Барбара Данлоп - Та, что красивее

Да, но Алекс не мог обидеть миссис Нэш, в то время как ей, Эмме, он в состоянии причинить боль. Ей просто необходимо научиться противостоять его обаянию.

Стоя на просторной террасе, Эмма наблюдала за бригадой садовников, подстригающих газон, который простирался до холмов.

Шатер будет разбит в его северной части. Церемония бракосочетания пройдет в розарии. Если будет хорошая погода, то у подножия террасы соорудят танц-пол. Сегодня в типографии будут отпечатаны приглашения.

В следующую субботу она выйдет замуж за Алекса. Возможно, у гостей уже были планы на этот день, но они изменят их. Свадьба Алекса Гаррисона станет главным событием уходящего лета.

— Все в порядке? — прозвучал у нее за спиной его голос.

Эмма обернулась.

— А что может быть не так?

— Я подумал, ты будешь рада узнать, что миссис Нэш уже договорилась насчет цветов. Она выбрала розы и фиолетовый вереск. Ты не против?

Эмма пожала плечами.

— Мне все равно. Я не разбираюсь в таких вещах.

— А должна бы.

— Зачем?

— Это же твой праздник.

Она перевела взгляд с садовников на него.

— Неужели тебе все это не кажется странным?

— В смысле?

— Ну чем-то вроде мошенничества?

Алекс прищурился.

— В этом нет ничего противозаконного. Мы устраиваем большой праздник, даем бульварной прессе хорошую тему для публикаций. В чем ты видишь мошенничество?

Эмма тоже его не видела, по крайней мере, с точки зрения логики, но в душе ее терзали сомнения.

— Позволь узнать, кто за все это будет платить.

— За что?

— За свадьбу, вечеринку. Мы поделим расходы пополам?

— Я сам за все заплачу, — ответил Алекс, облокотившись на перила и уставившись на пенящиеся волны океана. — Ты оплатишь следующую.

— Следующую свадьбу?

— Вечеринку.

— Надеюсь, она будет не на шестьсот человек.

Алекс пожал плечами.

— Нам нужно поговорить, — сказала Эмма, копируя его позу.

— Насчет вечеринки?

— Насчет того, где мы будем жить после свадьбы.

— Здесь. Я думал, мы уже решили.

— Ты решил.

Он самодовольно улыбнулся.

— Тебе что-то не нравится?

Она толкнула его локтем в бок.

— Между прочим, я тоже имею право голоса.

— Ладно. Тогда я предлагаю пойти на компромисс. Мы остаемся здесь на выходные, а в будни живем в одном из наших пентхаусов.

Эмма была вынуждена признать, что это прозвучало разумно.

— Ты же знаешь, что нам придется жить вместе, — сказал Алекс. — По крайней мере, сначала.

— Знаю и согласна на твое последнее предложение.

— Ты уже думала о медовом месяце?

— Нет. — Она избегала думать об этом: В конце концов, в их отношениях не было места романтике. Один лишь расчет.

— Как насчет Кейвен-Айленда?

Эмма посмотрела на него.

— Курорта Маккинли?

— Да.

— Не ты ли утверждал, что дома и стены помогают?

— Разве мы собираемся заключать сделки во время медового месяца?

— Нет, но это не самый лучший наш курорт.

Алекс снова пожал плечами.

— Я бы хотел осмотреть остров.

— Я организую поездку, но только на пару дней. Еще я собираюсь взять с собой ноутбук.

— Боишься, что нам будет скучно, когда мы останемся наедине?

Соленый бриз, подувший с океана, напомнил ей о том, что произошло на борту «Айленд Каунтесс».

— Алекс… — По выражению его лица она поняла, что он читает ее мысли. — Что касается случившегося… это больше не должно повториться.

— Хочешь поспорить?

— Алекс!

— Я просто говорю, что мы могли бы это повторить, если бы захотели.

— Но мы не захотим.

— Ты уверена?

— Да, уверена. Это было безумием.

— А я думал, это было великолепно.

Эмма тоже так считала, но это ничего не меняло.

— Скажи, почему ты против того, чтобы это произошло снова?

— Наш брак — деловое соглашение.

— Но все же это брак.

Она покачала головой.

— Если мы будем смешивать столь разные вещи, то запутаемся. Одному из нас — я имею в виду себя — будет больно.

Прядь волос упала ей на лицо, и он убрал ее назад.

— Я не причиню тебе боль, Эмма.

Несмотря на эти слова и легкость его прикосновения, она знала, что это ложь.

— Причинишь, — усмехнулась она. — Давай посмотрим правде в глаза. Ты женишься на мне не потому, что из всех нью-йоркских женщин хочешь проводить время именно со мной. — Она издала нервный смешок. — Черт побери, даже если сузить выбор до женщин из семьи Маккинли, ты не остановил бы его на мне.

— Это неправда.

— Алекс, не искажай факты!

— Я не…

— По крайней мере, окажи мне любезность, будь со мной честным. Ты хотел мои отели. Ты получишь их и меня в придачу.

Она начала влюбляться в Алекса. Больше не было смысла это отрицать. Но мысль о том, что он мог ответить на ее чувства, была нелепой. Алекс Гаррисон мог заполучить любую женщину в стране, стоило ему только захотеть. Ему нравились эффектные, утонченные красотки.

Сейчас Алекс был к ней добр, потому что в глубине души был порядочным человеком. Казалось, она ему нравилась. Временами — даже очень. Но она не станет предаваться пустым иллюзиям. Они оба знали, что он не влюбится в некрасивую Эмму Маккинли только потому, что она станет его женой.

У Эммы защемило сердце, когда она заставила себя сказать неприкрытую правду.

— Не притворяйся, что для тебя это значит больше, чем обычное деловое соглашение.

Алекс молчал. Его лицо было непроницаемым.

— Хорошо, — наконец ответил он. — Я оплачу вечеринку. Ты будешь жить в моем доме. И мы оба возьмем с собой в медовый месяц ноутбуки.

После этого он повернулся и направился к лестнице.

Эмма была рада. Она сказала то, что должна была сказать, чтобы все прояснить между ними. Это был единственный способ двигаться вперед.

Вот только почему ей так больно?

Алекс стоял у подножия главной лестницы своего особняка и прислушивался к царящей в нем суматохе. Миссис Нэш отчитывала рассыльного. Филиппе беспокоился, что сливочная глазурь может растаять. Кэти сновала туда-сюда в халате, готовя розовые лепестки для ванной.

Только Эмма оставалась невозмутимой. Проходя по портретной галерее, она разговаривала по телефону с кем-то из своих парижских партнеров. Вот Эмма над чем-то посмеялась, и ее улыбка словно осветила все вокруг.

Они поженятся завтра — меньше, чем через двадцать четыре часа.

Алекс попытался вспомнить, когда в последний раз в его доме царило такое оживление. Наверное, когда была жива его мать…

Его отец ненавидел вечеринки, но мать все равно их устраивала. Иногда число приглашенных переваливало за сотню. Алекс помнил, как они ссорились, как отец мрачнел, когда приезжали первые гости…

Его взгляд упал на верхнюю площадку лестницы. В детстве он тайком выбирался из своей комнаты, приходил сюда и наблюдал сквозь балюстраду, за женщинами с модными прическами и элегантными мужчинами, расхаживающими по фойе с бокалами в руках. В такие вечера его мать была счастлива, а дом оживал. Прямо как сейчас, когда в нем снова появилась красивая женщина…