Сара Орвиг - Великолепный любовник

Со следующей недели жизнь Колина пошла вверх тормашками. Мать поселилась в его доме, да и отец наведывался почти каждый день, привозя с собой кучу подарков. Кэтрин расцвела прямо на глазах. Теперь она выходила к завтраку в одном из халатов его матери, а днем носила свитер и джинсы. В спальню Колина была поставлена его старая детская колыбель, на кухню — его высокий детский стульчик. Впрочем, со стульчиком старый Уайтфитер явно поторопился — в ближайшие полгода он все равно не понадобится. Надин спала в спальне на раскладушке, Кэтрин — на постели Колина, а сам Колин — в гостиной на софе.

В первый же день он предупредил мать и Кэтрин, чтобы они, поднимая телефонную трубку, никогда не заговаривали первыми.

Поздно вечером Кэтрин сидела на постели, укачивая Эмилию, когда в спальню зашел Колин.

— Сегодня несколько раз звонил телефон, — тихо сообщила Кэтрин.

— И что?

— Ничего. На том конце молчали. И так несколько раз.

— Тогда все понятно. Они пытаются выяснить, здесь ли ты. Пока ты молчишь, они ничего не узнают. Если же вздумают рассматривать дом в бинокль, то все равно ничего не увидят.

— Да, пока я не начну выходить на улицу, — уточнила Кэтрин.

— Надеюсь, что скоро им все это надоест, и они попробуют поискать в другом месте.

— А ты не думаешь, что они могут выйти на наш след, побывав в больнице?

— Если у них хватит сообразительности, то разумеется.

— И в больнице они узнают, что я поехала к тебе домой.

— Поэтому будь предельно осторожна, а со временем я помогу тебе выбраться отсюда.

— Мы закажем несколько билетов на одно и то же время, но в разные города. Пусть гоняются за нами по всей стране. Твоя мать души не чает в Эмилии...

Колин взволнованно вздохнул.

— Любая мать мечтает о внуках. Сейчас ей кажется, что ее мечта готова сбыться. Но я никогда снова не женюсь.

— Почему ты так в этом уверен? — возмутилась Кэтрин. — Еще сто раз передумаешь. В тебе самом так много любви и тепла...

— Я не хочу жениться, — грубо огрызнулся он, — терять любовь слишком больно.

Кэтрин понимала, что он имеет в виду. Внешне Колин казался таким сильным и непобедимым, а на самом деле у него была нежная и ранимая душа. А ведь Надин уже просто обожает Эмилию, да и сам Колин в ней души не чает.

— Я очень сочувствую твоей утрате, Колин, — тихо сказала она.

— Понимаю, — вздохнул он. — Порой мне кажется, что все мы дети у кого-нибудь на руках — я, ты, Эмилия. Даже моя мать. Мы так чувствительны к боли...

— Но ты не всегда будешь страдать, Колин. Рано или поздно ты излечишься.

— Это бессмысленный разговор, — отрезал он. — Пойду проведаю собак.

Одевшись, он вышел из дома. Судя по его сумрачному виду, надолго, решила Кэтрин. Она взяла на руки Эмилию и прижала ее к лицу, думая при этом о Колине и мечтая снова оказаться в его объятиях.

Дни проходили за днями, недели — за неделями, и постепенно жизнь вошла в нормальную колею. Зимняя метель сменилась буйными мартовскими ветрами, которые с силой обрушивались на дом, словно пытались его раскачать. На первый взгляд все было спокойно, однако загадочные телефонные звонки раздавались почти ежедневно. По мере того как Кэтрин набиралась сил, в ней росла тревога — и Колин это понимал. Да и сам он становился все более раздражительным — и причиной тому была Кэтрин. Его дом был слишком мал, чтобы избегать постоянных столкновений в весьма пикантных ситуациях. Например, она выходит из ванной, завернутая в одно полотенце, подхватывает на руки дочь, и Колин случайно видит, как от этого движения у нее обнажается грудь...

Это произошло на шестой неделе. В два часа ночи Эмилия проснулась и заплакала. Кэтрин оставила дочь в спальне, а сама вышла в гостиную. Колин мгновенно проснулся и сел на кровати, отбросив с лица волосы.

— Какие-нибудь проблемы?

— Я не знаю, что с ней — колики или еще что-то. Но я не хочу из-за этого будить твою мать.

Зевая, Колин встал и принялся натягивать джинсы.

— Почему? Она наверняка знает причину...

— Я лучше возьму ее на руки и похожу с ней по комнате.

— Я сам это сделаю.

Застегивая на ходу джинсы, он уже устремился было в спальню, когда почувствовал на себе взгляд Кэтрин, которая с восхищением смотрела на его обнаженную грудь. Теперь и он сам повнимательнее взглянул на нее. Распущенные по плечам волосы и небрежно запахнутый халат, из-под которого виднелась ночная сорочка — одна из тех, которую Кэтрин отдала его мать.

— А где та красная сорочка, которую я тебе купил?

— Она слишком нарядная и слишком... открытая. Мне нравится твой подарок, Колин, и я не хочу, чтобы Эмилия случайно ее описала.

Он пожал плечами и с трудом оторвал взгляд от молодой женщины, чувствуя очередной прилив неистового желания. Они вошли в спальню, Колин взял Эмилию и прислонил ее к своему плечу. Ложись в постель, — слегка охрипшим голосом скомандовал он Кэтрин, заметив, что она направляется к стулу. — А я о ней позабочусь.

Вернувшись в гостиную, он принялся расхаживать по комнате, укачивая и лаская Эмилию, когда та начинала кричать. Наконец девочка замолчала, словно прислушавшись к его словам. Но стоило ему опустить ее, как она беспокойно зашевелилась. Колин сел в кресло-качалку и принялся слегка раскачиваться. Вытянув ноги и откинув голову, он прикрыл глаза и незаметно для самого себя уснул с Эмилией на руках.

Проснулся он с первыми лучами солнца. Осторожно выбравшись из кресла и держа спящую девочку на руках, он понес ее в кроватку. Надин спала под грудой покрывал на раскладушке, а Кэтрин сидела на кровати — взлохмаченная, полусонная, в распахнутой сорочке, обнажавшей ее полную грудь. Колин протянул ей дочь, а сам поспешно вышел из спальни.

На следующий вечер, поужинав, они уселись вокруг камина. Наступил апрель, в воздухе запахло весной, однако по ночам по-прежнему было холодно. Отец Колина, которого они пригласили на ужин, играл с Эмилией, отчаянно размахивавшей крошечными кулачками. Когда она захныкала, он передал ее Надин.

— Теперь это твоя забота, мать.

— Я всегда мечтала об этом, — отозвалась мать Колина, любовно поглаживая девочку. — Знаешь, Уилл, сегодня мы вернемся домой вместе.

— Наконец-то я заслужил с твоей стороны хоть немного внимания, — добродушно заметил Уайтфитер, глядя, как его жена передает ребенка в руки Колина.

— Я так горжусь тобой, сынок, — добавила Надин. — Подумать только — ты принял роды, и в результате на свет появилось это чудесное дитя.

— Полностью согласна с вами, — улыбнулась Кэтрин.

Колин хмыкнул и подхватил Эмилию на руки, а его мать принялась складывать тарелки в посудомоечную машину.

— Завтра я еще вернусь, так что мои вещи пока пусть остаются у вас, — заявила Надин.