Кэтрин Гарбера - Любовница или жена?

Сегодня ей хотелось остаться с Джереми наедине, и пусть остальной мир катится ко всем чертям. Ах, если бы только он еще сказал, что она ему небезразлична!..

Сколько раз Изабелла просыпалась среди ночи с этой мыслью — влюбить в себя Джереми, соблазнить его, чтобы он по-новому посмотрел на нее!

— Это не ответ, — сказала она. Ей и так известно, что она не похожа ни на одну из женщин, приглашенных сюда сегодня вечером. Прежде всего потому, что им никогда не приходилось бороться за выживание.

— Я думал, что сказал комплимент. — Его твердый рот легонько коснулся ее губ.

Он будет касаться ее до тех пор, пока она не привыкнет к его прикосновениям и не попросит заняться с ней любовью...

Кто-то прочистил горло над его ухом. Джереми неохотно повернулся.

— Понятно теперь, почему ты избегаешь Марианну, — сказал незнакомый Белле мужчина.

— Кто такая Марианна?

Изабелла не сразу поняла, что этот вопрос задала она. С трудом вернувшись в реальность после его поцелуя, она тоскливо подумала, какой же властью обладает над ней Джереми, раз одним легчайшим прикосновением к ее губам заставил забыть обо всем на свете!

Заиграла зажигательная музыка, но Джереми повел ее прочь с танцевальной площадки. Мужчина не отставал, по ходу отвечая на ее вопрос.

— Подруга моей жены. Меня зовут Дэниел Познер.

— Изабелла Макнамара, — представилась она.

— Что ты хочешь, Дэниел? — рявкнул Джереми, не глядя на своего партнера.

— Всего лишь пригласить тебя и твою спутницу к нам за стол.

Дэниел кивнул в направлении круглого столика на восемь человек.

Изабелла с улыбкой посмотрела в ту сторону. Узнав среди сидящих Люсинду Кэннон, она побледнела. Улыбка сошла с ее лица. Она надеялась снова увидеться с ней, увидеться на равных, но сейчас она поняла, что еще не готова к встрече. Не сегодня.

Когда Люсинда приблизилась к ним, Дэниел обнял ее за талию.

— Познакомься, любимая. Это Изабелла Макнамара.

— Мы знакомы, — сухо сказала Люсинда. Изабелла скованно кивнула, потому что слова не шли с языка.

Воцарилось неловкое молчание. Бросив на нее быстрый взгляд и поймав едва заметное отрицательное покачивание, Джереми сказал:

— Спасибо за приглашение, Дэниел. Мы бы с удовольствием, но у нас уже заказан столик в ресторане. Извините, мы вас покинем.

— Понятно. Приятного вечера, — кивнул Дэниел.

Люсинда бросила на нее последний высокомерный взгляд, и они ушли.

Хорошее настроение Изабеллы мигом улетучилось. И если раньше она стремилась вернуться в этот круг избранных, то сейчас мечтала оказаться подальше отсюда.

Джереми никогда не относил себя к проницательным мужчинам, но даже он почувствовал, что что-то не так, когда с лица Изабеллы сошли все краски. Пока они дожидались его «ягуара», он не сводил с Беллы глаз. Она стояла, обхватив себя руками, и не поднимала головы.

— С тобой все в порядке? — наконец спросил он.

— Да.

— И поэтому ты бледна как полотно?

— Хорошо, я не совсем в порядке, но через минуту буду. Ты не обращай внимания, ладно?

— Нет, не ладно. Ты знакома с Люсиндой?

— Можно сказать и так. Мы уже много лет не виделись. Я думала, что наша встреча получится другой.

— И какой ты ее себе представляла?

— Давай просто забудем об этом. Пожалуйста.

— Ты можешь считать меня своим другом.

Другом, ха! — подумал он про себя.

— Просто я думала, что все пройдет иначе, — повторила она.

— Что «все»? — не отставал Джереми.

Да что с ним такое, в самом деле? Разве его должно волновать, почему его любовница расстроена? Не должно, ответил он себе. Но волнует.

— Снова быть среди своих старых знакомых, — тихо сказала Изабелла. — Но теперь все иначе.

Она сказала это задумчиво, словно обращаясь больше к себе, чем к нему. И Джереми вдруг понял, что ему нужно от нее не только тело. Ему захотелось узнать, о чем думает Изабелла, какие тайны скрывает.

— Иначе в значении «лучше» или «хуже»?

— Просто иначе. Может, потому, что все эти годы я была охвачена жаждой мести.

Джереми вдруг рассмеялся от того, каким тоном это было сказано. Он уже давно понял, что Изабелла не просто красива и не так проста, как может показаться на первый взгляд.

Подогнали его машину. Он открыл перед ней дверцу и замер, не в силах оторвать взгляд от ее бедра, обнажившегося, когда она садилась. Изабелла поправила платье, и Джереми очнулся. Несколько секунд ушло на то, чтобы вернуть заметно пошатнувшийся контроль над своим телом.

Он открыл дверь со стороны водителя и тут заметил Кела, стремящегося привлечь его внимание.

Джереми вопросительно посмотрел на него, но тут Кел в замешательстве покачал головой и жестами изобразил, что позвонит ему позже.

Он сел в машину. Белла бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида, положила губную помаду в сумку, повернулась к нему и положила руку на его бедро.

— Спасибо,

Джереми не понял, за что она его благодарит, но голову ломать не стал. Его больше занимала мысль о том, что, если Изабелла передвинет свою ладонь чуть выше, она почувствует, насколько ему приятно ее прикосновение.

— За что? — наконец спросил он.

— За то, что пытаешься убедить меня, будто тебе не все равно. — Она убрала руку.

Ему совсем не понравилось, как это прозвучало.

— Но мне действительно не все равно. — Он вернул ее ладонь на свое бедро.

— Страсть — далеко не главное в отношениях. По крайней мере, так думает большинство людей.

— То, что думает большинство людей, мне точно безразлично. — Они тронулись с места.

Белла вызывает в нем не только страсть. Эта мысль сверлила мозг. Его отец любил повторять, что, если женщина вызывает в мужчине не просто желание обладать, это первый сигнал, что нужно быть вдвойне осторожным.

— Извини меня за мое поведение. — Ее слова прозвучали неожиданно.

— Тебе не за что просить прощения.

— Ты очень добр, но я ведь была немножко эгоистична.

— То есть?

— Из-за меня ты не смог поужинать со своими друзьями, — сказала Белла и отвернулась к окну.

Белла знала, что после этого вечера и неизбежного объяснения с друзьями Джереми может изменить о ней свое мнение. Было это к лучшему или нет, ответить она не могла. Вечер, который начинался так прекрасно, после встречи с Люсиндой обернулся невеселыми воспоминаниями и упавшим настроением.

Она снова вспомнила жгучий стыд, который испытала, когда ее выгнали из престижной школы-интерната в Швеции за то, что родители не смогли оплатить обучение. А потом ее мать и вовсе стала подрабатывать уборщицей в домах тех людей, которых прежде считала своими друзьями.

В ее ушах вновь зазвучали фальшивые слова сочувствия и сожаления Люсинды. Этот вечер должен был ознаменовать возвращение в общество, которое когда-то изгнало их с матерью. Но ничего не вышло. Она сбежала, поджав хвост.