Морин Чайлд - Жена-незнакомка

— Почему мне кажется, что за этим последует «но»?

— Но, — нарочно подчеркнула она, — битвы меньшего масштаба так же важны, Хантер. Ежедневная работа: помощь другим, забота о близких. Это не менее почетно. Не менее значимо.

— Я этого и не говорил, — произнес Хантер тихим хриплым голосом, похожим на расплавленный мед.

— Тогда почему ты не видишь, что в тебе здесь нуждаются?

Он поежился, словно ему было неудобно, и у Марджи появилась надежда, что ей удалось до него достучаться. Как офицер ВМС, Хантер знал свои обязанности и четко их выполнял. Разве Саймон не рассказывал ей с гордостью о том, кем стал его внук. Разве она сама не видела, как все в доме к нему относились? Хантер был настоящим героем. Теперь ей лишь осталось убедить его в том, что этому городу — и Саймону — их герой нужен был дома.

Когда она уедет, Саймон снова останется один, а жители Спрингвилла впадут в отчаяние без поддержки Кэботов. Неужели Хантер не понимал, что интересы его семьи, его города должны быть превыше его любви к приключениям.

Он отвел взгляд, словно ему было стыдно за свои слова.

- Остаться было бы не в моем характере.

Марджи этому не поверила. Она знала, что Хантер был не из тех, кто бежит от обязательств. Разве он не отдавал все своей стране?

- Тогда что в твоем характере, Хантер?

— Защищать, — быстро ответил он, затем, поймав ее холодный предостерегающий взгляд, добавил: — И я буду защищать Саймона. Не позволю никому причинить ему боль.

Марджи поняла его намек. Он все еще считал, что она использовала Саймона в своих интересах. Что ей нужны были только его деньги и известное имя. Наверное, ему никогда не понять, что любовь, которую дарил ей Саймон, была для нее дороже миллионов долларов.

Она устала от бесконечных объяснений, от оскорблений, от его недвусмысленных взглядов, от которых ее бросало в жар. Если он настолько слеп, что не видит правду, ей никогда не удастся его убедить, И, поскольку через несколько недель этот фарс закончится, зачем биться головой о стену?

Хантер пристально наблюдал за ней, ожидая, что она снова будет оправдываться, но Марджи на этот раз решила, что лучшая защита — это нападение.

— Ты хочешь защитить Саймона? — произнесла она обманчиво спокойным тоном. — Ты оставил его одного, Хантер. Уехал спасать мир и бросил старика, о котором некому было позаботиться.

Его голубые глаза были такими холодными, что она удивилась, как до сих пор не превратилась в ледышку.

— Разве ты не появилась и быстренько все не уладила?

Ее захлестнула волна гнева. Приблизившись к Хантеру, она ткнула ему в грудь указательным пальцем.

— Я пришла наниматься по объявлению. Я работаю на Саймона, понятно?

Он посмотрел на ее руку, затем схватил ее и отвел в сторону.

— Значит, ты делаешь это ради денег. До сих пор, не так ли?

Выдернув свою руку, Марджи печально покачала головой и отошла назад. Ее гнев внезапно улетучился. Какой был смысл на него злиться?

— Тебе было бы легче, будь это правда, — прошептала она, глядя в эти холодные глаза. — Потому что, если я нахожусь рядом с Саймоном из любви и сострадания, тебе будет тяжелее уезжать, не так ли?

— Ты не знаешь, что несешь, — пробормотал он.

— Знаю. Ты трус, Хантер.

— Прошу прощения?

Она небрежно отмахнулась.

— Не используй со мной этот командный тон. Я тебя не боюсь.

— А, возможно, следовало бы, — предупредил ее он. — Меня никто еще не называл трусом.

— Неужели? А как еще можно назвать человека, который отворачивается от своего единственного родственника только потому, что боится остаться?

На это Хантер ничего не ответил, и когда тишина стала невыносимой, Марджи повернулась и ушла.

Она ни разу не оглянулась, и ей было невдомек, что Хантер смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за дверью дома.

Танцевальный вечер удался на славу.

Неудивительно, подумал Хантер. С таким-то организатором, как его «жена».

Чтобы доставить удовольствие деду, Хантер надел парадную форму белого цвета, и теперь выделялся на фоне остальных мужчин в темных костюмах, будучи и без того в центре всеобщего внимания.

Прислонившись плечом к задней стене церковного зала, он, наблюдая за толпой гостей, жалел, что не может стать невидимкой.

Помимо бального зала во дворце Кэботов это было единственное помещение в Спрингвилле, которое могло вместить в себя столько народа. У него возникло такое ощущение, что здесь собрался весь город.

Вдоль одной из стен тянулась длинная буфетная стойка, по всему залу были расставлены дюжины маленьких круглых столиков. Поставщиком провизии был местный ресторан, и воздух был наполнен восхитительными ароматами мексиканской кухни. Под потолком висели гирлянды из разноцветных воздушных шаров и атласных лент, углы буфетной стойки украшали цветы Келвина.

Из чьей-то стереосистемы доносилась грохочущая музыка, под которую танцевали несколько пар. Большинство гостей ходили туда-сюда по залу и болтали друг с другом, словно не виделись целую вечность.

И среди всего этого великолепия была его «жена». Его взгляд задержался на рыжеволосой чертовке, из-за которой его отпуск превратился в сплошные мучения. После их разговора в саду он постоянно думал о том, что ему сказала Марджи, и это его раздражало.

Он не хотел чувствовать себя виноватым. Не хотел, чтобы она смотрела на него с разочарованием, как будто он сделал ей что-то плохое. Не хотел вспоминать ее слова и слышать в них правду.

Он не трус. Он никогда не уклонялся от ответственности. Напротив, всегда добровольно брал ее на себя. Ему всегда хотелось жить особенной жизнью, делать что-нибудь важное. Он делал, и будь он проклят, если станет за это извиняться.

Резко выпрямившись, он почувствовал боль в боку, и внутренний голос нашептал ему: «Тебе еще недостаточно приключений? Разве ты сам уже не думал, что, возможно, пора вернуться домой?»

Он бросил сердитый взгляд на женщину, которая заставила его о многом задуматься, многое вспомнить. Хантер пытался отмахнуться от нее и ее убеждений, но это оказалось сложнее, чем он ожидал.

— Тебе следовало бы потанцевать со своей женой, — послышался низкий голос поблизости.

Посмотрев налево, Хантер улыбнулся.

— Кейн Хакетт. — Обменявшись рукопожатиями со своим старым другом, он сказал: — Я не танцую. Тебе следовало бы это знать.

Улыбнувшись, Кейн устремил взгляд в противоположный конец зала, где Марджи с кем-то разговаривала.

— Женатому мужчине приходится делать многое из того, чего он не делал раньше. Кстати, как тебе блондиночка, болтающая с твоей Марджи?

Хантер не обратил внимания на вторую женщину. Разве было возможно увидеть что-то, кроме роскошных форм Марджи, обтянутых черным платьем без бретелек? Нехотя переведя взгляд на блондинку, он ответил: