Ох. А она высоко поднимается?

– По-разному. Отец всегда мог совершенно точно сказать, я нет. Позвольте вас подсадить, миледи…

– Не хватай меня за задницу, ты, растленный босс!

– Морин?

– Что?

– У тебя когда-нибудь были настоящие отношения с мужчиной?

– Что значит настоящие? Длящиеся дольше двух недель? Слушай, я взрослая девочка, мне скоро двадцать пять лет. Разумеется, были. Тыщу раз! И если хочешь знать…

– Морин?

– Что?!

– А замуж ты хочешь?

– Естественно, хочу! Все Хорошие Девочки хотят замуж за Правильного Мужчину, и чтобы дом был…

– Морин?

– Господи, да что же это?! Что, Джон?

– А когда ты хочешь выйти замуж? Через десять лет? Завтра?

– Вчера, идиот! Пусти этот несчастный джип! Я поехала, а ты не смей пялиться мне вслед, потому что я врежусь в дерево!

Красная, растрепанная, невообразимо хорошенькая рыжая ведьмочка уехала, а Джон Карлайл все смотрел ей вслед. Шайтан подошел сзади, легонько толкнул хозяина в плечо. Джон не глядя положил руку на склоненную холку.

– Вот такие дела, Шайтан. Как она тебе? Рыжая…. Найдем и тебе гнедую кобылку. Пошли, ладно. Пора собираться домой.

Сумерки уже спускались на Дом На Сваях. Морин почти бегом промчалась к себе в комнату, встала под душ и с некоторым остервенением растерла плечи и грудь мочалкой. Потом немного постояла под прохладными струями, успокоилась и вышла из ванной.

В самом деле, с чего она так завелась? Сегодня пятница, завтра долгожданный праздник, торжественный вечер, потом воскресенье, можно будет все спокойно собрать, отправить часть груза в Каракас… Ага, а самой, значит, задержаться? Что ж, задержимся.

Морин переоделась в чистое, сменила джинсовые бриджи на обычные джинсы, собрала влажные волосы в хвост и вышла из комнаты. Пойду к Кончите, решила она. Смешаю соус, побью тесто. Это всегда успокаивает.

Она решительно спустилась по лестнице. Оставалось только пересечь главный холл…

– Что это еще за бред? Какая рождественская ель? Ваша распорядительница, должно быть, совсем спятила, а с вас и взять нечего. Дикари! Убери свои ручонки, малявка!

– Тота бяка! Не тлога-а-ай!

Морин вихрем вылетела в холл. Тюра Макфарлан, как всегда презрительная и недовольная, стояла, уцепившись одной рукой за прекрасную Летнюю Рождественскую Пинию Дома На Сваях, явно намереваясь куда-то ее убрать, а другой рукой брезгливо придерживая за шиворот шоколадное дитя с белым бантом. Чикита. Дочка Марисоль.