Ли Гринвуд - В твоих объятиях

Все трое поспешили на кухню. Банка была пуста.

– Она выпила кофе судьи. Я ее отравила, – еле слышным от потрясения шепотом произнесла Виктория и упала в обморок.

– Судья полностью выздоровел, – сообщил доктор Раундтри Виктории и Тринити спустя несколько дней. – Она давала ему яд маленькими дозами на протяжении длительного времени.

– Что из этого станет общеизвестным? – поинтересовался Тринити.

Доктор посмотрел на Викторию.

– Ничего, – ответила она. – И не хмурься. Ты же готов был пойти на компромисс несколько дней тому назад. Теперь на это готовы все. Судья не хочет скандала.

– Не пытайся меня убедить. Просто скажи, что ты решила сделать.

– Я обсудила это с Керби и с судьей, – промолвила Виктория. – Они согласились объявить, будто Майра умерла от сердечного приступа.

– Знаешь, мне жаль судью, но еще больше мне жаль Керби. Ему теперь некуда деться.

– Не совсем.

Брови Тринити взмыли вверх.

– Я предложила судье усыновить Керби. Он считался Блейзером по имени, теперь он станет им по-настоящему. – Тринити внимательно смотрел на нее. – Они оба остались без семьи. Они прожили вместе восемь лет и очень привязались друг к другу. По-моему, это разумно.

– Пожалуй. Выглядит как единственно правильное решение.

Виктория прыгнула ему на колени, чтобы получить заслуженный поцелуй. И получила заодно еще несколько, в качестве премии.

– А какие у тебя планы насчет меня? – поинтересовался Тринити.

– Предлагаю тебе поскорей на мне жениться. Судья согласился провести официальную церемонию, а дядя Грант вручит меня тебе.

– Ах ты, маленькая...

Виктория приложила палец к его губам:

– Будь осторожней в выражениях. Я запомню это навсегда.

– ...дорогуша! – закончил Тринити. – Сегодня днем для тебя достаточно скоро?

– Идеально. Гостиная рядом с нашим номером как раз подходящего размера, а судья будет здесь вскоре после полудня.

– Какие еще будут приказы?

– Думаю, что твоим свидетелем надо быть Бену, и ты должен одеться в черное. Это придает тебе загадочный вид.

– И потом, это же похороны моей свободы. Виктория притворилась, что царапает его лицо, и наградила чувствительным тумаком в солнечное сплетение.

– Ты ужасный человек. Ты заслуживаешь быть женатым на властной женщине.

– А во что будешь одета ты? Невозможно сшить платье к полудню.

Виктория хихикнула:

– Я собираюсь надеть ту жуткую юбку и блузку, какие носила в первую неделю моего похищения. Раз ты в них меня похитил, можешь в них и замуж взять.

– Сидни?!

– Сидни Карлин Аттмор, – объявил Тринити.

– Сидни... – с отвращением выговорила Виктория. – Ты не можешь рассчитывать, что я стану называть тебя таким мерзким именем.

– Моя мать меня так назвала.

– Мне все равно. Я не смогу произнести его с невозмутимым видом.

– Тогда зови меня Тринити.

– Но ведь это не твое имя!

– Мне все равно. Можешь звать меня Джорджем, Фрэнком, даже Аттмором. Мне не важно, только зови как-нибудь.

Виктория засмеялась:

– Я буду звать тебя Тринити. Может, ты и привык зваться Томом, Диком или Гарри, но для меня ты всегда будешь Тринити. А какие у тебя были другие имена?

– Том, Дик и Гарри.

– Я серьезно. Мне очень хочется знать.

– Может быть, когда-нибудь я тебе их открою... но не сейчас.

– Почему?

– Потому что я хочу забыть об этом периоде моей жизни. Там нечем особенно гордиться.

– А я думаю, есть чем. Наверное, есть много вещей, которые ты сейчас не хочешь вспоминать, но через несколько лет они перестанут тебя тревожить.

– Сейчас меня тревожишь только ты. – Тринити подхватил ее на руки и положил на постель.

– Тринити, ты же не можешь...

– Точно могу. Не сомневайся.

– Но мы же женимся меньше чем через час.

– Каким же лучше способом отпраздновать наш союз?

– Обычно люди дожидаются конца церемонии и празднуют после нее.

– До и после гораздо лучше.

И Виктория сдалась. Она не возражала, чтобы все делалось по его... если это было и по ее желанию тоже.