Пенни Джордан - Четыре ночи

Но это было до того, как она попала к бабушке с дедушкой, окружившим ее любовью и заботой, до того, как она уверила себя в том, что одиночество и независимость — и материальная, и эмоциональная — самое лучшее для нее, ведь на чувства никогда нельзя положиться. Сейчас, оказавшись снова в своем пустынном мирке, Мэгги никак не могла взять в толк, что ее заставило вести себя так, как она себя вела. Мало того, ей взбрело на ум, будто она влюблена. С чего вдруг? Такая неустойчивая, ненадежная и непонятная вещь, как любовь, совершенно не вписывалась в ее жизненное кредо.

Мэгги поздравила себя с выздоровлением. То, что случилось, достойно сожаления, это выявило в ней слабость, о которой она прежде и не подозревала, но никаких тяжелых последствий из сего не проистекает. Что же до Финна, которому не откажешь в обаянии и мощной сексуальности, то для него она была всего лишь еще одной дурой в веренице дур, которых он довел до помешательства. У Мэгги разгорелось лицо при воспоминании о том, какой идиоткой она себя выставила. Слава богу, что она его больше никогда не увидит. Мэгги тряхнула головой и, взглянув на часы, заспешила к машине.

До отеля в Лэмптоне полчаса езды. Она прибыла туда вчера на такси, которое Финн вызвал на ферму. Потребовалась масса терпения и вся ее деловая хватка, чтобы уговорить менеджера отеля заплатить таксисту, а также позвонить Гейл, которая не только поручилась за нее, но и сообщила менеджеру номер своей кредитной карточки, дабы тот отпустил таксиста и выдал Мэгги некоторую сумму наличными, пока не прибудут ее новые карточки. Их прислали сегодня утром, к ее великому облегчению.

Мэгги сама не заметила, как ускорила шаг. Она до сих пор словно ощущала спиной враждебный взгляд Финна. То, что произошло между ними, было не более как временным умопомрачением, совершенно ей не свойственным и чуждым. Хорошо хоть жизнь сама положила этому конец.

Ветер пробрался под теплое кашемировое пальто, Мэгги зябко поежилась. Она была так поглощена своими мыслями, что мозг ее не сразу зафиксировал то, на что уже отреагировало тело: человек, стоявший неподвижно, точно статуя, метрах в пяти от нее, был не кто иной как Финн.

— Финн, — невольно прошептала Мэгги и почувствовала, как жаркий озноб, если таковой вообще существует, охватил ее с ног до головы.

— Мэгги! — Он был так ошеломлен, что, забыв обо всем, подталкиваемый лишь одним желанием — схватить ее в охапку и унести куда-нибудь подальше, где никого не будет и где он докажет ей, как им хорошо вместе, — сделал несколько шагов по направлению к ней.

Увидев, как Финн целеустремленно приближается, Мэгги испуганно осмотрелась — куда бы убежать. Невозможно говорить с ним сейчас, когда в ее мыслях и чувствах царят разброд и хаос. Заметив уходящий в сторону узкий переулок, она нырнула в него и, задыхаясь, побежала, слыша за спиной, как он окликает ее, прося остановиться.

Проводив Мэгги, Финн стал доказывать себе, что он рад ее отъезду, приведя целый ряд аргументов, почему их отношения не имеют никакого смысла. Однако ночь провел неспокойно, видел ее во сне и проснулся в шесть утра, разбитый и усталый, охваченный горькой тоской и презрением к самому себе.

Мэгги была уверена — Финн не мог знать о том, что она в Шрусбери. Когда она вновь его увидела, на нее пахнуло некой роковой неотвратимостью, чем-то неодолимым, отчего сердце ее наполнилось страхом. Но даже когда она помчалась по переулку, спасаясь от Финна, какая-то струнка в душе дрожала от волнения и надежды, что он побежит за ней, догонит и…

И что? Обнимет и станет клясться, что никогда ее не отпустит? Каким-то образом повернет время вспять, к тем часам, когда… Да полно, что за сумасшествие! Он же не чародей, в конце концов, а всего лишь фермер, сердито сказала себе Мэгги.

Стараясь не слушать свой внутренний голос, твердивший, что ничего хорошего от затягивания этой мучительной истории не будет, Финн все-таки дошел до переулка и уже собирался свернуть в него, как вдруг его окликнул знакомый голос. Это был его ближайший сосед. Пришлось остановиться. Одинокий старик, которому просто надо было отвести с кем-нибудь душу, завел долгий и нудный разговор о том о сем, Финн терпеливо слушал и поддакивал, в душе проклиная фермера за то, что тот помешал ему догнать Мэгги.

Что она делает в Шрусбери? Почему не поехала прямо в Лондон? Кстати, она так и не сказала, каким образом оказалась в этих краях, да и не до того было — они были слишком заняты другими, более волнующими и увлекательными открытиями, чтобы вспоминать об обыкновенной, будничной жизни.

Мэгги… Финна внезапно пронзила такая острая тоска, что от боли он закрыл глаза.

Подбежав к своей машине и доставая ключи, Мэгги быстро обернулась. На автостоянке Финна не было. Ну и хорошо, что он ее не преследует. Появись он здесь, она все равно сказала бы ему, что он понапрасну тратит время. Ведь сказала бы, да? Мэгги завела двигатель, еще раз оглядела стоянку и лишь после этого медленно поехала.

Аукцион был назначен на завтрашнее утро, но агент, занимавшийся продажей поместья, согласился встретиться с ней. Мэгги все еще надеялась, что ей удастся уговорить его не выставлять Вдовий дом на торги. Она была готова заплатить намного больше начальной цены. Вспомнив убитый голос бабушки, Мэгги стиснула зубы. Она обязательно должна купить этот дом!

Лэмптон, заурядный городок, центр сельскохозяйственного района, являл собою смешение различных архитектурных стилей, что говорило о том, что он рос и развивался на протяжении веков. Мэгги, припарковавшись у конторы агента, подумала, что пешком она могла бы добраться сюда из отеля быстрее, чем на машине. Теоретически, конечно, хмыкнула она, бросая взгляд на свои немыслимо дорогие туфельки на немыслимо высоких каблуках.

Финну достаточно было бы бросить один-единственный взгляд на них, чтобы тут же осудить как смехотворные и непрактичные, и это означало бы: каковы туфли, такова и их хозяйка.

Финн! Ну почему она снова и снова возвращается мыслями к нему? Неужели забыла, что он предложил? Это ж надо такое придумать — поселиться на заброшенной ферме! Впрочем, не такой уж и глупый ход; можно себе представить, как бы он был ошарашен, если б она вдруг взяла да и согласилась. Да уж, для того, чтобы порвать с ней, он выбрал весьма оригинальный способ.

Нет, надо встряхнуться, сказала себе Мэгги, открывая дверь конторы. Что было, то прошло, она еще легко отделалась, и совершенно ни к чему вспоминать все эти глупости и уж тем более жалеть о них.

— Извините, — мягко произнес Филип Кребтри, — но мы получили строгие указания выставить на аукцион все поместье и ничего предварительно не продавать.