Энн Мэйджер - Соблазни меня!

Облизнув внезапно пересохшие губы, девушка отключила трубку и перевела дыхание. Что говорить о встрече, когда один только телефонный разговор с ним так на нее действует!

Будь она хитрой, практичной особой, ей надо было бы выкинуть его из головы и думать о деле, о Матиссе и виноградниках. И еще рассказать ему, что она знает, кто он такой.

Но Эми хотела пойти на свидание с Реми. И это было чистым сумасшествием. Он же сведет ее с ума и бросит!

Ах, каким очаровательным он был, каким приятным и авантажным. Граф. Нет, такую возможность она точно не упустит. Пускай это против здравого смысла и логики. Эми докажет своей сестре и матери, что и она не промах.

Оставалось лишь надеть самое сексуальное платье на свете.

Неужели нет на свете ничего более соблазнительного и манящего, чем запретный плод? Теперь, когда Эми знала, кто такой Реми, ее приключение приняло рискованную окраску.

Возможно, этот вечер будет самым ярким воспоминанием всей ее жизни. А дальше пусть будет все, как будет.

Чувства ее были обострены до предела, когда она красовалась перед зеркалом. Эми выглянула в окно и увидела, как Реми шагает по улице с одной белой розой в руке. Раздался звонок, и сердце ее заколотилось. Стремительным движением руки она выдернула заколку из волос и побежала к двери.

Реми стоял на пороге, протягивая ей розу на длинном стебле. Их глаза встретились, и он улыбнулся. Она пригласила его пройти.

— Ты даже не знаешь, как мне нужна была эта встреча сегодня вечером. Ты — как глоток свежего воздуха для меня. Кстати, твой наряд очарователен, — произнес он, приблизившись к ней.

— Я не часто покупаю вещи в дорогих магазинах, — сказала Эми, чувствуя себя польщенной. Соблазнительное красное платье и серебристые плетеные босоножки делали ее неотразимой в мужских глазах.

—Ты выглядишь совсем иначе, чем сегодня днем, когда покупала на блошином рынке прозрачное белье.

Вспыхнув при одном воспоминании, девушка показала ему новую сумочку.

— Хорошенькая, — оценил он.

Платье и сумочка под стать ему стоили ей целого состояния, но, глядя на себя в зеркало, Эми ни о чем не жалела: передней стояла ослепительно красивая женщина, в которой она едва узнавала саму себя. Впервые за всю жизнь она осмелилась сравнить себя с Кэрол.

— А в этих босоножках тебе удобно?

— Естественно, — отвечала она по-французски.

— И в них можно ходить?

С целью демонстрации она прошлась по комнате и остановилась перед трюмо. Взяла заколку и хотела было заколоть волосы высоко на макушке, но он прошептал:

— Гораздо лучше распущенными.

Волосы упали и рассыпались волнами по плечам.

— Не против, если для начала мы прогуляемся? — спросил Реми.

— Может, для начала я поставлю розу?

И вот они уже идут по мосту под ручку, и она наслаждается теплом его длинных изящных пальцев. Какими бы ни были они с ним разными, сейчас они принадлежат друг другу.

Перед ними шла молодая чета с детишками. Реми благосклонно посмотрел на них. Любопытно, как он относится к детям?

Детишки засмотрелись на чаек и одинокого пеликана, скользившего низко над серыми водами реки.

Белокурый малыш сказал:

— Птица.

Реми улыбнулся:

— Самый замечательный возраст, когда жизнь кажется такой беззаботной. Ты бы хотела детей?

Нервный спазм сдавил ей горло.

— Сначала надо бы найти приличного отца.

— А как же Флетчер?

Эми лишь покрутила головой.

— А ты? — спросила она. — Ты бы хотел детей?

Глаза его подернулись дымкой.

— Не уверен, что смогу быть для них хорошим отцом.

— Конечно, ты будешь хорошим отцом, если сам решишься на создание семьи.

— Все почему-то думают, что если родил ребенка, то непременно должен быть и хорошим отцом. Но мне кажется, не так все просто. Непременно нужен положительный пример, с детства.

— А у тебя не было такого примера?

Вместо ответа он отвернулся, словно бы не услышав ее.

Реми нанял частную лодку, которая повезла их к знаменитому на весь мир лондонскому колесу обозрения, и заказал шампанское и коробку трюфелей.

Он расспрашивал ее о Гавайях, о матери и сестре. Эми отвечала неохотно, но потом забыла об осторожности и стала разговаривать с ним как со своим другом. Охотно поведала ему о тех трудных в ее жизни годах, когда отец оставил их, а потом умер, и она осталась одна со своей прекрасной сестрой и амбициозной мамашей. И все это у нее получилось подать с блестящим и искрометным юмором.

— Я была слишком похожа на своего отца. Он считал, что не слишком много почести в том, чтобы быть богатым и знаменитым. Я очень скучала по нему, когда он ушел. Иногда мне казалось, что Флетчер напоминает мне его. А мать всегда говорила, что отец и Флетчер так и не хотят взрослеть.

— Фатальная ошибка, — сказал Реми.

— Зато сестрой я могу гордиться.

Глаза его были полны сочувствия и понимания.

— Ты не единственная, кто разочаровал свою семью. Я бы мог рассказать тебе пару историй. Возможно, когда-нибудь и расскажу.

С этими словами он поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам. В его голосе было столько горького страдания, что Эми не верилось: а тот ли это человек, которого честят газеты?

Вот они уже поднялись высоко-высоко, под ними раскинулся Сити, и девушка тут же смолкла. Реми показал ей Тауэр, Вестминстерское аббатство и собор Святого Петра.

— Когда я вернусь, надо будет непременно все это рассмотреть поближе, — сказала она.

— Я хотел бы быть твоим проводником.

Неужели это правда? Каковы теперь его мотивы? Ради чего он старается — ради нее или из-за картины?

— Трудно представить, как ты осматриваешь достопримечательности.

— Даже самые простые вещи могут нравиться, если находишься рядом с приятным компаньоном. Я люблю парк Сент-Джеймс, потому что он самый красивый, по-королевски шикарный. Именно туда я поведу тебя с самого начала. Летом я обычно еду на озеро и работаю там. Если мне становится скучно или у меня на пути встает проблема, я наблюдаю за пеликанами.

— В Лондоне?

— Да, и мы видели как раз одного, когда шли по мосту. Первый был подарком от российского посла. Эти завезены из Флориды. Они весьма любопытные птицы и очень умные, сразу понимают, когда на них обращают внимание.

— И тебе нравится за ними наблюдать?

— Я их понимаю. Когда они дерутся за добычу, это так отвлекает... — тень грусти промелькнула по его лицу.

Девушка ощутила его боль как свою. Может, он винит себя в смерти Андре? И этого человека называют жестоким?

Уж не признаться ли ему во всем? Может, рассказать, что она его знает? Нет. Пусть пока все остается как есть. В конце концов, он первый затеял нечестную игру.

Наконец Реми вздохнул и начал рассказывать о Лондоне и Париже. Его Лондон был полон дорогих авто, частных клубов и лучших ресторанов, магазинов и отелей. И сильно отличался от ее собственного. Его Лондон не имел ничего общего с простыми магазинчиками или блошиными рынками.