Барбара Картленд - Искательница приключений

Какое-то время он так и стоял, ошеломленный увиденным, не замечая обращенных к нему любопытных взглядов и улыбок. Наконец сэр Энтони коснулся его руки.

— Тебе лучше бы подняться по другой лестнице, — предложил он.

Две лестницы образовывали очень красивую арку. По левой поднимались гости, в то время как правая была пуста.

Маркиз покорно начал подниматься по правой лестнице, и, постепенно замедляя шаги, приблизился к широкой галерее, украшенной цветами, через которые он смог разглядеть свою бабушку со сверкающей в седых волосах диадемой. Маркиза приветствовала гостей, о прибытии которых торжественно объявлял мажордом, одетый в ливрею с гербом Линчей.

— Его светлость герцог Девонширский и ее светлость герцогиня.

— Его превосходительство посол России и княгиня Елена.

— Виконтесса Ньюбертонская.

У маркиза возникло ощущение, что громкий голос мажордома, — это глас судьбы. Затем он усилием воли заставил себя перевести взгляд на девушку, которая стояла рядом с маркизой.

На мгновение ему показалось, что она ему не знакома! Действительно, он никогда раньше ее не видел — или видел?

Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, он вытянул шею и услышал голос маркизы.

— Позвольте представить мою внучатую племянницу, Друзиллу Морли, она помолвлена с моим внуком. Друзилла, — его светлость — мой очень близкий друг.

Так это Друзилла! Маркиз не верил своим глазам. Друзилла, которую последний раз он видел одетой в уродливое коричневое платье и похожей на бедную горничную, полностью преобразилась, превратившись в красавицу, в которой, как он обнаружил, трудно было узнать ту непривлекательную девушку.

Первое, что он заметил, были ее волосы. Он помнил, что раньше они были рыжими — но в них не было столь ценимого венецианскими художникам живого мерцающего огня, который образовывал ореол вокруг изящного личика с красивыми большими глазами, и маркиз подумал, что он никогда в жизни не видел таких изумительных глаз.

Да, действительно, глаза были зелеными — казалось, они мерцали каким-то таинственным светом, с которым не мог соперничать даже блеск изумрудов в волосах и в великолепном ожерелье, обвивавшем стройную шейку.

Маркиз смутно помнил эти фамильные изумруды: его матери всегда казалось, что они слишком эффектны для нее, поэтому она их не носила. На Друзилле же они выглядели совершенно изумительно, и он сразу же заметил, что она как-то необычно выделяется среди блистательных красавиц в великолепных драгоценностях.

Он был достаточно опытен в оценке женской красоты, чтобы понять, насколько смелым было платье Друзиллы. Ни одна незамужняя женщина не решилась бы появиться в подобном туалете, да и мало кто из замужних отважился бы на такое. Платье из тончайшего газа было изумрудно-зеленым, оно сверкало и переливалось, будто расшитое множеством драгоценных камешков, и ни один мужчина, будь он стар или молод, не мог не обратить на него внимание.

Ошеломленный маркиз довольно долго стоял за цветами и разглядывал Друзиллу, но вдруг раздался голос маркизы, которая, обернувшись и заметив его, протянула ему руку:

— Вальдо, мой дорогой, — воскликнула она, — как я рада тебя видеть!

Он подошел к ней и, встав перед гостем, ожидавшим, когда же его наконец представят, склонился к руке маркизы. Через мгновение он обнаружил, что держит в своей руке ручку Друзиллы.

— Милорд, мы беспокоились о вас, — проговорила она звонким голосом, а потом слышным только ему шепотом она резко добавила: — Придумай какие-нибудь удобоваримые оправдания своему опозданию.

— Должен извиниться, — послушно начал маркиз, — за свое опоздание, но на дороге из Ньюмаркета случилась авария. Перевернулся дилижанс. Не правда ли, Энтони?

Сэр Энтони Хедли, стоявший за спиной маркиза, галантно выступил вперед.

— Да, действительно, мэм, — обратился он к вдовствующей маркизе. — По всей дороге… э-э… был разбросан багаж, женщины кричали. Не могли же мы проехать мимо и не предложить нашу помощь.

— Как вы добры, — заметила Друзилла, бросая на маркиза взгляд, полный, как показалось всем окружающим, обожания. — Искренне надеюсь, что они все были красавицами.

Среди стоявших вокруг них гостей пробежал смешок

— Ну, а теперь, когда ты, Вальдо, наконец явился, — сухо сказала маркиза, — предложи Друзилла руку и представь ее своим друзьям. Все сгорают от любопытства и очень хотят с ней познакомиться.

Друзилла кончиками пальцев прикоснулась к руке маркиза, и он повел ее в гостиную, освещенную тоненькими свечками в огромных хрустальных канделябрах. Пламя шевелил легкий ветерок, пробиравшийся в дом через высокие стеклянные двери, распахнутые в сад, разбитый позади дома.

В гостиной было уже довольно много гостей. В одном конце комнаты стояла буфетная стойка с шампанским и с самыми разнообразными деликатесами, приготовленными великолепным поваром-французом, служившим у маркизы, — он считался одним из лучших в Лондоне.

Маркиз был слишком ошарашен преображением Друзиллы, чтобы о чем-то говорить, он только представлял ее гостям. Однако он был страшно поражен тем, что его молчания так никто и не заметил.

Говорила Друзилла — весело, живо, и теперь при свете канделябров он понял, что не только ее туалет, но и ее изумительная кожа завораживающе действовали на всех, с кем они разговаривали. Дерзкий вырез платья открывал ослепительной белизны кожу, чистую и безупречную, подобно лепестку камелии. В отличие от Друзиллы все женщины были нарумянены. Макияж Друзиллы представлял собой только тонкий слой пудры на лице.

Однако губы ее были вызывающе ярки, что лишний раз подчеркивало красоту и блеск ее глаз.

Они переходили от одной группы гостей к другой, и внезапно маркиз заметил герцогиню Уиндлгэм, которая, очень грациозно двигаясь по комнате, направлялась к ним.

Должно быть, маркиз инстинктивно напрягся, так как Друзилла моментально повернулась в ее сторону, но, в отличие от маркиза, увиденное не удивило ее — она знала, что, несмотря на ее протесты, герцогу и герцогине были отосланы приглашения.

— Не глупи, детка, — убеждала ее маркиза. — Если я не приглашу их, пойдут сплетни. Я пошлю им билеты и надеюсь, что у них хватит здравого смысла не прийти.

Именно здравого смысла герцогине и не доставало. Герцог не сопровождал ее, вместо него она повисла на одном титулованном красавце, который, несмотря на то, что его место в сердце герцогини было занято соперником, причем не одним, все еще оставался ее верным рабом.

Герцогиня выглядела великолепно — Друзилла могла не признать этого. На ней было нежно-голубое атласное платье, подчеркивающее все ее достоинства: светлые золотистые волосы и синие глаза.