Jordy Rivers - Рассказы

На лице ученой было написано изумление, грозящее вот-вот превратиться в нечто большее.

– Никаких, дружище! – успокоила его Саманта, тоже поглядывая на Изабель и понимая, что она не знает, чего им сейчас ожидать от мисс Богарт.

– Так это была ты? – произнесла, наконец, Изабель.

– Это была я, – как можно спокойнее ответила Сэм, и тут же повернулась к Джиму. – Нам надо что-нибудь подписать или мы свободны?

– Вы можете идти! – ответил шериф. Потом немного неуклюже, но все же мило поклонился и произнес на прощание, – Сэм! мисс Богарт!

Сэм взяла ошеломленную Изабель за руку и вывела из участка.

– Не могу поверить, – прошептала Изабель свои мысли вслух.

– Почему же? – немного уязвлено спросила Сэм, подходя к женщине ближе, и становясь перед ней как в ту ночь.

Изабель подняла к Саманте свое лицо (на котором до сих пор были видны следы интенсивного умственного процесса) и с трудом сфокусировала на ней свой взгляд. Что, надо заметить, вызвало новую волну этого самого умственного процесса, который сейчас уже можно назвать никак иначе как процесс узнавания. Теперь, когда они стояли друг напротив друга так же как тогда, и Изабель чувствовала в груди тоже самое необъяснимое волнение под прожигающим взглядом синих глаз Сэм, она поражалась тому, что не поняла этого раньше. Изабель знала, что стоит ей чуть опустить глаза, и она увидит те же самые загорелые ключицы (Сэм была в легкой блузке с завязками на шее), что и в тот вечер. Почему же раньше ей никогда это не бросалось в глаза?

В общем, мисс Богарт была шокирована. Уже давно она полагала, что истинная суть вещей не может укрыться от ее проницательного научного ума, но в этот раз она даже не попыталась разгадать загадку, ответ на которую все время находился у нее под носом. И больше чем что-либо другое сейчас ее терзало это неприятное чувство досады на саму себя. На Сэм она даже не думала сердиться. Да и сложно было сердиться на кого-нибудь, кто вызывает в груди такой трепет. А воспоминания об их поцелуе (они, конечно же, не преминули тут же возникнуть в ее голове) именно к этому и привели.

– Но ты ведь приехала только на следующий день, – растерянно пробормотала Изабель, когда они уже ехали обратно. Она все пыталась сложить вместе кусочки головоломки.

– Нет, – Сэм покачала головой, глядя на дорогу. – Я приехала в тот день. Было уже поздно. Я подумала, что Питер давно спит, и решила заглянуть в гости к мадам Форнье. В костюме со съемок. Бернадетта любит это, а я люблю ее радовать. Когда я выходила от нее, то заметила двух незнакомых молодых людей, определенно не из нашего городка. Я забралась по забору на дерево, за которым они прятались, потом появилась ты в конце улицы.

– А потом ты не хотела, чтобы я тебя узнала по голосу, так?

– Так, – согласилась Сэм.

– Но почему ты сразу во всем не призналась?

– Это было неинтересно! – искренне воскликнула Сэм. – К тому же ты возникла рядом так внезапно, что у меня не было времени на раздумья. Мне хотелось поиграть. А еще я не знала, вдруг ты вздумаешь на меня сердиться за тот поцелуй. В общем…все случилось практически само собой. Прости, пожалуйста. У меня не было никакого злого умысла. Никакого.

– Я не сержусь, – сказала Изабель, вдруг поняв, что Сэм пытается перед ней извиниться. – Очень может быть, что на твоем месте я поступила бы точно так же.

Сэм недоверчиво на нее посмотрела.

– Хотя мне сложно представить себя в костюме Зорро, сидящей поздно вечером на дереве, – тут же добавила Изабель, и обе женщины рассмеялись.

Когда они вернулись домой, Изабель опять впала в задумчивое состояние, и Сэм заволновалась. Кто знал, к каким выводам может прийти наша гениальная ученая на этот раз. Но она старалась не подавать виду. А Изабель вдруг посмотрела на Сэм не как на сестру своего хорошего друга, а как именно на ту женщину, которая так нежно, трепетно и по-настоящему поцеловала ее в тот вечер. Изабель хорошо понимала, что ей нельзя воспринимать Сэм таким образом, потому что так недолго и голову потерять, но она совершенно не могла в данный момент ничего придумать, что вернуло бы ей ясное не затуманенное эмоциями сознание. И Сэм ей ничем в этом не помогала. Потому что каждый раз, когда она смотрела на Изабель, та читала в ее взгляде ту же самую нежность. Если раньше Изабель принимала ее за проявление симпатии, то сейчас ей постоянно казалось, что это может быть большим, чем просто дружеский интерес.

Раздумывая обо всем этом, Изабель поднялась к себе в комнату. Но не успела она провести наедине со своими мыслями и нескольких минут, как внизу послышался такой жуткий шум, что она решила, будто бы в дом ворвались грабители. Изабель бросилась в коридор и застыла у самой лестницы с огромным удивлением. Внизу в гостиной Питер и Саманта дрались. На шпагах. Дрались самозабвенно, сопровождая свое сражение битьем посуды на каминной полке и безудержным смехом Сэм. Изабель невольно залюбовалась ими обоими.

Питер сражался молча, с упрямой и сосредоточенной улыбкой на губах, заложив одну руку за спину и делая неожиданные резкие выпады вперед. Сэм так же была сосредоточенна, но глаза ее искрились неподдельным весельем. Она хохотала до слез, когда ей удавалось удачно парировать выпады Питера. Потом правда тут же без труда успокаивалась и возвращала себе довольно невозмутимый вид. Они кружили по гостиной, опрокидывая стулья, запрыгивая на стол, перепрыгивая через диван. Потом переместились на лестницу. Питер теснил Сэм вверх по ступенькам. Она пыталась уворачиваться, но ей это едва удавалось. Сражающиеся приближались к Изабель. Той надо было бы где-нибудь спрятаться, но Изабель не могла сдвинуться с места, наблюдая за ними. И вот они, промелькнув мимо нее в мгновение ока, уже оказались на втором этаже и стали двигаться вглубь коридора. Питер сделал выпад, Сэм увернулась. На пути Питера оказалась старинная ваза, которую он нечаянно задел локтем, и та стала падать с журнального столика.

Сэм крикнула:

– Мамина любимая ваза!

И тут же ловко подхватила ее и продолжила сражаться с ней в руке, бережно держа ее словно ребенка. Оказавшись вблизи Изабель, Сэм, ни на секунду не отвлекаясь от своего противника, передала ей вазу:

– У тебя она будет в большей безопасности,

И с новым приступом заразительного смеха бросилась на брата.

Они выдохлись через полчаса. Оба запыхались и тяжело дышали. Питер сказал:

– Я сдаюсь!

А Сэм сказала:

– Ну уж нет! Ты атаковал на протяжении всего боя. Так что ничья.

Уступать, как мы уже знаем, она не любила и делала это лишь по исключительным поводам.

Изабель смотрела на Сэм во все глаза. Она знала, что Питер занимался фехтованием, но он никогда не упоминал, что его главным соперником и спарринг-партнером была Саманта. Изабель все больше начинала ощущать и осознавать, что именно эта Сэм, эта насмешливая, гордая и красивая Сэм так бережно, нежно и влюблено целовала ее той ночью.