Эмма Дарси - Волшебные кони Мирримы

«Не раскисай, быстро и с достоинством попрощайся, не плачь и ничего больше не объясняй».

В спальне Питера не было. Может, он ждет ее внизу в гостиной? С тяжелым сердцем Эрин оглядела комнату и… увидела Питера на балконе. У нее мгновенно сдавило грудь.

Неужели Питер вспомнил их вечер в пятницу на этом же балконе?

Он стоял спиной к ней, глядя на море и сжимая ладонями перила. Даже по его спине Эрин видела, как Питер напряжен. Какой он мужественный и как она наслаждалась его силой! Но он умел быть также нежным и чутким. Идеальный любовник, о котором можно лишь мечтать.

Эрин зажмурилась. От этих воспоминаний вдоль бедер пробежала дрожь, соски затвердели, внизу живота разлился жар. Она никогда не забудет этого человека. То, что было у них, ни с чем не сравнимо.

А если она подойдет к нему, дотронется до него… вдруг он забудет о том, что их разъединило?

Нет, прошедшего не вернешь. Между ними преграда.

Обреченно вздохнув, Эрин открыла глаза. Питер стоял, не двигаясь и не оборачиваясь. Должно быть, тем самым он говорит ей: «Уходи. Я тебя не держу».

Наверное, лучше так и поступить, но она не могла заставить себя уйти, не попрощавшись. Питер был щедр с ней, подарил ей часть своей души, и это нельзя не оценить. Он хороший человек… просто не привык, чтобы его престиж был таким же, как у женщины.

Эрин подошла к дверям балкона, но не решилась приблизиться к Питеру и тихонько его окликнула, надеясь, что он немного поостыл:

— Питер…

Он медленно повернулся, сложил руки на скульптурно вылепленной груди и оглядел ее с головы до ног. Желто-зеленое платье не зажгло в нем ни капли желания — во всяком случае, она этого не заметила. Было совершенно ясно, что он воздвиг стену, стену из своей гордыни, сквозь которую она не сможет достучаться до него. Голубые глаза смотрели холодно и отчужденно.

— Ты ведь и вечеринку в пятницу тоже придумала, — с сарказмом сказал он.

— Да, — не стала отрицать она. — Я решила одеться как можно привлекательнее, но тебе это не очень-то понравилось, поэтому я выдумала объяснение.

Питер кивнул, словно ее слова лишь подтвердили то, о чем он уже догадался.

— Ты решила со мной поиграть.

— Человек, которого я встретила в парке, очень понравился мне. Об игре я не думала.

— Ты поставила крест на наших отношениях, — обвинил ее Питер. — Ты подводишь черту, потому что играм больше нет места.

— Я использовала возможность, которую ты, Питер, мне дал, потому что в глубине души я действительно хотела, чтобы у нас все сложилось.

Он покачал головой.

— На обмане не построить настоящих отношений. Каждый раз, когда я пытался стать для тебя ближе, ты меня отталкивала.

С его точки зрения это выглядело именно так.

— Я пыталась, чтобы мы с тобой общались как мужчина и женщина, а не как миллиардер и писательница.

— Но мысленно ты всегда видела конец, — ответил он. — Ты мне не доверяла, не хотела, чтобы я узнал, кто ты, не желала впустить меня в свой мир.

— Я очень надеялась, что это произойдет, — тихо произнесла Эрин с болью в сердце оттого, что надежды не сбылись. Он упрекает ее в обмане, потому что сам не хочет войти в ее мир.

Голубые глаза Питера как два лазера пронзили Эрин, и в его взгляде она прочла свой приговор — он ей не верит. Эрин сдалась.

— Мне жаль, Питер, что ты все представил себе именно так. Я хочу поблагодарить тебя за все то, что ты мне дал.

Питер сжал губы, словно не желая признаться в том, что у них были счастливые моменты. Эрин поняла — он уверен в своей правоте и видит все исключительно в черном цвете.

— Прощай. — Она быстро отвернулась, подавив желание убежать. Сердце тяжело колотилось в груди. Только бы выдержать! Ей все же удалось твердым шагом пересечь комнату и подойти к двери, за которой начиналась жизнь без него.

Хоть бы Питер ничего не сказал!

Он молчал.

Это было зловещее молчание. Питер Рэмси считал, что она его использовала, и ему было ненавистно это сознавать. А Эрин ужасало то, что причина этой ненависти кроется в ней, но что-либо изменить было не в ее власти. Сказка закончилась.

Миллиардер и писательница не нашли общего языка.

Питер весь кипел. Ну и роль он сыграл в спектакле, поставленном Эрин! Как только ситуация перестала ее устраивать, она тут же ушла от него. Потешилась недолго выдумкой о принце, удовлетворила свой сексуальный голод, получила удовольствие от развлечения в Рандуике… А он у нее все это время был мальчиком для игр.

Он мог бы догадаться обо всем, если бы не был так слеп и не вообразил в воспитательнице детсада Золушку. Вечером в пятницу Эрин нарядилась, чтобы покорить его, и, ни секунды не колеблясь, поехала с ним из тайского ресторана в его «замок». А молчала всю дорогу до Бонди-Бич потому, что он делал именно то, чего она от него ждала. Зачем же утруждать себя болтовней, когда игра идет по заготовленному сценарию!

А сцена на балконе и сексуальные утехи… И это воспоминание тоже было отравлено сознанием того, что ее интересовала лишь физическая близость и к тому же на ее условиях. Да она все время диктовала ему свои условия! Он мысленно подвел неутешительный итог: гордый отказ принять от него одежду; резкое предупреждение — «я не твоя собственность»; перечисление качеств возможного мужа; интерес к лошадям и скачкам, как сюжету для сочинительства.

Но теперь игра закончена.

Она покинула его, и он не собирается ее возвращать. За всю жизнь его еще никто так не унижал.

Питер дождался, чтобы Эрин ушла из квартиры и уехала на такси. Куда? Да туда, где она живет… А кстати, где она живет? Это она тоже от него скрыла.

Он оделся для тренажерного зала, поскольку ему было необходимо выпустить пар, освободиться от отрицательных эмоций. Эрин в отличие от него, кажется, совсем не волновалась.

После двух часов изнурительных упражнений Питер выходил из фитнес-центра. Зазвонил мобильник, и на дисплее высветился номер телефона матери. Питер вспомнил о приглашении на ланч, о чем, разумеется, забыл. Выругавшись себе под нос, он включил соединение.

— Прости, мама. Я должен был сам тебе перезвонить. Сегодня с ланчем не выйдет. Эрин занята.

— Как жаль! Я так хотела с ней познакомиться. Может быть, в другой раз?

Питер поморщился. Ему следовало этого ожидать, учитывая интерес матери к «писательнице».

— Боюсь, что не могу этого обещать. Мы сегодня утром поссорились, и между нами все кончено, — откровенно признался он, чтобы поставить точку на неприятной для него теме.

— Мой дорогой! А я решила, что ты наконец-то встретил хорошую, серьезную девушку, — расстроилась мать. — В ее сказках столько доброты…

По отношению к нему ее доброта была весьма специфической!