Лианна Уилсон - Четвертый жених

— Я… — начала она, чтобы нарушить молчание. Но разве может она объяснить словами свои чувства, свои желания, свои потребности?

— Что?

— Мне не нужен Гриффин, — выпалила она.

Грант смотрел на нее в замешательстве, приподняв одну бровь.

— Ясно. И что же тебе тогда нужно?

Не что, а кто. Но не может же она сказать: «Ты!»? Или может?

Что бы сделала жительница Нью-Йорка? Женщины, живущие здесь, представлялись Энни загадочными, изысканными, смелыми. Может быть, она бы выпустила изо рта струйку сигаретного дыма и, покачивая бедрами, уверенно направилась в сторону спальни. Но сигаретный дым вызывал у Энни кашель. Кроме того, она почему-то была уверена, что Грант не любит курящих женщин. А может, эта гипотетическая женщина с решительной прямотой выложила бы все карты на стол, назвав вещи своими именами? Внезапно Энни почувствовала себя неопытной, наивной, смешной и очень захотела домой. Она не принадлежит этому городу.

Но она не струсит и не уедет.

— Я не хочу домой, в Техас.

Господи, что она мелет? Что бы она ни сказала, все не то.

— Мы же уже говорили об этом. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. — Грант пристально вглядывался в нее, как будто боялся, что она сошла с ума. — Ты в порядке?

Может, она слишком много размышляет? Не лучше ли поддаться слепому инстинкту?

Энни сглотнула ком в горле и сократила расстояние между ними. Она дотронулась до пуговицы на его рубашке, почувствовав, как у Гранта перехватило дыхание и напряглись мышцы груди. Привстав на цыпочки, она заглянула ему в глаза, и ее пронзила уверенность, что она все делает правильно. Будь что будет!

Прикрыв глаза, она потерлась губами о его губы, а затем поцеловала.

Ошеломленная собственной смелостью, в первый момент она ничего не ощутила. Но уже мгновение спустя почувствовала тепло и нежность его губ. Грант не отстранил ее с презрительным видом, но и не сделал попытки прижать к себе крепче и поцеловать в ответ. И что ей теперь делать? Так и стоять с прижатыми к его рту губами? Чтобы оценить ситуацию, Энни осторожно приоткрыла один глаз и тут же наткнулась на внимательный взгляд Гранта.

— Энни, — произнес он у самых ее губ, — ты понимаешь, что делаешь?

— Д-да. Целую тебя.

Почему он спрашивает? Энни хотела отодвинуться. Но Грант крепко схватил ее за талию и с самой сексуальной улыбкой на свете произнес:

— Отлично. Я почему-то именно так и подумал. Теперь можешь повторить, но только по-настоящему.

Пульс Энни участился. Она закрыла глаза, обняла Гранта за шею и вложила в поцелуй всю свою страсть и желание.

На этот раз он ответил с неменьшей страстью. Его поцелуй был ненасытным и требовательным, он превращал Энни в совершенно новую женщину. Желание захлестнуло ее, затуманив сознание. Схватив Гранта за рубашку, она притянула его ближе. Поцелуя ей было уже недостаточно, она хотела большего. И это пугало ее.

Энни оторвалась от его губ, чтобы перевести дыхание. У нее кружилась голова.

— Я хочу тебя, Грант. Здесь. Сейчас.

Грант сжал ее лицо в ладонях, нежно, трепетно. Он не произнес ни слова, но его прикосновения и поцелуи все сказали за него. Он целовал изгиб ее шеи, покусывал мочку уха, доводя ее до безумия. Она почувствовала, как внутри нее растет пустота, которую теперь мог заполнить только Грант.

Энни прерывисто вздохнула.

— Я ничего не жду от тебя, понимаешь?

— Понимаю.

— Я не собираюсь заводить с тобой роман.

— Энни, — Грант взял ее за подбородок, — помолчи. — Он приник к ее губам с голодной страстью, испугавшей и ошеломившей ее.

В следующий миг она оказалась прижатой к входной двери, с руками, поднятыми над головой и схваченными пальцами Гранта за запястья как наручниками. Он целовал ее губы, горло, ключицы. Его дыхание было частым и горячим. Он расцепил пальцы и отпустил ее запястья, чтобы иметь возможность ласкать ее тело, а руки Энни так и остались поднятыми над головой, хотя она сгорала от желания запустить пальцы в волосы Гранта. Она не сделала этого потому, что все ее силы шли на то, чтобы удержаться на ногах.

Ладони Гранта скользили по ее рукам, гладили нежную кожу на сгибах локтей. Когда они коснулись ее груди, Энни выгнулась дугой навстречу им и вцепилась в рубашку Гранта. Большими пальцами он погладил ее соски, и Энни застонала от наслаждения… или боли. Не в силах больше выносить эту сладостную пытку, Энни рванула его рубашку, и оторванные пуговицы градом застучали по полу. Собственное неистовое желание сводило ее с ума, а низкий стон, исторгнутый из груди Гранта, лишь подстегнул ее.

Ее футболка оказалась на полу. Сверху упала рубашка Гранта.

Любовный жар сделал их неистовыми. Жадными. Дикими.

Тело Гранта оказалось даже лучше, чем она себе представляла. Увидев его утром с обнаженной грудью, она целый день дорисовывала в своем воображении остальное. И вот он стоит перед ней полностью обнаженный. Можно протянуть руку и коснуться его.

Одно бесконечное мгновение они, тяжело дыша, смотрели друг на друга. Энни подалась навстречу, но Грант остановил ее, положив руку на плечо.

— Энни…

— Только не говори, что передумал.

— Нет, но…

— Я знаю, что ты не хочешь жениться. Я тоже не хочу замуж. Я просто хочу этого… тебя… сейчас.

Теперь уже обе руки Гранта лежали на ее плечах.

— Энни, ты уверена? Точно? Ведь ты и Гриффин никогда…

— Да, мы с Гриффином не занимались любовью. Но я не девственница, Грант, и понимаю, что делаю. — Энни сократила расстояние между ними, обвила руками его плечи и притянула его рот к своему. — Поцелуй меня.

Грант выполнил приказание. Ее соски дразняще терлись о грудь Гранта, заросшую густыми, но мягкими волосами. Энни чувствовала жар его тела, руками ощущала, как перекатываются под кожей мускулы. С груди ее пальцы побежали по животу вниз. Грант вздрогнул и простонал:

— Энни…

— Я хочу попробовать тебя на вкус, — прошептала она и наклонила голову.

Когда ее язык коснулся влажной солоноватой кожи на его груди, Грант сказал:

— Все, Энни, пути назад нет.

Он опустился перед ней на колени. Его ладони ласкающе скользили по плечам, груди, животу, пока не легли на шелковистый холмик. Энни молила, запрокинув голову:

— Пожалуйста, Грант, пожалуйста…

Он кивнул и потянулся к своим брюкам. Энни услышала звук разрываемой фольги, и понимающая улыбка тронула ее губы.

Грант приподнял Энни, заставив обхватить ногами его бедра, и рывком вошел в нее. На мгновение оба замерли, глядя в глаза друг другу, затем начали двигаться во все убыстряющемся темпе. Энни начала сотрясать дрожь. Наконец она выгнулась назад, подав бедра вперед, чтобы Грант мог проникнуть в самые ее глубины, и громко застонала. Он последний раз глубоко вонзился в нее, вздрогнул и выкрикнул ее имя. Обессиленные и пресыщенные, они тяжело сползли на пол, поскольку ноги не держали их.