Мэрил Хэнкс - Исцеление любовью

— Не холодно?

— Нисколечко, — храбро солгала она и, пытаясь не стучать зубами, добавила:-Наоборот, очень освежающе.

Флойд опустил голову, и его теплые губы прикоснулись к обтянутому шелком соску. Силия задрожала еще сильнее, но на сей раз не от холода.

Сделав воду умеренно горячей, Флойд ловко расстегнул на жене платье и принялся за лифчик. Затем он прильнул к ее рту и одновременно резким движением спустил с бедер прилипшие к ним трусики. Потом его пальцы скользнули к желанной цели и медленно, ритмично задвигались.

Пока эти длинные искусные пальцы делали свое дело, супругов окутали клубы пара. Когда Силия выгнулась дугой и подалась навстречу, Флойд убрал руку. Женщина больно закусила губу, чтобы не выдать разочарования. Пусть не думает, что с ней можно обращаться как с куклой!

— Теперь твоя очередь. — Муж взял ее руки и положил их к себе на талию.

Но вместо того чтобы сразу начать расстегивать ремень, Силия провела ладонями по его покрытой золотистым загаром груди и треугольнику черных волос, стрелой уходившему к животу. Стоя под струей горячей воды, она наклонилась, зажала губами маленький плоский сосок, прикоснулась к нему языком, а затем сжала зубы и принялась эротично покусывать его.

Флойд вздрогнул.

Закрыв глаза и прижавшись лицом к его груди, Силия расстегнула пряжку и «молнию» и спустила мокрые брюки. Казалось, горячая вода растопила остатки ее сдержанности… Она решительно провела ладонями по плоскому животу Флойда, нащупала резинку шелковых спортивных трусов и отправила их вслед за брюками.

Когда он переступил на месте и отбросил одежду в сторону, руки женщины принялись ласкать твердую плоть, выпущенную ею на свободу. Услышав, что он со свистом втянул в себя воздух, Силия ликующе улыбнулась. Интересно, кто теперь пляшет под чью дудку?

Однако ее ликование длилось недолго. Муж поймал и отвел в сторону ее руку, затем завладел второй и закинул обе себе на шею. Мгновение спустя он поднял Силию, поддерживая руками ее ягодицы, и приказал:

— Обхвати меня ногами!

Когда она подчинилась и Флойд овладел ею, в глазах мужчины засветился такой триумф, которого не смогла скрыть ни льющаяся вода, ни пар…

Пока они одевались, собираясь поужинать, Силия старалась не думать о том, что подумает Патрик, найдя их мокрую одежду.

На террасе было тепло, журчал фонтан в виде пары бронзовых лебедей, выпускающих воду из клювов. Флойд смотрел на супругу иронически, словно читая ее мысли. Лицо его было сильным и суровым, этаким эталоном мужской красоты. Рот, глаза и точеные черты делали его неотразимо притягательным. Даже в старости он будет невероятно хорош собой, подумала Силия. И все же главными в нем были глаза. Сверкающие, вечно насмешливые глаза, которые будут зачаровывать ее всю жизнь.

Хотя Силия ничего не помнила, но могла себе представить, что она испытала, когда Флойд впервые холодно и иронично посмотрел на нее, покорив, по его словам, с первого взгляда. Однако он описывал ее поведение как холодное и сдержанное. Наверно, она интуитивно побаивалась его или, по крайней мере, старалась избегать. Но сейчас Силия понимала, что как только он стал обхаживать ее, шансов выстоять не было.

Как только он стал обхаживать… подкрадываться…

Внезапно ее охватил трепет. Мысль была неясной, беспокойной, и Силия сама удивилась, почему ей в голову пришли именно эти слова.

Может быть, что-то случилось в прошлом? Может быть, в подсознании затаилось то, о чем ее сознательное «я» забыло? Что-то, о чем Флойд тщательно умалчивал? Что-то связанное с мальчиком по имени Чонси?

Но если они действительно знали друг друга детьми, почему муж не признался в этом? Значит, у него есть что скрывать. То, о чем имя Чонси Броктон напомнить могло, а Флойд Броктон — нет.

Ужиная, Силия старалась привести мысли в порядок, найти какие-то ответы, но это порождало только новые вопросы.

Знала ли она, что его зовут Чонси, до того, как потеряла память? Узнала ли в нем мальчика, с которым была знакома в детстве? Узнала и все же решила выйти за него замуж? Или воспринимала его только как Флойда и так и не вспомнила о прежних отношениях?

Когда муж потянулся, чтобы вновь наполнить вином ее пустой бокал, Силия внезапно спросила:

— До потери памяти я знала, что тебя зовут Чонси?

Флойд окинул ее равнодушным взглядом.

— Я уже говорил, что не пользовался этим именем с тринадцати лет.

Она досадливо поморщилась, но не отступилась.

— Значит, я знала тебя только как Флойда?

— Во время регистрации брака использовались наши полные имена, — уклончиво ответил он.

Никакой разницы. Даже если тогда она что-то узнала, все равно было уже поздно. Но тогда, на Ниагаре, она спросила его, были ли они знакомы в детстве, и он сказал «нет». Или не сказал? Силия напрягла память. После того как муж подивился ее мягкосердечности, она спросила: «Ты знал меня?» Он тогда явно замешкался, а потом ответил: «Этого и не требовалось. Судя по моему опыту, почти все дети не что иное, как бессердечные маленькие чудовища, а женщины остаются ими на всю жизнь».

Значит, он не сказал «нет»…

У Силии созрело убеждение, что они действительно знали друг друга, что их пути пересекались. Но когда и как?

Призвав на помощь всю свою смелость и решимость, Силия, уставшая от полуправды и уклончивых ответов, открыла рот, чтобы потребовать недвусмысленного ответа, однако в этот момент раздалось вежливое покашливание и на террасе появился Патрик.

— Прошу прощения, что отвлекаю вас, сэр… Звонит мисс Уиндхем. Я сказал, что вы еще не закончили ужинать, но она очень настойчива…

Отбросив салфетку, Флойд, явно недовольный тем, что их прервали, отодвинул кресло, коротко бросил слуге:

— Можете подавать кофе, — и ушел с террасы. Патрик двинулся следом.

Момент был безвозвратно упущен. Силия вздохнула. Теперь придется ждать и снова собираться с силами, прежде чем она сумеет задать мужу не выходящий из головы вопрос. К тому же нет никакой гарантии, что он ответит. А если по какой-либо причине он захочет скрыть правду, то не остановится перед прямой ложью…

Через минуту-другую вернулся серьезный, почтительный Патрик с круглым серебряным подносом, на котором стояли кофейник и блюдо с турецкими сладостями.

— Это любимые лакомства мистера Броктона, но если мадам предпочитает мятные…

— Нет, я люблю турецкие сладости. — Я люблю турецкие сладости… Я люблю турецкие сладости… Эти слова эхом звучали у нее в голове, как в жестянке из-под консервов, пока перед умственным взором Силии не возник размытый, словно в плохом бинокле, портрет темноволосого тонколицего мальчика, державшего ярко раскрашенную восьмиугольную коробку.