Энн Мэйджер - Соблазни меня!

— Просто ты торопишься домой. Как и я.

— Чтобы поскорее от меня избавиться?

— Я так не говорила.

— Видит бог, я не стал бы тебя в этом винить, — хмыкнул он. — Я везу слишком ценный груз, чтобы гнать чересчур быстро.

Девушку слегка лихорадило. Еще бы — сказывалось нервное потрясение. Реми был слишком огорчен происшествием и во всем винил только себя.

А Эми долго еще не могла вычеркнуть из памяти то, как Реми под руки уводят два офицера. Слова о смерти Андре и проклятия Мориса до сих пор звучали у нее в ушах. Голова от них раскалывалась надвое.

В газетах всплыла история о смерти тети Тэйт и об оставленном Эми наследстве. Каждая деталь истолкована неверно и криво. Эмили Уэзерби добрые журналисты назвали «искательницей сокровищ», которая ни за что не упустит своего.

Наконец они домчались до знакомого поворота к «Замку сирен», где Реми и притормозил.

— Если ты в скором времени не вернешься на Гавайи, непременно услышишь еще и другие грязные истории о себе, — сказал он со знанием дела. — Уверен, они хотят крови и поджидают тебя у замка.

— Быть не может.

— Ради бога, делай что хочешь, только не давай интервью. Они разделаются с тобой, исковеркав все твои слова, вывернув их наизнанку.

Когда они подъехали к замку, девушка ахнула: перед воротами стоял фургончик телевидения, три мотоцикла и два парня с биноклями в руках и камерами, готовыми к съемкам.

— Только не это, — протянула она и зажмурилась, когда репортеры бросились к ним.

— Вот теперь ты узнала, что значит быть любовницей Реми де Фурнье. Тебя будут преследовать, пока ты не покинешь Францию. Такой судьбе я бы не позавидовал. Если мы и дальше надумаем встречаться, они постараются добыть фотографии. А однажды можно найти репортера и под кроватью твоей бедной тетушки...

— Отвратительно.

— Ты слышала, что сказал полицейский. Мне завтра надо быть снова в Канне.

— Можно я с тобой?

— Нет! Тебе надо заняться своими делами.

— Но...

— Разве ты не понимаешь, что мы потеряли последний шанс?

— Неужели ты так и дашь им разрушить твою жизнь?

— Я уже давно понял, что не могу повлиять на их писанину. Я просто пытаюсь защитить тебя. Тебе надо срочно ехать домой.

— Но я люблю тебя!

— Если бы ты решила подписать контракт чуть пораньше, я бы устроил все так, чтобы всем было удобно. Но учти, что купля-продажа частной собственности во Франции сложная. У нас полно бюрократов, которым приходится платить. Нужно собирать слишком много документов, и все это долго. Да и пристроить Матисса будет не так просто, но я знаю приличного искусствоведа, который бы мог тебе помочь.

— Короче, ты хочешь, чтобы я побыстрее отсюда убралась.

— Так будет лучше для всех.

— Значит, все кончено...

Он не стал этого отрицать.

Эми ощутила странное стеснение в груди. Реми прогоняет ее. Он даже не обратил внимания на ее признание.

Через пятьсот метров он высадил Эми у замка. Без слов выгрузил ее багаж и отнес чемоданы к двери. Медленно, очень медленно она выбралась из машины и направилась к дому. Реми не склонился и не поцеловал ее, даже руки не подал. Казалось, между ними, и правда, все кончено. Словно бы последние несколько часов перечеркнули все те дни нежности и страсти, какие только были в их жизни.

— Не зайдешь? — безнадежно спросила Эми.

Реми покачал головой.

— Ты ничего не поняла. Репортеры так и рыщут в поисках свежей сенсации, — прошептал он еле слышно. — Ты просто не знаешь, на что способны эти стервятники. Они буквально напичканы шпионской техникой. От них нигде не скроешься, даже под покровом ночи.

В этом было слишком много горькой правды.

— Значит, таким и будет наше прощание? — пробормотала она растерянно.

— Завтра мне надо на встречу с полицией. Понятия не имею, во что они меня втянут.

— Я должна ехать с тобой.

— Послушай, если мы не будем с тобой встречаться несколько дней, они оставят нас в покое. И ты вернешься к былой жизни.

— А ты?

— Я тертый калач. Выживу, — и он невидящим взглядом уставился перед собой.

С его-то способностями убегать от призраков прошлого? Мог бы ее хоть не обманывать. Или не теперь.

— Позвонишь мне после разговора с полицией?

Он снова покачал головой.

— Не думаю, что это разумно. Они наверняка уже прослушивают телефоны...

— Значит, прощаемся?

— Так будет лучше, — как заклинание твердил он.

Она закусила губу, чтобы как-то унять боль. Сердце билось как птица в клетке.

— Реми, пожалуйста, не будь таким жестоким...

— Прощай, — сказал он тихим голосом. — Я никогда тебя не забуду. Позвоню тебе через пару недель, когда ты будешь дома, а суета вокруг нас утихнет.

— Но ведь там, в ресторане, мне показалось, или ты сказал...

— Боже, да о чем ты только говоришь! Я чуть было не убил тебя, когда врезался в стену на этой развалюхе! Ремень безопасности не сработал. Теперь эти шакалы клевещут на тебя на каждом углу. Кто знает, в чем еще обвинит меня полиция!

Ее телефон вдруг затрезвонил, вернув обоих к реальности. Реми засобирался.

— Тебе лучше ответить. Возможно, это твоя мать или кто-то из друзей хотят знать о твоем здоровье.

— Нет, Реми! Не оставляй меня!

— Разнообразия ради позволь мне хоть раз поступить правильно. Прости, что я завел наше дело так далеко.

Эми тупо уставилась на него, но не нашла слов. Он уходит навсегда, а она ничего не чувствует. Как это возможно? Шок?

С тяжелым вздохом Реми повернулся и пошел к машине. Телефон Эми умолк, но через минуту снова ожил.

Думая, что это звонит мать, Эми ответила, даже не посмотрев на определившийся номер.

— Детка! Это твой Флетчер! Эй, я слышу тебя, словно ты рядом!

Флетчер? Да неужели? Это он-то, который и в лучшие дни никогда ей не звонил! А теперь, видите ли, хочет знать, как она и что с нею. Даже больше, он клянется и божится, что сожалеет о своих интрижках с девочками и о своем свинском поведении.

— И еще — я нашел настоящую работу! Буду заниматься страховками. Хочу доказать тебе, что я наконец повзрослел!

— Не стоит так надрываться ради меня, Флетчер.

— И что? Этот холодный тон — все из-за твоего графа? Дурочка. Ты в самом деле думаешь, что этот богач обратит на тебя внимание? Ему и нужны только что твои виноградники.

— Да что ты о нем знаешь! — воскликнула Эми и, не выдержав, отключила телефон.

Головная боль усилилась, из глаз хлынули слезы. В доме она наткнулась на упакованные коробки с вещами тети. Сегодня руки у нее сильно дрожали, но она все-таки умудрилась привести себя в порядок и приняться за дело, чтобы закончить разборку.

Сделав перерыв, Эмили машинально приготовила себе чай, затем вышла на улицу и уставилась на синие шезлонги, стоявшие по сей день у бассейна. Легкий шорох из-за деревьев насторожил ее, и она оглянулась. Возможно, за ней наблюдают оттуда и даже делают снимки.