Энн Макалистер - Рождественские ожидания

- Да, думаю.

Тут появилась Эллис.

- О, Гэс, дорогой. Как мило с твоей стороны, что ты зашел! Просто здорово. У нас пока нет никого на роль Иосифа.

- Нет! - одновременно выпалили Гэс и Мери.

Глаза Эллис стали похожи на блюдца.

- Нет? Но это такая прекрасная роль. Он может быть твоим партнером, Мери, и,..

- Нет! - твердо сказала Мери. Ей было достаточно посещения с ним дородовых занятий. Ей не нужно было, чтобы он играл роль Иосифа, особенно после того, как она вынуждена была согласиться играть Марию, потому что Поппи была уже на сносях и вряд ли смогла бы принять участие в рождественском спектакле.

- Ты Мария? - Брови Гэса взлетели вверх. Казалось, он готов передумать.

- Да, именно так меня зовут.

- Я считаю, что это прекрасная идея, - вспыхнула Эллис.

- Гэс не может играть, - решительно сказала Мери.

- Почему же, я...

- Нет!

Надо было что-то придумать. Он не собирался отступать. Мери и прежде видела в его глазах этот огонек. Она найдет ему занятие, чтобы держать его подальше от себя.

Дверь в коридор открылась, и Так Маккол громко выкрикнул:

- Куда поместить кроликов, мисс Маклин?

- Кроликов? - удивился Гэс.

Мери улыбнулась. Она смеялась. Она сияла.

- Гэс возьмет их, - ответила она мальчику.

Гэс в недоумении посмотрел на нее.

- Ты будешь кроличьим ковбоем! - сказала ему Мери. - Ты заботишься о домашнем скоте, не так ли? - она не дала ему возможности возразить. - Значит, это как раз по твоей линии. Ты хотел помочь? Можешь ухаживать за домашним скотом. В данном случае домашний скот - это наши кролики.

- Кто-нибудь слышал о рождественских кроликах? - потребовал ответа Гэс.

- У нас в зале нет места для овцы, - объяснила Мери. - Но детям нравятся настоящие животные. Им это интересно. Они придадут спектаклю атмосферу достоверности. Ты ведь сам сказал, что хочешь помочь? - В ее взгляде он увидел знакомый ему вызов.

Гэс забрал кроликов.

Это означало, что придется держать в чистоте их клетки. Это означало, что пятьдесят детей детсадовского возраста будут ползать вокруг него, требуя помощи, когда он занят работой. Это означало показывать, всем и каждому, как следует держать кролика, нежно гладить, и - не приведи Господь! - не позволять проскользнуть им под сцену, или за занавес, или под огромную груду складных стульев, которые упадут, если он не будет внимателен.

Он не стал упираться.

Но его глаза сказали Мери, что будет и на его улице праздник. Он своего не упустит.

Мери, казалось, постоянно на шаг опережала его.

Она была Марией в спектакле о рождении Христа. Она была руководителем хора ангелов. Репетировала с пастухами, показывала, как говорить, как смотреть, как ходить. Она взяла на себя незавидную задачу выбрать младенца Иисуса из присутствующих детей и не оскорбить чувств всех остальных мам.

Каждая ее минута была занята работой. У нее была мечта. Идеи. Она нарисовала декорацию, чтобы разместить ее на сцене, прежде чем кто-то успеет возмутиться по поводу ее творения.

- Крестьянские ясли, - думала она вслух. - И грубо срубленная деревянная кормушка. Ничего особенного. Зато для детей это будет выглядеть вполне реально. Если только... - Она с надеждой посмотрела на Гэса.

- Я сделаю ясли... и кормушку, - сказал тот. И он действительно сделал. В свободное от ухода за кроликами время он пилил, строгал, забивал гвозди и устанавливал на сцене декорации. И уголком глаза наблюдал за тем, как Мери металась от одного проекта к следующему, ободряла, помогала, смеялась, поддерживала.

Когда Гэс замечал, что она вдруг останавливается и с болезненным видом потирает спину, он откладывал молоток, молча подходил к ней сзади и начинал растирать ей спину.

В первый раз Мери от неожиданности чуть не подпрыгнула, издав нечто вроде тихого стона.

- Тебе лучше присесть. - Его руки ритмично двигались вниз по напряженным мышцам спины, затем поднялись по позвоночнику и снова вниз.

- Не могу, - выдохнула Мери. - Если сяду, засну. - Было уже поздно, и она провела весь день в школе.

- Зачем так надрываться? Это всего лишь обычный рождественский карнавал. И детям не нужны, например, «Ракеты».

Это была группа младшеклассниц, которые приехали в последнюю неделю, отчаянно надеясь сделать танцевальный номер, если только Мери порепетирует с ними.

- Это рождественский спектакль, - напомнил он, все еще нежно массируя ей спину, и она чуть ли не промурлыкала ему в ответ:

- Это городские празднования. Они становятся грандиознее с каждым годом.

- Да уж, - пробурчал Гэс.

Всю прошедшую неделю он строил ясли и кормушку и декорации для нескольких номеров из мюзикла.

Он не поверил, когда услышал от нее об этом в первый раз.

- Номер из музыкальной комедии.

Он пристально посмотрел на нее:

- Ты в своем уме?

- Мы не можем ограничиться сценой рождения Христа из традиционной библейской истории.

Он засмеялся.

Но она продолжила совершенно серьезно:

- У нас должны быть еще сцены, в которых участвовал бы каждый, кто захочет. Все возрасты. Вот зачем мы делаем «Серебряные колокольчики», «Зимнюю страну чудес» и «Снежного человека Фрости».

- Не могу поверить, - кипел он от злости, рассказывая об этом Бекки на следующий день.

- Да нет, ничего особенного, - сказала Бекки. - Я сама однажды была Снежным человеком.

Гэс совсем растерялся.

Но он не уступит и докажет Мери, что прав.

Разве для этого он собрал всех этих проклятых кроликов? Строил эти чертовы декорации? Появлялся каждый день после того, как заканчивал помогать Таггарту и Ною? Он считал для себя обязанностью довозить Мери до школы и приглашать ее на ужин или, приводя ее домой, самому готовить для нее.

- Не нужно тебе делать это, - каждый день твердила ему она.

Он отмахивался от ее слов. Неправда. Нужно. Для нее. Для них обоих.

Гэс отвозил ее на каждое занятие. Они даже не обсуждали это. Он заезжал за ней и приглашал на ужин в Ливингстон. Затем они вместе шли на занятия. Это стало само собой разумеющимся.

Гэс и Мери. Всегда вместе.

Гэс был в восторге, убеждая себя, что преодолел ее сопротивление.

Он одолел се.

Единственное, на что могла надеяться Мери, так это на то, что вся суета, все эти кролики и дети, хор ангелов, библейские старцы и парочка бывших учительниц со сватовством на уме одолеют его самого.

Монтана не была излюбленным местом Гэса, Она была в этом уверена.

Ему нравилось перемещаться в пространстве. Дорога манила его.

И не важно, что он сейчас говорит.

Но день сменялся другим, и вопреки ее надеждам и ожиданиям Гэс никуда не уезжал.

Он появлялся в школе и регулярно приглашал ее на ужин или, когда она отказывалась, отвозил домой и там готовил. Мери и не думала, что он умеет готовить.