Барбара Картленд - Призрак в Монте-Карло

Слушая слабый, прерываемый рыданиями голос Жанны, Мистраль начала понимать, что страстное желание Эмили отомстить вытеснило все, что было в ней хорошего и доброго. Она оказалась полностью подчинена этой навязчивой идее, которая отравила ее душу подобно яду, разлагающему тело. Она оставила себе знаменитое заведение месье Блюэ, чтобы добывать деньги, которые были столь необходимы для претворения в жизнь ее злого замысла. Она трудилась с фанатизмом, без выходных, без отдыха, движимая одной целью: копить, откладывать на тот день, когда она сведет счеты с Великим князем.

Наконец Жанна подошла к тому моменту, когда над планом Эмили возникла угроза в лице Генри Далтона. И Эмили решила, что лучше убить его, чем поддаться шантажу. И когда весь ужас содеянного открылся ей, Мистраль почувствовала, как холодная рука сжала ей сердце. Впервые с того мгновения, когда столь недолгое счастье было безжалостно отнято у нее, она заплакала.

А Жанна продолжала рассказывать, открывая перед девушкой страшную историю жизни Эмили. Наконец Мистраль поняла, почему раджа похитил ее, почему Роберт возненавидел ее и начал презирать. Теперь, когда она ясно представила, через какое нагромождение зла ей пришлось пройти, ее охватил ужас, и ей оставалось только плакать, как беззащитному ребенку, который плачет после того, как нависшая над ним опасность миновала.

В ее голове царила полная неразбериха. Она оплакивала и себя, и Роберта, и Жанну, и Эмили. Да, и Эмили, которая за всю свою жизнь не видела ничего, кроме беспросветной мглы отчаяния, и от которой отвернулся Господь.

Ослепленная льющимися непрерывным потоком слезами, дрожащая, Мистраль упала бы на пол, если бы ее не подхватили чьи-то сильные руки. Ее уложили на кровать в ее спальне, кто-то принялся успокаивать ее, но ничто не могло остановить ее рыданий. Пришел врач, она послушно выполнила все его указания, но все это она делала бессознательно, не отдавая себе отчета в своих поступках. Она смутно помнила, что пила какую-то жидкость с горьковатым привкусом, которая приятным теплом разливалась по телу.

Наконец в ее душе воцарился покой. Она спала, просыпалась, ела и опять засыпала, не представляя, сколько времени проходило между сном и бодрствованием. Она сознавала только одно: что больше ничего не боится и рядом с ней Жанна, которую она видела каждый раз, когда пробуждалась. Возможно, единственным желанием Мистраль было спать, погрузиться в забытье, лишенное снов и мыслей.

Когда Мистраль проснулась, ее охватило чувство счастья и сознание, что она вновь готова жить. Кто-то уже поднял жалюзи в ее комнате, которая была теперь залита солнечным светом. Через открытые окна ей было видно синее небо, на фоне которого, подобно крохотным солнцам, сияли цветы мимозы.

Мистраль долго лежала и смотрела на цветы, и прошлое медленно всплывало из глубин ее памяти. Наконец она подняла голову и почувствовала, что голодна. Она раздумывала, стоит ли позвонить, когда дверь открылась и вошла горничная. Это была молоденькая симпатичная девушка в белом чепце на темных волосах. Ее загорелое лицо улыбалось. Она подошла к кровати и присела в реверансе.

— Ваше сиятельство желает, чтобы подали завтрак? — спросила она.

Мистраль удивилась, что к ней обращаются по титулу, и спросила:

— Кто вы?

— Меня зовут Иветтой, ваше сиятельство, и если вас устраивает, я буду вашей камеристкой.

Мистраль улыбнулась.

— Звучит заманчиво! Принесите, пожалуйста, завтрак.

— Я уже заказала его, — сообщила Иветта. — Доктор сказал, что сегодня ваше сиятельство, проснувшись, будет хорошо себя чувствовать, а когда человек хорошо себя чувствует, он обязательно голоден.

Голос девушки звучал радостно и весело, и Мистраль воспряла духом. Она села, Иветта поправила ее подушки и прикрыла ей плечи теплой шалью. Раздался стук в дверь, возвестивший о прибытии завтрака, и Иветта поставила поднос рядом с кроватью.

Увидев свежие рогалики, масло и кофе, от которого исходил божественный аромат, Мистраль обнаружила, что действительно проголодалась. Как только она принялась за еду, Иветта тут же исчезла и появилась, чтобы унести поднос, лишь тогда, когда Мистраль доедала последний кусочек.

— Как долго я спала? — спросила Мистраль, удивленная, что ее интересует этот вопрос, так как у нее было такое чувство, будто Эмили умерла только вчера.

Ответ Иветты изумил ее:

— Шесть дней, ваше сиятельство.

— Шесть дней! — Мистраль не верила своим ушам.

— Да, — подтвердила Иветта. — Но доктор заверил нас, что ваше состояние не вызывает беспокойства. Он сказал, что вам необходим сон, который избавит вас от головной боли и угнетенного состояния. Он заверил нас, что ваше сиятельство проснется здоровой и отдохнувшей, и, как я вижу, он оказался прав.

— Действительно, — согласилась Мистраль. Она откинула одеяло. — Я хочу взглянуть на сад, — добавила она.

Она выскользнула из кровати, и Иветта поспешила накинуть ей на плечи изумительный халат из белого бархата, отделанный горностаем. Мистраль с удивлением разглядывала новый туалет.

— Откуда он? — спросила она. — Это не мой.

— Ваш, ваше сиятельство. Взгляните!

Иветта подбежала к огромному гардеробу, занимавшему целую стену, и распахнула дверцы. Увидев его содержимое, Мистраль ахнула.

Никогда в жизни она не видела такого разнообразия красивых платьев всех фасонов и расцветок, которые вполне могли бы соперничать с яркими и сочными красками цветущего сада. Перед ее глазами предстали голубые, розовые, зеленые, желтые платья. Мистраль как завороженная смотрела на этот фейерверк красок.

— И все это — для меня! — изумленно воскликнула она.

— Да, для вас, — ответила Иветта. — Его императорское высочество выписал их из Ниццы. Еще несколько платьев прибудут из Парижа. А эти прислали вчера вечером, и пока вы спали, я пробралась к вам в комнату и развесила их — мне очень хотелось сделать сюрприз вашему сиятельству и порадовать вас, когда вы проснетесь.

— Вам это удалось, — призналась Мистраль.

Мистраль была женщиной до мозга костей, поэтому сознание того, что все эти великолепные туалеты принадлежат ей, привело ее в неописуемый восторг. Она сразу обратила внимание, что в гардеробе полностью отсутствовал серый цвет. Даже серых туфель не было. Серое тоже кануло в прошлое, но все случившееся никогда не исчезнет из ее памяти и всегда будет отдаваться болью в ее сердце.

Но сейчас не время думать о таких вещах. Напуганная своими мыслями, Мистраль поспешно спросила:

— Где Жанна?

— Она упаковывает вещи, ваше сиятельство. Она сегодня уезжает.

— Уезжает? — переспросила Мистраль. — Но почему? И куда она едет? Попросите ее зайти ко мне.