Никола Марш - Сказка со счастливым концом

Молли нуждается во внимании, а не в надзирательстве.

— Так что же за работа?

— Дейзи предложила использовать мои прежние навыки и возглавить проект для детей. Что-то вроде консультанта по выбору профессии или старшего брата. Чтобы было место, где городские ребята могут собраться, позаниматься спортом, поиграть, если им нужно, поболтать. Это пока еще только первые шаги, но меня проект, взволновал.

— Великолепная идея. Город нуждался в таком проекте уже целую вечность. Особенно подростки. Большинство из тех, кто катается на скейтбордах, выглядят просто скучающими от безделья.

Бруди пожал плечами, будто ее восторженный отклик ничего не значит.

— Работая полицейским, я видел, что скука может сделать с детьми. Некоторые из них убегают из дома и, в конце концов, попадают в самые отвратительные ситуации.

Кариcса не могла сдержать восхищения начатой им кампанией. Только бы он не забыл, что у него дома есть собственный ребенок, который также нуждается во внимании отца.

— Похоже, вас ждет интересная работа. Удачи вам.

— Спасибо.

Повисло неловкое молчание. Кариссе не хватало вчерашнего беззаботного товарищества. Что ж, Бруди нашел свою колею и налаживает жизнь: новый город, новая работа, возродившийся энтузиазм. Спасибо и на этом.

— Хорошо. Как-нибудь увидимся.

— Да, до свидания.

Бруди не мог бы выразить меньше энтузиазма, даже если бы очень старался. Девушка помахала ему рукой и заспешила по лужайке к себе, прогоняя слезы.

Терять друга и вообще тяжело. Но после искрящегося поцелуя вчера вечером и чувств, принесших ей бодрость, потеря Бруди вдруг стала еще более невыносимой.

— Так как прошел позавчера обед? — Тани дожевывала уже второй круассан, закрыв глаза от удовольствия. — Должно быть, был необыкновенный вечер.

Да, это был необыкновенный вечер. Ей, наконец, удалось заставить Бруди раскрыться. А затем потерять его... Действительно необыкновенный вечер.

— Обед был замечательный. Ты права. В «Кенгуру Корнер» еда — высший класс. Я ела...

— Сестра, мне неинтересны твои кулинарные открытия. Расскажи о большом плохом парне Бруди. Между вами что-нибудь намечается?

— Нет, он только друг.

Хотя, вероятно, правильнее сказать: был другом. Она не видела его с тех пор, как на следующий день принесла ореховые пирожные. Не видела и Молли...

Кариcса скучала по обоим больше, чем могла бы представить. И понятия не имела, как исправить положение. Бруди, видимо, воспользовался ее советом и проводил больше времени с Молли. Но почему он должен это делать за ее счет? Он что, не способен увидеть, как много значит для нее Молли? Как много значит для нее и он сам?

— Тогда почему у тебя такой мрачный вид? Вы поссорились? Или что?

— Или что, — пробормотала Кариcса и положила свой недоеденный круассан на тарелку. Первый за день. Что показывало, как отвратительно она себя чувствовала. Даже тающие во рту банановые хлопья в шоколаде, самые вкусные на планете, теперь не привлекали ее.

— Ох-х-х... — Тани стряхнула с джинсов крошки, выпрямилась и поджала под себя ноги. — Сестра, ты в худшей форме, чем я думала.

— Объясни.

— Идет. Я вижу это так. Вы двое несколько месяцев были друзьями. Ты проводила с его дочерью больше времени, чем ее родная тетя. Наконец он пригласил тебя на свидание. И теперь ты выглядишь так, будто все волшебницы в твоей лавке ожили и убежали, прихватив с собой остальной товар. Это может означать только одно.

Я ЛЮБЛЮ ЕГО.

Тани не пришлось договаривать. Кариcса провела без сна две последние ночи, ворочалась и взбивала подушку, пытаясь оценить свои чувства. Она знала ответы, но намеренно не задавала трудных вопросов.

ДОСТАТОЧНО ЛИ ТЫ ЛЮБИШЬ МОЛЛИ, ЧТОБЫ БЫТЬ ЕЕ МАМОЙ?

ДА

ТЫ ХОЧЕШЬ БЫТЬ ЧАСТЬЮ ИХ СЕМЬИ?

ДА.

ТЫ ЛЮБИШЬ БРУДИ?..

На этом каждый раз Кариcса запиналась и начинала все по новой. Она не хотела двигаться вперед. Не хотела открываться для возможной обиды.

Бруди не любит ее. Он любит другую женщину. Она никогда не сможет соревноваться с ней. Так зачем же подставляться под такое переживание?

И вдруг этим утром, когда рассвет проникал сквозь тонкую паутину ее занавесок, у нее наступил момент просветления.

Она поступала так же, как и он. Она тоже боялась рискнуть и жить полной жизнью, открыться навстречу возможной любви... и возможной боли в сердце.

И в этот момент, когда солнечный свет наполнил комнату золотым сиянием, Кариcса узнала ответ на последний вопрос.

Да. Да, да, да! Она любит Бруди.

Но, что ей теперь делать с этим знанием?

— Может означать только одно, да? — Обхватив колени и прижав их к груди, Кариcса уставилась на сестру. — Что же это за «одно», о котором ты так нечленораздельно лопочешь?

— Наступила пора пускать в ход тяжелую артиллерию.

— Это еще что?

— Солнце, серфинг и песок.

— Что?!

— Вам нужно убежать вдвоем. Куда-нибудь подальше отсюда. Где вы сможете по-настоящему расслабиться, поговорить, избавиться от напряжения. И конечно, поплавать, посидеть в кафе, дать отрасти волосам...

— Ты свихнулась? Он никогда на это не согласится! — А она никогда не сможет предложить ему это.

Тани пожала плечами, вытянула руки и стала изучать свой французский маникюр.

— Прекрасно. Тогда иди своим путем. Но серьезно, сестра, тебе надо что-то сделать. Иначе вы годами будете топтаться на одном месте. Скучно.

И что в этом плохого?

Скучно — это хорошо. Скучно — это безопасно. Но вдруг Кариcса поняла, что больше не хочет играть в безопасность.

Чувствуя себя дурой, Кариcса то и дело выглядывала в витринное окно лавки. Хоть бы Бруди поспешил и поскорей явился, а то погаснут последние искры отваги, которые еще теплились в ее душе.

Она целую неделю обдумывала предложение Тани. Долгую неделю, во время которой лишь мельком видела Молли. Еще реже, чем Бруди. Он выходил из машины и быстро исчезал в доме. Он что, думает, будто она устраивает ему засаду?

А сейчас? Что это, если не засада?

Приказав своей совести заткнуться, девушка заперла кассу и перевернула табличку на двери на «закрыто». В этом не было никакой засады. Просто ей необходимо увидеть Бруди и рассказать о своем предложении.

Если она в этот раз не наберется храбрости, то потом всю жизнь будет задаваться вопросом «а что, если бы?». А она этого не хочет. Ребенком она потратила много лет жизни, размышляя: «Что было бы, если бы родители остались живы?», «Что было бы, если бы ее никогда не отделяли от сестер?», «Что, если бы Лавеллы не удочерили ее?». Бессмысленные вопросы. И она научилась делать, что нужно, не тормоша прошлое и не мечтая изменить его.

Хорошо, если бы ей удалось вложить немного мудрости в Бруди...