Сидни Ламберт - Я тебя не люблю

— Я принесу тебе воды.

Он побежал в ванную, мигом вернулся, протянул Одри стакан и стоял рядом, пока она пила.

— Не следовало вываливать на тебя эту мерзость...

— Никогда бы не подумала, что Дирк способен на такое, — жалобно сказала она. — Я все еще надеюсь, что это неправда.

— Увы, правда.

— Как ты думаешь, объявить ему выговор и оставить? Или уволить его?

— Я думаю, он уйдет сам, — ответил ей Грегори. Во всяком случае, ему очень хотелось на это надеяться. Конечно, такое желание эгоистично, но устранение Дирка сильно повышало его, Грега, шансы на успех.

— А если он уйдет, где мы возьмем другого управляющего, который знал бы это дело так же, как Дирк?

— В этом нет необходимости, — заверил ее Грегори. — Я знаю достаточно, чтобы руководить компанией.

— Уже успел? — недоверчиво спросила она.

— Успел, моя дорогая. Так что можешь не волноваться.

Одри слабо застонала и снова откинулась на спинку кресла.

— Еще воды? — участливо спросил он.

— Существует такая вещь, как опыт.

— Конечно, но основную часть работы делают другие. Люди, хорошо знающие свое дело. А моя специальность — организация труда. Отныне управление табачной плантацией и фабрикой «Пол Лотиан» станет образцовым.

— Это значит, что ты собираешься остаться в Южной Африке? — слабым голосом спросила Одри.

— Можешь не сомневаться, — подтвердил Грегори. — Теперь ты от меня не избавишься.

— И будешь жить в этом доме?

— А почему бы и нет? Одри, если ты носишь моего ребенка, ничто на свете не разлучит нас. Клянусь тебе...

Ровно через неделю после инцидента с Дирком Одри выбежала из ванной, что-то напевая и даже пританцовывая от радости.

— Похоже, ты счастлива, — заметил Грегори, именно в этот момент вышедший из своей комнаты.

— И есть из-за чего!

— Сегодня не твой день рождения, — задумчиво промолвил он. — Тогда что же это?

— Сейчас скажу, — нараспев сказала она. — Это самая лучшая новость на свете. Я не беременна!

Глаза Грегори сузились, и она поняла, что это известие его не обрадовало. Но сама Одри была счастлива как никогда. До сих пор над ее головой висела черная туча. Страх забеременеть и предательство Дирка заставили ее впасть в депрессию. Но внезапно мир снова вернулся на свое место, и все стало замечательно.

Увидев выбежавшую в коридор Долл, Одри подхватила ее, закружила и унесла в спальню. Она обрадовалась предлогу улизнуть от Грегори, потому что еще не была готова к разговору с ним.

Поступок Дирка сильно подействовал на нее. Когда тот пришел на следующее утро после разоблачения, она ужаснулась происшедшей с ним перемене. Его лицо стало серым и морщинистым.

— Все пошло прахом, — с несчастным видом признался он. — Я не хотел обворовывать тебя. Честное слово. Что ты будешь делать? Заявишь в полицию? Или нет?

— Значит, это правда? — Одри не могла смириться с мыслью, что Дирк оказался способным на предательство.

Он грустно кивнул.

— Я не хотела верить Грегори, — сказала она. — Дирк, как ты мог? Я уважала тебя, ты был моей правой рукой. Я чуть не вышла за тебя замуж. Ты ранил меня в самое сердце.

— Мне и самому тошно, — повесив голову, ответил он.

Одри поджала губы и покачала головой.

— И сколько времени это продолжалось?

— Со смерти твоего отца.

— Ты считал меня и мать дурами, которые ничего не заметят, верно? — спросила Одри, ошеломленная этим открытием. — Что ж, ты оказался прав. Но Грегори, дураком не назовешь.

— Теперь я это понимаю. Я недооценил его. Одри, если ты не дашь хода этому делу, я исчезну. Уеду отсюда и найду себе другую работу.

— Наверно, так будет лучше всего, — кивнула она.

Одри огорчилась до глубины души. Она и не подозревала, что для Дирка важнее всего собственная выгода. Это доказывало, что она плохо разбирается в людях.

— Одри, я есть хочу!

Она очнулась и закончила причесывать выкупанную и одетую сестренку.

— Бесс уже здесь?

— Да.

— Тогда пойдем и посмотрим, готов ли завтрак.

Внизу их ждал Грегори. Как только они сели за стол, Бесс быстро подала еду.

— Одри, сегодня ты выглядишь лучше, чем всю последнюю неделю, — заметила соседка.

— Так оно и есть, — подтвердила Одри. — Я прекрасно себя чувствую. И умираю с голоду.

Когда Долл наелась и убежала «помогать» Бесс, Одри задала Грегори вопрос, который давно вертелся у нее на языке.

— Что ты будешь делать теперь, когда выяснилось, что стать отцом тебе не грозит?

Он улыбнулся.

— Постараюсь стать им на самом деле.

— Не смешно, — сверкнув глазами, сказала Одри. — Ты прекрасно знаешь, о чем речь.

— Это намек, чтобы я убирался отсюда к чертовой матери? — перестав улыбаться, спросил Грегори.

Одри кивнула, хотя в глубине души сомневалась, что хочет этого. Без него здесь станет очень одиноко. Особенно теперь, когда Дирк уехал, куда глаза глядят...

Но как она станет жить с Грегори под одной крышей, если между ними не может быть ничего общего? Все осталось по-прежнему. Грег может повторять свои предложения сколько угодно, но она за него не выйдет. Никогда. Поэтому продолжать отношения нет никакого смысла.

— А если я откажусь уехать? — Грегори склонил голову набок и пристально посмотрел Одри в глаза, пытаясь понять, что у нее на уме.

— Тогда я потребую, чтобы тебя выселили, — решительно заявила она. — Дом принадлежит мне, и я вовсе не обязана делить его с тобой.

— Если так, — с едва заметной улыбкой ответил Грегори, — то мне придется убедить тебя, что жить вместе со мной в одном доме — в твоих же интересах.

Ему будет легко это сделать, подумала Одри. Мне достаточно: сидеть рядом и смотреть на него, чтобы в жилах закипела кровь и тело бросило в жар.

Она стремительно поднялась и посмотрела на него сверху вниз.

— Только попробуй прикоснуться ко мне! Позвони агенту по торговле недвижимостью в Апингтоне и узнай, что тебе могут предложить, — бросила она и направилась к двери.

Но далеко не ушла. Грегори взял ее за плечо и развернул лицом к себе.

— Одри, какие слова заставят тебя понять, что ты для меня дороже всего на свете?

От прикосновения его пальцев кожу опалило огнем.

— Никакие, — ответила она. — Будь добр, оставь меня в покое.

— Я думал, что теперь, когда Дирка нет, ты...

— Радуешься, что он оказался недостойным доверия, да? — вспыхнула Одри.

Грегори скорчил гримасу.

— К несчастью, да. Но, кажется, это не пошло мне на пользу, — с горечью добавил он. — Одри, нас связывало нечто большее, чем секс. Если бы ты сменила гнев на милость, мы могли бы восстановить это... Неужели я прошу слишком многого?

Она не знала, что ответить. Да, Грегори просил слишком многого, однако внутренний голос продолжал нашептывать, что она совершает чудовищную ошибку. Если ты позволишь ему уйти, то будешь жалеть об этом до конца жизни, говорил он.