Дафна дю Морье - Монте Верита

Захлопнув окно, я вернулся в кровать. Чутье подсказывало мне, что обо всем увиденном не следует рассказывать Виктору и самой Анне. И это наполняло меня беспокойством и тяжелыми предчувствиями.

На следующее утро светило солнце. Мы вышли на прогулку, прихватив с собой собак. Анна и Виктор казались естественными и оживленными, и я спрашивал себя, уж не слишком ли разволновался прошлой ночью. Если Анне захотелось выйти ранним утром из дома босой, что ж, в конце концов, это ее дело. И так ли уж хорошо было с моей стороны подсматривать за ней? Остаток моего пребывания в доме прошел спокойно. Мы были довольны и счастливы, и я неохотно покидал их.

Потом я встретился с ними через несколько месяцев, перед самым своим отъездом в Америку. Я зашел в картографический магазин на Сент-Джеймской улице, чтобы купить с полдюжины книг для своего броска через Атлантику — путешествие, на которое в те дни решались чуть ли не с приступом дурноты: столь жива была в памяти трагедия «Титаника». Там оказались Виктор и Анна, углубившиеся в карту.

Настоящей встречи не получилось — остаток дня у меня был занят, у них тоже. Мы поприветствовали друг друга и тут же простились.

— Мы раздумываем о летнем отдыхе, — сказал тогда Виктор. — План готов.

Решайся и поедем с нами.

— Не могу, — ответил я. — Если все будет нормально, я вернусь в сентябре и сразу же дам вам знать. Ну, так куда же вы собрались?

— Выбирала Анна. Думала над этим неделями и выискала местечко, куда, мне кажется, невозможно добраться. Мы с тобой там еще не лазили.

Он указал мне на крупномасштабную карту. Я проследил за его пальцем и увидел, что Анна уже пометила место крохотным крестиком.

— Монте Верита, — прочитал я и, подняв глаза, заметил, что Анна наблюдает за мной. — Совсем незнакомое место. Разузнайте о нем побольше, прежде чем двинуться в путь, свяжитесь с местными проводниками. А что вас заставило выбрать именно эту гору?

Анна улыбнулась, и я устыдился, почувствовав рядом с ней собственную неполноценность.

— Гора Истины, — сказала она. — Поедемте с нами.

Я покачал головой и простился, чтобы вскоре тронуться в путь — в свое путешествие.

В последующие месяцы я много думал о них и сильно им завидовал. Они были в моих любимых горах, а я с головой окунулся в тяжелую работу. Мне так часто хотелось решиться оставить дела, отвернуться от цивилизованного мира с его сомнительными удовольствиями и отправиться за своими друзьями на поиски истины. Но условности останавливали меня. К тому времени я сделал прекрасную карьеру и ломать ее было бы глупо. Да и моя жизнь уже сложилась и изменять ее было поздно.

В сентябре я вернулся в Англию и был удивлен, не найдя в ворохе писем весточки от Виктора. Он обещал описать мне все, что они видели и все, что они совершили. У них не было телефона, и связаться я с ним не мог, но решил сразу же написать, как только разберу деловую почту.

Через пару дней, заглянув в клуб, я встретил общего приятеля. Он остановил меня, чтобы расспросить о путешествии. А когда я уже направлялся к выходу, бросил мне на ходу:

— Какое все-таки несчастье с бедным Виктором. Вы собираетесь навестить его?

— Что вы сказали? Какое несчастье? — спросил я. — Несчастный случай?

— Он ужасно болен. В лечебнице, здесь, в Лондоне. Нервный срыв. Вы знаете, что его бросила жена?

— Боже мой, не может быть! — воскликнул я.

— Да, да. В этом-то вся беда. Он совершенно раздавлен. Вы знаете, как он был к ней привязан?

Я был ошарашен и бессмысленно таращился на нашего приятеля.

— Вы хотите сказать, — спросил я, — что она к кому-то ушла от него?

— Право, не знаю. Наверное. Виктор никому не рассказывает. Но он болеет уже несколько недель. Он в лечебнице.

Я спросил адрес лечебницы и, не теряя времени, вскочил в такси. Сначала на вопрос о Викторе мне ответили, что он никого не принимает. Тогда я передал визитную карточку, нацарапав на ней несколько слов. «Мне он не откажет», — уверил я. Сестра вернулась и провела меня к нему в комнату на втором этаже. Я ужаснулся, когда она открыла дверь: таким изможденным было его лицо, таким изменившимся и болезненным был он сам, сидевший на стуле подле газового камина.

— Дорогой мой, старина, — воскликнул я. — Я пять минут назад узнал, что ты здесь.

Сестра закрыла за собой дверь. И я совсем расстроился, увидев, как на глаза Виктора навернулись слезы.

— Ну, ну, — пробормотал я, — не обращай на меня внимания. Ты же знаешь, я все пойму.

Он не мог говорить и, сгорбившись, сидел в своем халате, а слезы текли у него по щекам. Я чувствовал себя совершенно беспомощным. Он указал мне на стул, я пододвинул его поближе и стал ждать, решив, что не буду настаивать, если он не захочет рассказывать о случившемся. Мне только хотелось утешить и поддержать его.

Наконец, он заговорил, и я с трудом узнал его голос.

— Анна ушла, — сказал он. — Ты знаешь, она ушла.

Я кивнул и погладил его по колену, словно он был ребенком, а не, как и я, мужчиной за тридцать.

— Я все знаю, — ответил очень мягко я. — Но все будет хорошо. Она вернется. Не сомневайся, она вернется.

Он покачал головой, а я подумал, что никогда не встречал такого отчаяния и такой убежденности.

— О нет, — воскликнул он, — она никогда не вернется. Она нашла то, что искала.

Было больно смотреть, как он поддался своему горю. Виктор, обычно такой сильный и уравновешенный.

— Кто он? — спросил я. — Где они познакомились?

Виктор уставился на меня, сбитый с толку.

— О чем ты? — спросил он. — Она ни с кем не знакомилась. Тут совсем другое. Если бы она кого-нибудь встретила, было бы не так тяжело.

Он помолчал и безнадежно развел руками. Потом вдруг вновь потерял самообладание, но уже не от слабости. Его душила бессильная бесполезная ярость человека, борющегося с чем-то, что было гораздо сильнее его.

— Гора забрала ее, — выдавил он из себя, — проклятая гора Монте Верита.

Там есть какая-то секта, тайный орден. Они укрылись вверху на горе. Никогда бы не подумал, что такое возможно, никогда не слыхивал о таких вещах. И она там, на этой проклятой горе, на Монте Верите.

Я просидел с ним в лечебнице весь остаток дня, и мало-помалу он мне поведал, что же произошло.

Дорога к вершине была приятной, и в пути ничего не случилось. В конце концов они добрались до селения, откуда предполагали исследовать местность у самого подножия Монте Вериты, и тут же столкнулись с трудностями. Виктор не был знаком с этой страной, а люди здесь выглядели мрачными, недоброжелательными, совсем не такими, с какими нам приходилось встречаться в прошлом. Местные говоры трудно было понять, а жители казались туповатыми.

— По крайней мере, у меня было такое впечатление, — сказал Виктор. — Они поразили меня своей неотесанностью, почти недоразвитостью, как будто явились из других веков. Ты помнишь, как люди помогали нам, когда мы лазили вместе. Мы всегда находили проводников. Здесь все оказалось иначе. Мы искали удобные подходы к Монте Верите, а они не захотели показать нам дорогу. Они глупо таращились на нас и только пожимали плечами. А какой-то парень заявил, что у них нет проводников. Гора оказалась дикой, неисследованной.