Эйлин Колдер - Любишь меня?..

— Да, сэр? Чем могу вам помочь?

— Можете помочь, если расстанетесь с этим надутым видом, — тихо ответил он.

— Если у меня надутый вид, сэр, то только потому, что здесь распоряжаюсь я.

Дик бросил на нее невинный взгляд.

— Вы пытаетесь поставить меня на место?

— Да.

— Так мне и показалось.

И тут у Сью зашевелилось подозрение. За последние две недели Ричард Макхэтти уже второй раз летит ее рейсом, а ведь раньше она никогда его не встречала.

— Вы что, преследуете меня? — прямо спросила она.

Последовала едва заметная пауза. На мгновение его лицо окаменело, в глазах появилась напряженность. Но тут же взгляд мужчины прояснился и стал веселым.

— Ваша мания преследования — это что, профессиональное заболевание? Наверное, мисс, вас постоянно преследуют? — с издевкой спросил он.

— О, как смешно!

— Должен вам сказать, что несмотря на мое восхищение этими рассыпанными в беспорядке кудрями, голубыми глазами и великолепными формами, — его глаза блеснули, — я все же вряд ли стал бы летать из одной европейской столицы в другую с единственной целью — увидеть вас.

Он повернул дело так, что ее вопрос показался совершенной глупостью.

— Наверное, вы правы. — Сью заставила себя замолчать и стала ждать его просьб.

Странно, но никогда раньше ей не казалось унизительным обслуживать пассажиров. До сих пор. В первый раз в жизни было неприятно стоять, растянув губы в вежливой улыбке, вместо того, чтобы выпрыгнуть с самолета и хоть так оказаться подальше от Ричарда Макхэтти!

А тот лениво вытянул вперед ноги. Ряды кресел в первом классе были расположены так, чтобы оставить пассажирам побольше места.

Но Дику этого пространства едва хватало, чтобы удобно устроиться. Он перехватил взгляд девушки, устремленный на его бедра, и игриво блеснул глазами:

— Вам доставляет удовольствие разглядывать мои ноги, мисс?

В том-то и беда, что доставляет! Мысли Сью насчет Дика не отличались невинностью. И больше всего девушку тревожила двойственность ее отношения к великолепному мистеру Макхэтти. С одной стороны, ей хотелось пинками загнать его в хвост самолета, в багажный отсек — в наказание за наглость и откровенное желание вогнать ее в краску, а с другой стороны... Сью каким-то образом удалось не покраснеть и ответить спокойным, пустым взглядом.

— Я просто задумалась, сэр.

— Значит, нет? — тихо спросил он.

— Нет, — невозмутимо ответила она.

— Лжете! — едва не рассмеялся Дик.

— Мистер Макхэтти...

— О, пожалуйста, зовите меня Диком. Мы ведь... гм... знакомы достаточно коротко, чтобы не соблюдать церемонии, не так ли?

Сью продолжила свою речь, словно он и не перебил ее намеком на вчерашние страстные объятия:

— ...мне платят не за то, чтобы пассажиры оскорбляли меня, независимо от того, в каком салоне они летят. Вам понятно?

— Да, мисс, — кротко ответил он.

Сью только сверкнула глазами. Ей потребовалось усилие, чтобы сдержаться. Огромное усилие. Ее страшно раздражало собственное желание повторить сцену вчерашнего прощания.

— Что желаете? Шампанского?

— Не хочется, — он пожал плечами. — Шампанским обычно что-нибудь отмечают, а что нам сейчас праздновать? Я сижу в этом кресле, а вы стоите в проходе в этой вашей дурацкой форме...

— Форма вовсе не дурацкая. Просто...

Словно направленные одной неведомой силой, глаза обоих опустились на шафранно-желтый с голубым кантом жакет и такую же юбку Сью. Очень короткую.

Еще никогда в жизни девушка не стеснялась своих бедер — довольно плотных, если честно, так как она совсем не походила на своих скелетоподобных коллег.

— Кажется, чуть короче, чем следует? — участливо спросил Дик, а его взгляд с неподдельным интересом прошелся по ее ногам. — Хотя с места, где я сижу, почти не видно...

— Вы... — с жаром начала Сью.

— Что-нибудь не так, сэр?

К креслу Дика неслышно подошел Рэй. Он вопросительно посмотрел на Сью, и у нее упало сердце. Ну все, подумала она. Сейчас этот негодяй наговорит Бог знает что, а ей даже нечего будет сказать в свое оправдание! Стюардессам предписывалось никогда, никогда, никогда, что бы ни случилось, не пререкаться с пассажирами!

Девушка беспомощно вздохнула, увидев, как Дик открыл рот. Перед ее глазами предстала неизбежная картина того, что последует за заявлением пассажира о том, что его оскорбили. Спасибо тебе, Господи, за наследство, подумала Сью с каким-то мрачным юмором. Я, на худой конец, смогу продать дом, а на проценты с полученного капитала проживу до тех пор, пока не решу, что делать дальше...

Голос Рэя вывел ее из задумчивости.

— Это здорово, — с сияющей улыбкой обратился к ней Рэй, что было на него не похоже.

— 3-здорово? — в замешательстве переспросила Сью. — Что — здорово?

— То, что ты сегодня ужинаешь с мистером Макхэтти. Он из Мадрида летит в Париж нашим рейсом.

— Я иду ужинать с мистером Макхэтти? — с недоверием переспросила Сью. — Сегодня?

Рэй был в некотором замешательстве.

— Но он же сказал...

— О, Сью любит разыгрывать, — в ласковом голосе Дика слышалась стальная нотка. — Не так ли, милая?

От такой фамильярности Рэй едва не выронил бутылку вина.

— Значит, вы знакомы? — с любопытством спросил он.

— Мы соседи, — пояснил Дик.

— Вот как... — Казалось, Рэй сильно заинтригован. — Вы тоже живете в Бейдон-Хит?

Дик улыбнулся:

— Только временно, пока не подыщу себе дом, который захотел бы купить. Сейчас я снимаю виллу моего друга, который уехал на всю зиму.

Наверное, на какой-нибудь экзотический остров, подумала Сью. Своего соседа Руперта Уордена она почти не видела, но слышала, что по сравнению с ним остальные миллионеры были просто нищими. О состоянии Уордена ходили легенды — так же, как и о его страсти к красивым женщинам.

Рэй повернулся к девушке:

— Ты должна была сказать, что вы знакомы! Знаете, — доверительно обратился он к Дику, — наша Сью великолепно ладит с пассажирами! Она получает больше приглашений на ужин, чем кто-либо другой. И еще бывают такие подарки! — Ой подмигнул стюардессе и двинулся в сторону кабины пилотов.

— Да неужели? — бесцветным тоном отозвался Дик. На мгновение девушке почудилась в его прищуренных серых глазах злость.

— Правила не запрещают нам принимать подарки от пассажиров! — с вызовом заявила Сью, которую очень разозлил этот осуждающий взгляд. Но она тут же поняла, что своими словами выставила себя побирушкой!

— Это ваше жизненное кредо, не так ли? — тихо спросил Дик. — Если правила не запрещают, то можно, да?

— Я этого не говорила, — запротестовала она.

Дик какое-то мгновение вглядывался в ее лицо, затем произнес:

— Итак, я собирался угостить вас ужином. Во сколько мне заехать за вами?