Виктория Лайт - Зеленоглазая фея

Марджори стояла напротив него, упершись руками в бока. Как ее уродует гнев, невольно подумал Питер. Она становится похожа на молодого бычка…

— Ты говоришь глупости. — Он попытался воззвать к ее здравому смыслу. — Мне нет никакого дела до Эйлин Донахью. Если ею кто-то интересуется, так это Макс…

— О, конечно, несравненный Максимилиан Гриффит! — негодующе воскликнула Марджори. — Он у вас известный специалист по женской части. Скажи, вы с ним уже продумали детали мальчишника перед нашей свадьбой? Какое место там отведено Эйлин Донахью?

Питер сжал кулаки. Марджори менялась на глазах. От воспитанной привлекательной девушки не осталось и следа — перед ним была грубая, распущенная девица, с багровыми щеками и налитыми кровью глазами.

— Ты не в себе, Мардж, — твердо сказал он. — Я зайду в другой раз.

Он развернулся и вышел, не обращая внимания на ее протесты и слезные заверения, что она больше не будет так себя вести. На улице накрапывал мелкий дождик, и раздражение Питера усилилось. И зачем его понесло сегодня к Марджори? Только все настроение испортила ему его милая невеста. Питер взял за правило никогда не действовать под влиянием момента, но в данный момент его так и подмывало вернуться в ее квартиру и сказать, что между ними все кончено.

Подумать только, решила приревновать меня к Эйлин, кипятился он, спускаясь в подземный гараж за своей машиной. И слова ведь какие нашла…

Питер завел свой «додж» и выехал на улицу.

Дождь усилился, и он чуть притормозил, прикидывая, куда бы направиться. Он отменил все свои дела ради встречи с Марджори, а теперь получалось, что ему абсолютно нечем заняться.

Он медленно поехал по улицам, с любопытством приглядываясь к спешащим домой пешеходам, Вот пожилая женщина под большим зонтом, несет сумку с продуктами и явно не торопится. Дождь ее не пугает.

А вот несколько девчонок в школьной форме, почти бегут, закрывая головы учебниками.

Питеру вдруг захотелось вылезти из машины и ощутить прохладные струи воды. Он даже стал высматривать себе место для парковки, но тут же одернул себя. Хорошо бы он выглядел! Солидный мужчина в дорогом костюме, бегающий под дождем как мальчишка. Марджори это шокировало бы.

Питер с сожалением поехал дальше. Марджори. Такая понятная и привычная, если бы не ее дурацкая ревность. Он так хорошо знает ее, что может предсказать ее реакцию на любое событие. С ней не надо быть готовым ко всяким неожиданностям. Она не бросит его в церкви, как Эйлин его двоюродного брата.

Как приятно сознавать ее надежность. И как скучно.

Не смей называть Марджори скучной, приказал себе Питер. Сегодня она доказала тебе, что может быть не только рассудительной, но и неистовой.

И все равно трудно представить себе Марджори Форрестер стоящей под проливным дождем и подставляющей свое лицо потокам воды в центре улицы, как это делает девушка в легком желтом плаще…

Питер резко нажал на тормоз. Он узнал девушку в желтом плаще. Напротив большого супермаркета, не обращая внимания на прохожих, раскинув руки и подняв к небу лицо, стояла Эйлин Донахью.

Она крепко зажмурилась, и постепенно шум большого города отступил на задний план. Эйлин чувствовал? только прохладные потоки дождя, которые струились по ее лицу. Она с удовольствием бы скинула туфли и постояла босиком на мокром асфальте, но это было бы слишком. Ей не удается до такой степени забыть о том, что она находится в центре Нью-Йорка, а не на окраине Дублина.

Внезапно Эйлин почувствовала себя неловко. Как будто кто-то чужой бесцеремонно вторгся в ее пространство и пристально наблюдает за ней. Понятно, вздохнула она про себя. Не в меру любопытный полицейский вздумал проследить за подозрительной девицей.

Она открыла глаза и ахнула от неожиданности. На расстоянии вытянутой руки от нее стоял Питер Данн. У него тоже не было зонта, но он, казалось, ничего не имеет против того, чтобы вымокнуть насквозь.

— Привет, — прошептали губы Эйлин.

Сейчас они были не в офисе, и она чувствовала, что может позволить себе немного расслабиться. В это мгновение он для нее не мистер Данн, и даже не кузен Патрика, а просто случайный прохожий, которому вдруг захотелось понаблюдать за ней.

— У вас все в порядке? — смущенно пробормотал Питер, когда понял, что Эйлин его увидела.

Он не знал, что заставило его выйти из машины и подойти к ней под проливным дождем.

И не знал, что он должен сейчас сказать ей. Но Питер чувствовал, что как-то надо объяснить свое поведение.

— Да, все хорошо, — кивнула Эйлин, но удивления он не услышал в ее голосе. Как будто они были старинными знакомыми и случайно встретились около магазина.

— В этом городе я уже забыла вкус дождя, — продолжила она.

— У дождя нет вкуса, — машинально возразил Питер.

— У вас просто нет времени, чтобы почувствовать его, — улыбнулась Эйлин. — Идите сюда.

Она протянула ему руку, и Питер, не долго думая, взял ее мокрую ладонь.

— Вставайте здесь.

Питер повиновался.

— А теперь запрокиньте голову и закройте глаза. Постарайтесь забыть о том, где вы находитесь. Что вокруг машины, люди и небоскребы. Представьте себе что-нибудь приятное. Зеленый луг, синее небо. Идет дождь, но ярко светит солнце, и вы знаете, что вскоре на небе появится радуга, и если добежать до ее конца, то можно увидеть, где маленькие гномы прячут горшочек с золотом…

Эйлин говорила все тише и тише, и Питер словно наяву видел картины, которые она описывала. Дом его тетушки в Ирландии, мычание коров в хлеву, теплый запах свежевыпеченного хлеба, крупные капли росы на траве и волшебные истории о гномах и эльфах, которые во множестве знал дядюшка Бриге, садовник.

Питер вздохнул полной грудью и открыл глаза. Перед ним по-прежнему был Нью-Йорк, безрадостное серое небо вместо ясной лазури, бетон, стекло и асфальт вместо зеленого луга.

Но, тем не менее, пелена дождя преобразила и этот город. Питер чувствовал — что-то изменилось. То ли внутри него, то ли снаружи…

— Теперь вы понимаете меня?

Голос Эйлин вывел его из забытья. Питер виновато оглянулся на девушку. Теперь она будет потешаться над ним. Но ни тени насмешки не было заметно в ее изумрудных глазах.

Только сейчас Питер заметил их необычный цвет.

— У вас зеленые глаза, — пробормотал он, повинуясь внезапному порыву. — Я думал, карие…

Если бы у него было время подумать, он бы понял, что ему не должно быть никакого дела до цвета глаз Эйлин Донахью. Но сейчас все было другим, и ему не хотелось взвешивать каждое свое слово.

— Многие так думают. У меня слишком смуглая кожа, — серьезно произнесла Эйлин. — Но что за ирландка без зеленого цвета?