Кэтрин Гарбера - Единожды солгавшая

— Если они у тебя есть. Если их нет — это то, о чем только и говорят.

— Не пойму, какое отношение деньги имеют к моему доверию тебе, — сказал он.

Ава сделала глубокий вдох. Вряд ли он поймет. Но у нее есть выбор. Можно либо по-прежнему избегать разговоров о том, как она росла, и никогда не добиться доверия Кристоса, либо постепенно разрушать барьеры.

Глубоко вздохнув, Ава сказала:

— Я ненавижу тот период моего прошлого. Поэтому я лгала — не только тебе, но и себе тоже.

Кристос снова налил себе скотча в стакан и выпил залпом.

— Ты лжешь сама себе?

— А ты нет?

Он покачал головой.

— Нет. Я постоянно вижу свои слабости.

— Какие слабости? Он пожал плечами.

— Поговорим о тебе.

— О каких отношениях может идти речь, если говорить буду я одна?

— Мы можем начать с тебя. Когда ты... как ты там сказала? А, да. Когда ты позволишь мне увидеть в тебе ту женщину, которой являешься на самом деле, тогда мы сможем покопаться и в моей душе.

— Ты бываешь надменным, — сказала Ава.

— Уже слышал.

Он подошел к ней, и она увидела его обнаженную грудь под рубашкой, которую он так и не застегнул снова.

— Посмотри мне в глаза, — произнес Кристос. Она подняла голову и с удивлением увидела его серьезный взгляд.

— И что?

— Я становлюсь надменным только тогда, когда мои чувства глубоко задеты, а у тебя это хорошо получается.

Ей нечего было ответить. Когда он взял ее лицо в ладони, она стояла очень тихо, боясь сказать что-то такое, что заставит его снова уйти в другой конец комнаты. Слезы жгли ей глаза. Наконец она нарушила молчание:

— Я могу то же самое сказать о себе. Он опустил руки и отступил на шаг.

— Так что, по-твоему, мы должны делать? Ава заморгала сдерживая слезы.

— Мы должны проводить время вместе, и не только в разговорах о прошлом. Должны снова узнать друг друга.

— Думаю, нам надо начать сегодня же, — сказал он, кивком головы показав на кровать за их спинами.

Ава закусила губу.

— А я думаю, что мы не должны ложиться в постель до тех пор, пока не поженимся. Это только осложняет жизнь.

— Секс никогда не осложняет жизнь.

— Тебе — возможно. Что касается меня, мне всегда хочется просто свернуться калачиком в твоих объятиях и послать к черту весь остальной мир, а это никак не решает проблем.

Кристос налил себе еще.

— Ладно. Никакого секса, пока мы не поженимся.

— Ты думаешь, что станешь доверять мне к тому времени?

— Понятия не имею, но брак с тобой дает мне возможность делить с тобой постель, а я не намерен отказывать себе в этом.

Осталось две недели, подумала Ава. Удастся ли ей завоевать его доверие за это время?

Тео вбежал в комнату Авы и прыгнул на постель, разбудив ее. Его тонкий голосок звучал громко и ликующе. С утра Ава бывала обычно настроена не слишком бодро, но, глядя на его улыбающуюся физиономию, сама не могла сдержать улыбки.

— Чему ты так радуешься? — спросила она. Он был одет, а на ногах у него были сандалии, которые подарил ему Ари, когда они прилетели. Традиционная греческая обувь, которую носил даже Ари.

— Папа сегодня хочет покатать нас на своей лодке.

— Правда? — Надо надеяться, Кристос понимает, что делает. Одно дело — обещать найти epejym для Тео, и совсем другое — на самом деле покатать его на лодке. Ей не хотелось, чтобы Тео расстроился, если Кристосу придется задержаться на работе.

— Да. Как только ты встанешь. Я уже давным-давно проснулся.

— Прости, солнышко. Дай мне минутку. Я умоюсь и спущусь вниз выпить кофе. И тогда мы сможем поговорить.

— Тебе не надо этого делать. Папа уже несет тебе кофе.

— Серьезно?

Ава не хотела, чтобы Кристос увидел ее, пока она не причесалась и не почистила зубы.

— Я сказал ему...

Ясно, что сказал ее маленький говорливый сын. Что мамочка немного чудная, пока не выпьет свой утренний кофе.

Ава взъерошила сыну волосы и притянула его к себе.

— Ты сказал ему, что я обязательно должна, проснувшись, выпить кофе?

Тео кивнул, обнимая ее.

— Да, и кофе уже здесь.

Ава подняла глаза на Кристоса, который стоял в дверях, держа в каждой руке по кружке. Он был в белых брюках и черной футболке, и у него был вид прекрасно выспавшегося человека, чему она позавидовала.

Он вошел в ее комнату и протянул ей одну кружку. Ава попыталась поправить волосы, которые, вероятно, были примяты с одной стороны и торчали с другой. Сделав глоток кофе, она постаралась выглядеть спокойной.

— Что там по поводу лодки?

Кристос стоял в углу комнаты и пил кофе.

— После нашего разговора прошлой ночью я решил взять отгул на день и пригласить вас обоих на свою яхту.

— А я думал, что мы будем плавать на лодке, — сказал Тео.

— Яхтой называют большую лодку.

— А она очень большая?

— Достаточно, — сказал Кристос. — Ты не хотела бы присоединиться к нам, Ава?

— Хотела бы.

— Хорошо. Тогда мы не будем тебе мешать и подождем внизу.

Тео чмокнул ее и выбежал за дверь. Кристос задержался на пороге.

— Ты уверен, что сможешь взять отгул на день?

— Ты сказала вчера одну здравую вещь.

— Только одну? — спросила Ава. Вообще-то она была удивлена, что смогла произнести хоть что-то здравое в том состоянии, в котором находилась: ослепленная любовью и переполненная эмоциями.

— Ну, говорить о том, что не надо заниматься любовью, — это ненормально.

Она вспыхнула.

— Все зависит от точки зрения.

— Я собираюсь изменить твою точку зрения по этому вопросу. Но я имею в виду сейчас твои слова о том, что ты не могла бы строить отношения одна.

— Рада, что ты слушал меня, — сказала Ава. Кристос поставил свою кружку на туалетный сто-лик и, подойдя к кровати, сел рядом, прижавшись бедром к ее бедру.

— Я всегда слушаю, — произнес он.

— Надеюсь, — сказала Ава. Прежде всего она надеялась, что в один прекрасный день он действительно услышит ее слова о том, что она не изменяла ему, и поверит ей.

Он провел пальцем по простыне, которую она прижимала к своей груди.

— В чем ты спишь?

— Отдадим это на волю твоему воображению.

— Не стоит. Я представляю, что ты спишь обнаженная.

— Вовсе нет.

— Какая жалость!

— Иногда Тео боится спать ночью один и спит со мной.

— А чего он боится?

Ава пыталась сосредоточиться на разговоре, а не на том, что его палец скользит по ее коже.

— Разных вещей. Он не всегда может это объяснить.

— Тебе всегда удается успокоить его?

— Да. Мы молимся, и я ему пою.

— Это одно из твоих качеств, которыми я восхищаюсь.

— Какое?

— Как ты относишься к Тео. Ты очень хорошо с ним обращаешься.

Когда Тео родился, Ава была удивлена тем, как сильно любит своего сына. С его появлением ее жизнь приобрела новое содержание, о котором она и не подозревала. У нее появился тот, кого она могла любить и окружить заботой.