Сара Орвиг - Великолепный любовник

— Я быстро приму душ и сразу вернусь.

Она продолжала жадно ощупывать взглядом его статную фигуру. Почувствовав на себе этот взгляд, он обернулся и подмигнул.

— Для женщины, которая только что родила, ты рассматриваешь меня чересчур пристально!

Кэтрин вспыхнула и перевела взгляд на Эмилию, которая мирно посапывала у нее на руках. Ей пришлось вновь напомнить себе, что она уже больше не вернется в этот дом. Как только прекратится метель, и полеты возобновятся, ей придется отправиться в Калифорнию. Но она никогда в жизни не забудет Колина Уайтфитера, тем более что с сегодняшнего дня воспоминания о нем будут неразрывно связаны с заботой о дочери. Но как же ей не хочется с ним расставаться! Мысль об этом мучила ее сильнее, чем воспоминания об издевательствах бывшего мужа.

Впрочем, рано или поздно ее жизнь войдет в нормальное русло, и кто знает? — возможно, она постепенно начнет забывать необычные обстоятельства рождения Эмилии, так же как и человека, который принимал эти роды. Разумеется, она будет помнить о его существовании, просто его образ постепенно поблекнет и потускнеет в памяти. Со временем так всегда и бывает...

Эмилия Колин Манчестер. Имя ничуть не более странное, чем миллионы других имен, хотя, возможно, она поторопилась, нарекая так свою дочь.

— Девочка моя, — прошептала Кэтрин, баюкая малышку.

Стройный, сильный и свежий, с мокрыми длинными волосами, Колин был так прекрасен, что у Кэтрин на секунду перехватило дыхание. Пока она краем глаза посматривала на него, он быстро натянул джинсы и свитер.

— Пойду соберу вещи и позвоню старшему рабочему, заявил он, а она молча кивнула головой и прикрыла веки. — Бад, я уезжаю, остаток ночи меня не будет. Вернусь завтра... На вертолете... Кэтрин родила, роды принимал я... Да, все нормально... Девочка, назвали Эмилией.

Повесив трубку, он взглянул на Кэтрин, и они обменялись улыбками. Ей захотелось обвить его руками за шею и вновь ощутить на своих губах его поцелуи. Странная реакция — удивилась она сама — для женщины, только что разрешившейся от бремени, и все же вполне естественная, если учесть все предшествующие обстоятельства. Роды сблизили их так сильно, как не могло бы сблизить ничто другое.

Колин вновь подошел к стенному шкафу, выдвинул ящик и достал из него пистолет. Проверив, заряжен ли он, сунул его за пояс. Оглянувшись на Кэтрин, он поразился ее мгновенной настороженности, пожал плечами, затем достал нож и сунул его за голенище своего ковбойского сапога. Наблюдая, как он вооружается, Кэтрин похолодела от мысли, что ей вновь предстоит возвращение в мир, наполненный жестокостью и угрозами. А ведь теперь ей предстояло заботиться не только о себе, но и о ребенке!

— Не смотри так, — обронил Колин, подходя к постели. — Я же сказал: намерен охранять тебя, пока ты будешь в больнице.

— Со мной у тебя слишком много проблем.

— Не надо беспокоиться. Я же не могу бросить вас обеих на произвол судьбы!

От ее улыбки он вновь подумал: какое же это счастье быть рядом с такой замечательной женщиной и ее удивительной дочкой!

Колин, я останусь в Тулсе до тех пор, пока не возобновятся полеты в Калифорнию, — поспешно произнесла Кэтрин, опасаясь, что если она не скажет этого сейчас, то потом уже никогда не осмелится на это. Ощущение теплоты и комфорта внезапно сменилось тревожным предчувствием. Зачем она говорит все это, зачем отталкивает его?

Он повернулся спиной, засунул руки в карманы. Сначала она даже подумала, что он не расслышал ее, но нет, он все прекрасно слышал.

— Ты еще недостаточно сильна, чтобы вновь убегать от тех головорезов, тем более с Эмилией на руках. Тебе надо вернуться со мной на ранчо и остаться здесь, пока не окрепнешь.

— А мне кажется, что этого делать как раз не надо. Дело не только в преследователях, — нерешительно заявила Кэтрин, покрываясь красными пятнами. — Когда я с тобой, я начинаю испытывать определенные чувства...

— Ты боишься снова влюбиться? — сумрачно поинтересовался он и, в ожидании ответа, затаил дыхание.

— Глупости! Я собираюсь в Калифорнию, чтобы начать новую жизнь!

— Желаю успеха, — холодно заявил он, с трудом скрывая свое разочарование. Его предположение оказалось правильным — в ее жизни для него нет места. Ну что ж, наверно, и ему следует сказать ей то же самое... — Черт подери, так ты не хочешь влюбляться? Прекрасно, я тоже не хочу. Значит, у нас одинаковые взгляды, — решительно закончил он, сверля ее сердитыми глазами.

«Вот так, мне не на что надеяться», — грустно подумала Кэтрин, в то время как Колин, подойдя к окну, выглянул наружу. Однако следующая фраза ее поразила:

— Теперь, когда мы окончательно уточнили наши позиции, у тебя нет причин бояться возвращения сюда. Ты не слишком меня обременишь, зато я смогу защитить тебя. А потом в любой момент сможешь уехать.

Глядя на него, Кэтрин вдруг почувствовала страстное желание испытать нечто неизведанное. В свое время Слоун вскружил ей голову, и она опрометчиво вышла за него замуж, будучи еще слишком молодой для брака. Возможно, это и стало причиной того, что их семейная жизнь с самого начала не заладилась. На Слоуна нельзя было полагаться, он ей постоянно лгал. И все же она надеялась спасти их брак, пока однажды не поняла, что спасать попросту нечего. Между ними не было не только любви, но даже дружеской приязни. За все эти годы она ни разу не почувствовала к своему мужу какого-либо влечения или теплых чувств, зато теперь именно эти чувства испытывала к Колину. Он был уникальный человек, и она от всей души пожелала ему влюбиться снова. Та женщина, которую он когда-либо полюбит, будет с ним безумно счастлива.

— Сколько тебе лет, Колин? — спросила она.

— Тридцать один, — ответил он, не отрываясь от окна. — Я слышу вертолет.

Кэтрин ничего не слышала. Но стоило ему выйти из комнаты, как издалека донесся шум винта, который становился все громче. Вскоре захлопали двери, и в соседней комнате послышались голоса. В спальню вошли трое полицейских и фельдшер.

Колин подождал, пока они укладывали Кэтрин на носилки, а затем поспешно оделся. Когда он доставал из ящика перчатки, послышался голос Кэтрин:

— Нет, она останется со мной.

Пораженный ее тоном, он резко обернулся.

— Хорошо, мэм, — согласился высокий молодой фельдшер, отступая назад.

Колин смотрел на Кэтрин во все глаза и не переставал изумляться. До этого момента он считал ее хрупкой и слабой женщиной, которая непрерывно нуждается в защите, а сейчас ее зеленые глаза пылали яростным огнем, как у тигрицы, которую вздумали разлучить с детенышем. Такой ярости Колин не видел даже у мужчин, готовых схватиться за пистолеты! И все это из-за крошечной Эмилии, так круто изменившей свою мать!