Энн Макалистер - Предлагаю руку и сердце

— Да он просто прелесть! — раздался от дверей женский голос.

Кейт подняла голову и увидела темноволосую незнакомку в обществе Елены и Пандоры. Позади них стоял Деймон. Он провел их внутрь, а Елена с легким раздражением ответила незнакомке:

— Естественно, он прелесть, Элени. Разве могло быть иначе?

Темноволосая женщина — конечно же, Элени, которую упоминал Стефанос, — пересекла комнату и улыбнулась Кейт и малышу.

— Можно мне?

Кейт неохотно передала ей ребенка, наблюдая, как она бережно прижимает его к груди.

— Какой же он милый, правда? — спросила Элени. — А ты не хочешь ребенка, Деймон? — Элени бросила взгляд на брата своей подруги.

И Кейт, следившая глазами за Деймоном, увидела на его лице необычное, но столь понятное ей выражение: тоску, смешанную с желанием. А потом он посмотрел на нее, и все изменилось: тоска исчезла, желание умерло. Он небрежно пожал плечами.

Дольше лгать себе самой Кейт не могла. Не стоит притворяться, что из их брака что-то получится, подделка она и есть подделка. Их брак оставался деловым соглашением, и ничем больше.

Страсть, секс, наслаждение, которыми они делились, не имели под собой никаких чувств, кроме физического удовлетворения. Он занимался с ней любовью, но не любил. Мужчины в сексе могут обойтись без любви.

Поэтому, несмотря на все заверения Стефаноса, он ее не любит. Если бы любил, не вел бы себя таким чужаком. Разговаривал бы с ней, делился бы своими переживаниями и чувствами. И не притворялся бы, что дети его не интересуют, когда ясно, что он хочет иметь ребенка. Значит, он хочет ребенка не от нее.

Может, от Элени?

Кейт не знала. Может, да, а может, и нет. Определенно он очарован видом Элени с ребенком на руках.

Впрочем, абсолютно неважно, от Элени или от кого другого. Важно то, что он не любит ее, Кейт.

У Кейт не осталось сил терпеть ложь, в которой ей приходилось участвовать. Она выждала три дня, пока няня семьи Барлоу, Шарлотта, не выздоровела и не вернулась к работе, и тут же вызвала миссис Партридж из Ист-Хэмптонa, чтобы определить ее к Софии, присматривать за близнецами и за Нестором, уже избавившимся от красноты и морщин. Давно надо было на это решиться, подумала Кейт.

Она расцеловала детишек и с улыбкой помахала рукой на прощание.

— Ты же не навсегда уезжаешь, — пошутила София, — а всего лишь едешь домой к Деймону.

Кейт снова улыбнулась, закрыла за собой дверь и вытерла набежавшие слезы. Она едет домой к Деймону только для того, чтобы написать записку.

Потом она соберет свои вещи и уедет.

Кейт ушла.

Он не мог в это поверить. Нет, просто не хотел в это верить.

Ощущение боли и пустоты казалось невыносимым. Он напомнил самому себе, что ожидал этого, но боль не проходила.

С тех пор как она вернулась из Ист-Хэмптонa, Деймона не покидало чувство, что он теряет Кейт, тем не менее он продолжал твердить себе, что уйти она не решится.

Но, войдя в больничную палату и увидев Кейт с младенцем на руках, он решил, что еще не все потеряно. Она была такой красивой, такой довольной. А когда Элени забрала у нее ребенка, казалось, у нее отняли ее собственное дитя.

Ребенок! Вот где выход из тупиковой ситуации. Он, Деймон, должен стать отцом ее ребенка, который даст повод продлить брак на некоторое время, а может быть, свяжет их навсегда.

Глядя на Элени, ласкавшую его племянника, мысленным взором Деймон продолжал видеть Кейт — она смотрела на малыша так, словно наконец-то ее существование обрело смысл.

А теперь она ушла.

Не предупредив. Не выяснив отношений. Не оставив ничего, кроме маленькой записки:

«Думаю, с нас обоих довольно. Я не могу больше лгать. Пока. Кейт».

«Пока»! Как будто они были случайными знакомыми!

Может, и случайными, устало подумал Деймон. После ее ухода прошла неделя, а от нее никаких известий. Кейт его не любит, это очевидно. В постели, без света, он заменял ей ее дорогого покойного Брайса. На остальное нечего и рассчитывать. Увидев ребенка, она затосковала по настоящей семейной жизни. Но эту жизнь Кейт собирается устраивать не с ним.

Деймон налил себе еще одну рюмку (он выпил их слишком много с тех пор, как она ушла), растянулся на диване и уставился воспаленными глазами в потолок.

В руке он держал календарик, который нашел в тумбочке около кровати. Календарик, принадлежавший Кейт, где она вычеркивала день за днем с того самого момента, как вышла за него замуж.

До каких пор она продолжала их вычеркивать? Риторический вопрос. Ответ известен: до тех пор, пока наконец не освободилась от него.

Он с трудом сглотнул; в висках пульсировала кровь.

В три он должен присутствовать на встрече с Бельярдом. Старик прилетал из Монреаля завершить сделку. Давно пора быть в офисе, но Деймону стало все равно, хотя за шестнадцать лет он не пропустил ни одного рабочего дня. До этого момента.

Теперь он не появлялся на службе неделю — нет, четыре дня, но, даже когда он приходил, мыслями он был не в офисе.

«Что с тобой происходит? — частенько спрашивала его Арета. — Ты меня совсем не слушаешь».

«Что значит: ты «не в курсе, где дело Бельярда»? — это Стефанос. — Ты единственный, кто его брал».

«Деймон, ты заболел?»

«Деймон, что-то случилось с Кейт?»

«Деймон, нельзя дальше так себя вести».

Потребовалось четыре дня постоянных расспросов Софии и Стефаноса, чтобы он признался в том, что случилось.

— Что ты имеешь в виду: она тебя бросила? — ужаснулась София. — Ты чем-то ее обидел, Деймон?

Деймон ничего не смог ответить. Он просто сидел у нее в гостиной, уставившись на свой бокал с виски, и отрицательно качал головой.

София тут же сменила тактику.

— Кейт вернется, — пророческим тоном изрекла она. — У нее, наверное, расстройство нервов после медового месяца.

— Расстройство нервов после медового месяца? Впервые слышу о таком недуге, — изумился Стефанос.

София смерила его уничтожающим взглядом:

— Неудивительно.

— Нет, — глухо промолвил Деймон, осушив бокал и тяжело поднимаясь на ноги, — это не нервы.

Он направился к двери.

— Деймон, — остановил его голос Софии, — мы можем чем-нибудь помочь?

Он покачал головой:

— Сам справлюсь.

Кейт знала, что ей будет трудно, хотя и не намеревалась прерывать отношения так резко. Что ж, женились они не по любви, а со сделками бывает всякое.

Забрав вещи и оставив записку, Кейт в тот же день уехала из города. Не то чтобы она ожидала преследований со стороны Деймона, нет, скорее она опасалась собственной слабости. Поэтому она уехала в Новую Англию. Ей показалось, что Кейп-Код — наиболее подходящее место для уединения. Такое же холодное и заброшенное, как ее сердце. Пустынные, открытые всем ветрам песчаные пляжи и ледяной атлантический прибой должны были помочь ей забыться.