Элли Блейк - Иностранка

Грейси залезла в свой рюкзак и, пошуровав там, вытащила два немного помятых листка — рекомендацию. Пожав плечами, она протянула ее Луке.

— Я специально ее взяла. Думала, может, устроюсь в кафе или еще куда-то…

— Хорошо, мисс Лейн, — сказал Лука, — вместо кафе будет «еще куда-то».

— Папа! — с криком подбежала к столу Мила.

Лука схватил ее и усадил к себе на колени. Он чувствовал, что выставляет ее перед собой словно щит, как будто хочет показать сидящей напротив женщине, что кроме ребенка, их ничто не связывает, хотя в нем росло ощущение, что это не совсем так.

— Папа, я ела тирамису и кассату [8] Кассата — итальянское мороженое с орехами и засахаренными фруктами. , — весело сообщила Мила.

— Не может быть! — воскликнул Лука и поцеловал дочь в щечку. — Хотя нет, ты такая сладкая, наверное, съела целых три порции.

Мила облизала губки, проверяя, в самом ли деле она сладкая.

— А у меня есть для тебя хорошая новость. С нами едет Грейси, Ты ведь хочешь, чтобы твоя gran-nonna [9] Прабабушка (итал.). познакомилась с ней?

Лука пытливо смотрел на дочь, ожидая, как она на это отреагирует. Мила немного помолчала, и Лука уже приготовился услышать ее протестующий крик. Но не тут-то было, ― Мила захлопала в ладоши.

— Хочу! Я познакомлю ее с Пино.

— Твою прабабушку зовут Пино? — спросила, подмигивая ей, Грейси.

— Нет, это мою лошадку так зовут, а прабабушку зовут Гран-нонна.

— О, понимаю. Ну, я буду очень рада познакомиться и с твоей прабабушкой, и с лошадкой.

Джованни принес пасту [10] Блюдо из макарон. , и Грейси вдруг поняла, что она голодна как волк. Да и немудрено — вот уже сколько дней она обходилась практически только капуччино.

К тому времени как она покончила со своей щедрой порцией, Лука не справился еще и с половиной.

— Вы любите пасту, как я вижу, — заметил он.

— Спрашиваете!

— А что, в Австралии есть итальянские рестораны?

— Полно. Особенно в Мельбурне. Только не везде хорошо готовят. А в Италии кухня просто потрясающая! ― закончила Грейси, надеясь, что это как-то объяснит ее зверский аппетит.

— Охотно верю, судя по вашей тарелке, она такая чистая, прямо хоть на стол подавай.

Чувствуя себя невоспитанной дурой, Грейси прикусила язык.

Мила громко ахнула.

— Папа, ты только посмотри на ее тарелку!

— Я вижу, — ответил Лука, поглядывая краем глаза на Грейси.

Грейси прикрыла свой ненасытный рот салфеткой.

Ей хотелось разорвать соглашение с Лукой — и не хотелось. Ее привлекало уже одно то, что она могла задержаться в Италии. Ну а возможность пожить в нормальном доме, хорошо питаться, принимать ванну, а не душ, в который ходят еще двадцать человек, и звонить по телефону, когда захочется, — все это было исполнением ее самых смелых ожиданий. Оставалось только надеяться, что она не разрушила все своим ужасным аппетитом и отвратительными манерами.

— И как мы с ней поступим? — обратился Лука к дочери. Грейси затаила дыхание.

— Оставим без десерта, — вынесла приговор девочка.

— Это по-честному, — сказал Лука.

Джованни принес три тарелки с десертом, и рот Грейси наполнился слюной при виде разноцветного мороженого.

— А можно я съем один шарик, а остальное ты возьмешь себе? — спросила она.

Личико Милы приняло задумчивое выражение.

— Думаю, это по-честному, — сказала она, наконец. — Только ешь лимонный.

— Принято.

Мила оглянулась на отца, ища поддержки, и то же сделала Грейси. Она ожидала, что Лука смотрит на дочь, но нет — его взгляд был устремлен на нее.

И под этим взглядом Грейси почувствовала себя слабой и беззащитной. Он встретил ее в самое неподходящее время — вокруг глаз темные круги от усталости, волосы в беспорядке, настроение самое паршивое — и все-таки сделал так, что она почувствовала себя спокойно и непринужденно. Настолько непринужденно, что умяла целую тарелку пасты за какие-то две минуты!

Лука словно почувствовал, о чем она думает, уголки его губ вздернулись в улыбке. Ее сердце гулко стукнуло, и она улыбнулась ему в ответ, прежде чем взяться за свой лимонный шарик.

Мила управилась с двумя порциями мороженого, и Лука вызвал водителя.

— Я сказал ему, чтобы ждал нас у вашей гостиницы. Мне подумалось, после обеда полезно прогуляться.

Они попрощались с пылким Джованни и, взяв за руки Милу, вышли на улицу. По дороге Мила то пела, то хихикала и, увидев что-то интересное, показывала на это ногой, не желая отпускать руки взрослых.

Грейси искоса взглянула на Луку. А вдруг он маньяк и завлекает на свою удаленную виллу, чтобы убить? Хотя нет, не станет же он мучить ее на глазах у своей дочери, бабушки и лошадки по кличке Пино.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил Лука.

Грейси отвела глаза.

— Ничему такому, что бы я могла рассказать, не боясь показаться дурочкой.

— Che cosa [11] Что такое… (итал.). дурочка? — вмешалась Мила.

— Это человек, который смеется, когда совсем не смешно, — ответила Грейси.

Лука с Милой остались на улице, а Грейси пошла за своим скудным багажом. Когда она вернулась, перед подъездом стоял роскошный черный автомобиль.

Заднее стекло опустилось, высунулась головка Милы.

— Скорее! Поехали домой!

Домой, подумала Грейси. Интересно, где мой дом?

Перед отъездом из Мельбурна она уволилась с работы и сдала свою квартиру, так что теперь была бездомной и безработной. Будущее лежало перед ней ведущей неизвестно куда дорогой. И все, что ей оставалось, это идти по ней.

Грейси глубоко вздохнула и полезла в машину. Все трое — она, Мила и Лука — устроились на заднем сиденье, впереди за темной панелью сидел водитель. Машина тронулась, за окнами поплыли улицы Рима, сменившиеся тосканским пейзажем со стоящими вдоль дороги крестьянскими домами и разбросанными по холмам деревнями.

Вечерело, когда они подъехали к вилле. Все было как на открытке: дорога, обрамленная по обеим сторонам высокими кедрами, поднималась, петляя, на холм, засаженный виноградной лозой. На вершине холма стоял двухэтажный оштукатуренный дом под оранжевой черепичной крышей, в стороне — небольшой флигель. Все было залито желтым светом заходящего солнца.

— Вам нравится? — спросил Лука.

— Разве это может не нравиться? — со вздохом ответила Грейси.

— Далековато от города, — проговорил он, и Грейси услышала… что-то такое услышала в его голосе.

Она посмотрела на него, но его глаза были устремлены на дом.

— Ерунда, — фыркнула Грейси, и он повернулся к ней. — Разве это далеко? Вот я, например, чтобы добраться сюда из Мельбурна, летела на двух самолетах и провела в воздухе целые сутки. А какие-то два часа на машине — это ерунда. Да и вообще, есть ведь Интернет и спутниковое телевидение, человек больше не изолирован.